Тайга — по центру, Кама — с краю,
с другого края, пьяный в дым,
с разбитой харей, у сарая
стою с Григорием Данским.

Под цифрой 98
слова: деревня Сартасы.
Мы много пили в эту осень
агдама, света и росы.

Убита пятая бутылка.
Роится над башками гнусь.
Заброшенная лесопилка.
Почти что новый «Беларусь».

А-ну, давай-ка, ай-люли,
в кабину лезь и не юли,
рули вдоль склона неуклонно,
до неба синего рули.

Затарахтел. Зафыркал смрадно.
Фонтаном грязь из-под колес.
И так вольготно и отрадно,
что деться некуда от слез.

Как будто кончено сраженье,
и мы, прожженные, летим,
прорвавшись через окруженье,
к своим.

Авария. Лицо разбито.
Но фотографию найду,
и повторяю, как молитву,
такую вот белиберду:

Душа моя, огнем и дымом,
путем небесно-голубым,
любимая, лети к любимым
своим.