Владимир Рындзюн

Будущий журналист родился в Ростове-на-Дону в зажиточной еврейской семье. Его отец, Илья Рындзюн, учился в Императорской медико-хирургической академии в Петербурге и после ее окончания работал врачом в разных городах России. В 1885 году он переехал в Ростов-на-Дону, где открыл родильный дом. Вскоре Рындзюн женился на Матильде Райвич.

Илья Рындзюн увлекался новыми методами лечения: оздоровительные ванны, каскадные души, гидромассаж. В 1895 году врач решил сменить специализацию и открыл первую на юге России частную водолечебницу. В своем учебнике «Водолечение» он писал: «В России, особенно в провинциальных городах, это лечение, к сожалению, не всякому известно и только в самое последнее время возникают то здесь, то там водолечебницы и санатории, где больные пользуются исключительно физическими способами лечения». Клиника пользовалась спросом у горожан. На гидропроцедуры несколько раз приходил писатель Антон Чехов, когда приезжал в Ростов к своему другу Льву Волкенштейну.

Водолечебница занимала трехэтажный особняк в центре города. На первом и втором этажах были процедурные кабинеты, на третьем — жила семья врача. У Ильи и Матильды Рындзюн родилось четверо детей: дочери Глафира, Людмила, Нина и сын Владимир.

Родители стремились дать детям качественное образование. В 1906 году Владимир Рындзюн поступил в ростовскую частную мужскую гимназию, которую несколькими месяцами ранее основал статский советник Николай Степанов. Учеба давалась ему легко: в 1914 году Рындзюн окончил гимназию с золотой медалью. В аттестате об образовании отмечали «отличные успехи в науках, в особенности же гуманитарных».

Отец видел в сыне преемника и хотел, чтобы Владимир Рындзюн учился на медицинском факультете Московского университета. Однако поступить в высшее учебное заведение было непросто: по закону евреи могли составлять только 3% от общего числа студентов. В это время ректором Московского университета был Матвей Любавский, который слыл консерватором и глубоко верующим человеком. Чтобы повысить шансы на поступление, Рындзюн-старший решил крестить сына. Таинство совершилось 20 июля 1914 года. Через месяц пришло письмо из университета: Владимира Рындзюна зачислили на первый курс.

Владимир Рындзюн подчинился воле отца, однако связывать свою жизнь с медициной не хотел. В университете он увлекся философией Фридриха Ницше, Мишеля де Монтеня, Блеза Паскаля и стал писать для студенческих журналов. В мае 1915 года, не отучившись и года, юноша написал заявление о переводе на историко-филологический факультет. В ответ отец сразу же перестал посылать сыну деньги. Теперь учебу и съемную квартиру на Малой Никитской улице недалеко от университета Владимир Рындзюн должен был оплачивать сам. Через несколько месяцев он изменил свое решение. В прошении к ректору студент просил восстановить его на медицинский факультет, так как «не обладая самостоятельными средствами, лишен в случае отказа возможности получать высшее образование».

В свободное время Владимир Рындзюн посещал литературные вечера. На втором курсе он впервые попробовал себя в роли критика и подготовил обзор «Русская поэзия в 1916 году» для ростовской газеты «Приазовский край». Рындзюн писал: «С именами Шершеневича, Конст. Большакова, Николая Асеева

, Боброва, Пастернака

<…> связана новейшая эпоха. <…> Мешочники для выборов короля поэтов придут в Политехнический музей

в Москве, в Тенишевское училище в Петербурге. В Петербурге их встретит матерной бранью Маяковский

, и они легко поймут друг друга, в Москве выбор будет труднее: все — метры, все искушены, все — подготовлены».

В 1917 году началась февральская революция. Занятия в университете прервались: студенты в аудиториях организовывали митинги, была создана «студенческая милиция», которая раздавала оружие и объявила себя независимой от Правления университета.

Зимой 1917 года Владимир Рындзюн начал сотрудничать с газетой «Луч правды», в редакции которой познакомился с писателем Алексеем Толстым. Рындзюн готовил для издания антибольшевистские статьи. В колонке «Слишком ясно» он писал: «Пока мы уверяли самих себя, что с большевиками нужно мирком да ладком, а то революцию-де можно сгубить, тем временем Ленины и КО не зевали и уверенно шли к своей цели <…> Важно одно: монархия Ленина тем существенно отличается от монархии Романова

, что опирается на вполне реальную силу пушек и штыков».

В марте 1918 года он бросил университет и перешел на работу в газету «Жизнь». Ее издателем был просветитель Иван Сытин, редакторами — теоретики анархизма Алексей Боровой и Яков Новомирский. Новому автору доверили освещение судебного процесса против эсеров, которые подняли вооруженное восстание против большевиков и убили германского посла Вильгельма фон Мирбаха. Редактор Алексей Боровой описывал нового сотрудника: «Исключительно талантливый, умный, можно даже сказать, блестящий человек <…> Все понимает, много знает и за внешней робостью и сдержанностью таит большую внутреннюю разнузданность и то, что принято называть греческим огнем». Летом 1918 года газету «Жизнь», как и все некоммунистические издания, закрыли.

Лишившись работы, Владимир Рындзюн уехал из голодной Москвы сначала в Харьков, потом в Крым. В августе 1918 года белый генерал Петр Краснов объявил мобилизацию в Великое Войско Донское. Рындзюн спешно отправился в Екатеринослав (сегодня — город Днепр), после чего хотел эмигрировать в Германию. Попытка закончилась неудачей: когда он добрался до границы, в Германской империи началась своя революция. В швейцарской визе Владимиру Рындзюну отказали. Он возвратился в Киев, но пробыл там недолго. Рындзюн в своей автобиографии «Писатели о себе» вспоминал: «Гетман Скоропадский объявил всеобщую мобилизацию. Бежал в Харьков, где и был мобилизован атаманом Балбачаном. Бежал обратно на Дон, в Ростов. До февраля 1919 бил баклуши, ходил в кофейню и писал стихи. В феврале Деникин объявил мобилизацию; спасаясь, поступил в белую газету».

Рындзюн стал работать в Отделе пропаганды при правительстве Вооруженных сил Юга России (ОСВАГ). Сначала он только писал материалы, но в апреле 1919 года его назначили редактором добровольческой газеты «Жизнь». Ее название совпадало с изданием московских анархистов. Чтобы избежать политических обвинений в свой адрес, Владимир Рындзюн взял сразу несколько псевдонимов: А. Ветлугин, Д. Денисов, Дельта. В мае 1919 года он придумал «пятичленную молитву»: «Господи, избави меня от эвакуации, мобилизации, ареста, доноса и реквизиции, а со спекуляцией я справлюсь сам». Тогда же молодой человек дал «Аннибалову клятву» никогда не служить ни в какой армии.

В начале 1920 года Ростов заняли красные. Владимир Рындзюн через Армавир и Туапсе бежал в грузинский город Батум (сейчас — Батуми). Здесь он открыл банкирскую контору и вскоре заработал немного денег. Однако уже в июле 1920 года Рындзюн был вынужден уехать в Крым: чрезвычайные комиссии начали активно отлавливать в Грузии «деникинских черных генералов». Журналист писал своему другу Дону-Аминадо: «Пустынная Феодосия

, судорожно напряженный Севастополь

, притаившаяся Ялта и над всем Крымом опаляющее дыхание борьбы со смертью, последнего поединка с мировым драконом. С Перекопа дул соленый <…> насыщенный трупами ветер: ни дышать, ни жить здесь было нельзя». Через несколько месяцев Ветлугин эмигрировал в Константинополь.

В Константинополе Владимир Рындзюн устроился контролером на прогулочные суда по Средиземному морю. Зарабатывал он мало, часто приходилось голодать. В сентябре 1920 года журналист решил написать письмо своему другу Дону-Аминадо, который к тому моменту уже жил в Париже: «Не возможно ли мне присылать изредка статьи и корреспонденции <…> Не приходится говорить, как я мечтал ехать в Париж и как для этого не оказалось ни визы<…> ни денег». Дон-Аминадо обратился за помощью к русской диаспоре в Париже. С помощью писателя Александра Куприна Рындзюн получил визу и в октября 1920 года переехал в Париж.

В Париже Владимир Рындзюн печатался в газете «Свободные мысли». Ее издатель, Илья Василевский, привлекал к сотрудничеству известных журналистов и писателей: Александра Куприна, Аркадия Аверченко, Тэффи. В феврале 1921 года журналист перешел на работу в антибольшевистское «Общее дело». Там Рындзюн окончательно отказался от настоящей фамилии и подписывал все тексты псевдонимом А. Ветлугин. В статье «О Париже» Алексей Толстой писал: «Он был циничен, талантлив и неглуп. Ему было наплевать на все, — с почтительной иронией он говорил только о деньгах <…> От скуки и омерзения он устроил «театр для себя», — т. е., сидя в редакции «Общего дела», сочинял головокружительную, невероятную информацию — телеграммы с мест, из России. Он стирал с лица земли целые губернии, поднимал восстания, сжигал города, писал некрологи».

В 1921 году в издательстве «Север» вышла первая книга А. Ветлугина «Авантюристы Гражданской войны». В нее вошли очерки и воспоминания автора 1917–1920 годов. Ветлугин упоминал известных личностей эпохи: военачальников Антона Деникина и Лавра Корнилова, революционеров Феликса Дзержинского и Льва Троцкого. В рецензии на книгу поэт Иван Бунин писал, что писателю не хватает милосердия и он «говорит с ледяными глазами». Вскоре А. Ветлугина приняли в члены Союза русских писателей и журналистов в Париже.

Следующая книга «Третья Россия» вышла в начале 1922 года. Ветлугин снова обратился к теме гражданской войны. Он писал о существовании особого, третьего пути для страны. Ни устройство дореволюционной России, ни большевистской строй Рындзюн не считал правильным. Исследователь творчества Ирина Белобровцева писала: «Ветлугин считал, что это должен быть путь капитализма, путь собственности, путь людей, которые могут что-то в своей жизни создать такого материального, чтобы другим тоже от этого было хорошо». Одним из главных героев книги стал генерал-лейтенант Слащев — командир добровольческой армии, которая пыталась удержать Крым.

Зимой 1922 года у газеты «Общее дело» возникли финансовые трудности: сотрудникам перестали платить зарплату, у издателя не было денег на печать. Алексей Толстой предложил А. Ветлугину посотрудничать с берлинским изданием «Накануне», где писатель заведовал литературным приложением. Журналист согласился. В марте 1922 года он переехал в Германию.

Газету «Накануне» издавал кружок «сменовеховцев» — группа эмигрантов, которые пытались примирить эмигрантов с советской властью в России. В редакции Ветлугин познакомился с молодыми советскими литераторами: Борисом Пильняком и Александром Кусиковым. Для издания также регулярно писали Михаил Булгаков, Валентин Катаев, Сергей Есенин.

Работу журналиста в просоветской газете неоднозначно восприняли в среде парижской эмиграции. В апреле 1922 года А. Ветлугин получил письмо от председателя Союза русских писателей Павла Милюкова с вопросом «считаете ли Вы Ваше участие в этой газете [«Накануне»] совместимым с духом Союза и с Вашим дальнейшим пребыванием в составе его членов?». Ответ журналиста последовал сразу: возмущенный проверкой политических взглядов, он попросил исключить его из организации.

Весной 1922 года А. Ветлугин практически одновременно опубликовал две книги: очерки «Герои и воображаемые портреты» и «Последыши». Произведения восприняли противоречиво. Пока политический деятель Евгения Ратнер писала: «Ветлугин, по-моему, глуп и, при всем своем цинизме, неопытен, как щенок», поэт Дон-Аминадо говорил: «Все, что он писал, бойко, безответственно и талантливо».

В сентябре 1922 года в Германию приехал поэт Сергей Есенин вместе с танцовщицей Айседорой Дункан. Он сопровождал жену на гастролях в Западной Европе, и хотел наладить в Берлине издательство книг русских поэтов. Пара познакомилась с А. Ветлугиным. Литераторы быстро подружились, и спустя несколько месяцев журналист посвятил Есенину свою новую книгу «Записки мерзавца: моменты жизни Юрия Быстрицкого». А. Ветлугин написал роман о жизни молодого человека в России до революции и после эмиграции. Исследователь творчества Ветлугина Ирина Белобровцева писала: «Это был роман нашумевший, его ругали все — его ругали в советской России, его ругали за границей русские критики». Негодование вызывал главный герой, Юрий Быстрицкий: повествование велось от первого лица и персонаж открыто высмеивал людей, воюющих за идею, а не за собственную жизнь.

Сергей Есенин и Айседора Дункан собирались в США. Паре требовался переводчик: поэт не говорил по-английски, а его жена — по-русски. А. Ветлугин предложил свои услуги и пообещал стать секретарем танцовщицы. Осенью 1922 года на пароходе «Париж» они отправились в Америку.

Однако после окончания турне в 1923 году обратно в Европу журналист возвращаться не захотел. Ветлугин устроился на работу в просоветскую газету «Русский голос» и стал автором политической колонки. Сергей Есенин писал поэту Александру Кусикову 7 февраля 1923 года: «Пишу тебе с парохода, на котором возвращаюсь в Париж. Едем вдвоем с Изадорой. Ветлугин остался в Америке. Хочет пытать судьбу по своим «Запискам», подражая человеку с коронковыми зубами».

На страницах «Русского голоса» Ветлугин критиковал эмигрантскую печать и агитировал писателей и художников возвратиться в Советский Союз. «Каждый раз, читая белые газеты, я ловлю себя на мысли: ведь это то же самое, что людоедство <…> За семь лет выветрились воспоминания о былых речах, поучениях, обещаниях. / Осталась слепая звериная злость. Осталось желание: мстить, мстить», — писал Ветлугин в рубрике «День за днем». Вскоре он стал редактором газеты.

В декабре 1926 года А. Ветлугин «уехал в Сан-Франциско и женился на богатой американке-еврейке <…> Одевается этот автор «Записок мерзавца», как денди

, с беднотой вообще дела иметь не желает. Он обрел свое счастье, попав опять к буржуям, и несказанно счастлив», — писал беллетрист Александр Яблоновский.

В 1927 году писатель увлекся рекламой и открыл свой бизнес. Это помогло ему пережить времена Великой депрессии. Для повышения продаж А. Ветлугин придумал размещать фотографию девушки на обложку, выбирать «лицо» номера. Однако в начале 1930-х он вернулся в журналистику уже под новым псевдонимом — Frederick Van Ryne. Ветлугин печатался в общественно-политическом журнале Liberty, авторами которого были писатели Бернард Шоу, Агата Кристи, Фрэнсис Скотт Фицджеральд. В это же время он публиковал статьи в новом мужском журнале Esquire.

А. Ветлугин стал популярным автором в американской печати, и в 1933 году его пригласили на пост редактора популярного женского журнала The Red Book. Он согласился. В августе 1939 года журналист взял интервью у Маргарет Митчелл, автора знаменитого романа «Унесенные ветром». Журналист проработал в издании 10 лет.

В 1943 году А. Ветлугин стал личным ассистентом Луиса Би Майера — основателя киностудии Metro-Goldwyn-Mayer. Вскоре он возглавил сценарный отдел компании. В 1944 году Ветлугин работал вместе со знаменитым американским поэтом Карлом Сэндбергом, которому поручили написать исторический роман для кинокомпании. Осенью 1948 года стал продюсером. В газете The Publishers Weekly писали: «Вольдемар Ветлугин получил повышение, будучи переведен из редакторского отдела в статус продюсера, и роман Марши Дэвенпорт «Ист-сайд, вест-сайд», изданный «Харпером» для боевого крещения».

В 1949 году в прокат вышла криминальная мелодрама «Ист-сайд, вест-сайд». Продюсером картины был А. Ветлугин. Главные роли в фильме сыграли популярные актеры Барбара Стэнвик, Авой Гарднер и Джеймс Мейсон. Кинолента стала дебютом для двадцатилетней Беверли Майклз, в которую Ветлугин влюбился с первого дня на площадке. Они поженились в этом же году, еще до премьеры. Второй в списке продюсера А. Ветлуги стала картина Джорджа Кьюкора «Ее собственная жизнь». Первый показ состоялся в 1950 году. По сюжету, успешная модель, которая добилась всего сама, влюбилась в женатого мужчину.

Брак Ветлугина с актрисой Беверли Майкл был недолгим: в 1952 году, незадолго до смерти журналиста, она подала документы на развод в суде Лос-Анджелеса.

А. Ветлугин скончался 15 мая 1953 года в Нью-Йорке.

1. Старшая сестра Владимира Рындзюна тоже стала знаменитой. Нина Нисс-Гольдман была известным советским скульптором и создавала портреты своих современников: поэта Валерия Брюсова, писателей Константина Паустовского и Александра Солженицына.

2. А. Ветлугин стал прототипом журналиста Владимира Лисовского из романа Алексея Толстого «Черное зеркало». Его описывали как «фантастического нахала и ловкача». Толстой писал в романе: «В конце концов ему было наплевать на белых и на красных, на политику, журналистику, на Россию и всю Европу. Все это он равнодушно презирал как обнищавшие задворки единственного хозяина мира — Америки».

3. Весной 1924 году редакция газеты «Русский голос» собрала и перевела деньги Надежде Крупской на установку памятника Владимиру Ленину. А. Ветлугин в письме к наркому просвещения Анатолию Луначарскому: «В продолжение двух лет я состою редактором нью-йоркской газеты «Русский голос», стоящей на советской платформе. О характере «Русского голоса» Вы можете судить по тому факту, что весной прошлого года нами было собрано и переслано Н.К. Лениной 2 000 долларов в фонд Живого памятника Ленину…».

4. Писатель Михаил Булгаков позаимствовал образ генерала Хлудова из пьесы «Бег» у А. Ветлугина. Военачальник Яков Слащев, прототип булгаковского героя, один из главных действующих лиц книги «Третья Россия» Владимира Рындзюна. Генерал-лейтенант добровольческой армии Слащев руководил обороной Крыма.

5. В своей автобиографической книге «С уважением, Энди Руни» известный американский журналист Энди Руни вспоминал, как он впервые пришел на встречу с А. Ветлугиным — продюсером кинокомпании Metro-Goldwyn-Mayer. В разгар беседы в кабинет зашел секретарь и передал сценаристу официальное письмо от Американской ассоциации юристов. Ее сотрудники провели исследование об образе юристов в кинематографе. Выяснилось, что в последних фильмах кинокомпании MGM их показывали нечестными на руку и выставляли в невыгодном свете. Ассоциация требовала письменного объяснения. Рунир вспоминал: «Ветлугин немного помолчал, потом быстро взглянул на секретаря и сказал: «Из 69-ти фильмов только в 73? Напиши им, что мы дали их адвокатам передышку!»