Игорь Грабарь

Игорь Грабарь родился в 1871 году в Австро-Венгрии (сегодня — Венгрия), в Будапеште. Его отец Эммануил Грабарь был юристом и депутатом венгерского парламента. Из-за своих русофильских взглядов он в 1876 году был вынужден уехать в Россию. В городе Егорьевске Рязанской губернии Эммануил Грабарь поступил учителем в местную гимназию. Позднее к нему перебрались жена и дети.

Игорь Грабарь искусство полюбил еще в детстве: «Не помню себя не рисующим, не представляю себя без карандаша, резинки, без акварельных красок и кистей». Мальчик рисовал по воображению и копировал портреты военных из журналов. В гимназии Егорьевска, где он учился, рисование преподавал местный художник, он и заинтересовал Грабаря живописью.

В 1882 году 11-летний Игорь Грабарь отправился на учебу в Московский Императорский лицей в память цесаревича Николая. Жизнь в лицее оказалась непростой. Он был там «живущим стипендиатом», а окружали его мальчики из состоятельных семей, которые не упускали возможности подшутить над бедностью Грабаря. Он ушел с головой в живопись и рисование: «У меня было четыре возможности работать с натуры в стенах лицея: писать из окон, писать портреты окружающих, ставить себе натюрморты и сочинять сцены из жизни и быта лицея, списывая детали с натуры». Он рисовал педагогов и работников лицея, знакомых и одноклассников. Выходные дни он проводил в Третьяковской галерее и на московских выставках.

Грабарь закончил учебу в лицее с отличием, из Москвы он отправился в столицу. В 1889 году поступил сразу на два факультета Петербургского университета — юридический и историко-филологический. Он успевал писать биографии художников и юмористические рассказы для популярного журнала «Нива», рисовать иллюстрации и выступать как художественный критик с обзорами выставок.

Тяга к искусству привела Грабаря в мастерскую знаменитого педагога, профессора Павла Чистякова, у которого в разные годы занимались Василий Поленов и Валентин Серов. Грабарь писал о занятиях в студии: «Придя в мастерскую, новенький в восторженном настроении садился перед моделью и начинал ее рисовать, а иногда и прямо писать. Являлся Чистяков, и, когда очередь доходила до него, учитель принимался разбирать каждый миллиметр начатого этюда, причем свою уничтожающую критику сопровождал такими прибаутками, словечками, усмешками и гримасами, что бедняка бросало в холодный пот и он готов был провалиться от стыда и конфуза в преисподнюю. В заключение Чистяков рекомендовал бросить пока и думать о живописи и ограничиться одним рисованием…»

И все-таки Игорь Грабарь выбрал карьеру художника: после окончания университета он в 1894 году поступил в Академию художеств, где занимался в студии у Ильи Репина. Через год Грабарь отправился в свое первое путешествие по Европе, которое затянулось на несколько лет. Он побывал в Париже и Италии, учился в популярной у европейских мастеров студии художника-педагога Антона Ашбе в Мюнхене. Вскоре он уже и сам там преподавал, возглавив одно из отделений школы, и продолжал изучать живопись, скульптуру и архитектуру.

Весной 1900 года Игорь Грабарь побывал на Всемирной выставке в Париже. Он вспоминал: «Незабываемы впечатления, вынесенные мною от ретроспективного отдела выставки, в котором впервые столь полно были представлены такие гиганты французского искусства, как Милле, Курбе, Мане. Но эта выставка мне подсказала мысль, не дававшую мне с тех пор покоя, — мысль, что художнику надо сидеть у себя дома и изображать свою, ему близкую и родную жизнь. Милле, Курбе и Мане писали то, что видели вокруг себя, потому что понимали это свое лучше, чем чужое, и потому что любили его больше чужого». В 1901 года Грабарь вернулся на родину.

В столице он стал одним из главных критиков в художественном журнале «Мир искусства». В 1903 году живописец переехал из Петербурга в Москву. На одной из московских выставок он встретил художника Николая Мещерина, и тот пригласил Грабаря в свою гостеприимную усадьбу Дугино. С тех пор он подолгу бывал в усадьбе и здесь же встретил будущую жену Валентину, племянницу Николая Мещерина. Вокруг усадьбы располагались живописные места, русская природа очень вдохновляла художника. Он много работал: вставал в пять-шесть часов утра и шел на этюды, писал, забывая об отдыхе и еде.

В начале 1900-х Грабарь увлекся импрессионизмом. Он любил зиму и зимние пейзажи, на эту тему создал произведения «Февральская лазурь» (1904), «Мартовский снег» (1904), «Иней» (1905). Изменения в природе и в освещении происходили быстро, и художник писал с азартом, «швыряя краски на холст, как в исступлении, не слишком раздумывая и взвешивая».

Идею для «Февральской лазури» подсказала художнику сама природа во время прогулки в лесу. Он засмотрелся на березу и выронил палку, наклонился за ней и случайно поднял глаза вверх. В книге «Моя жизнь» Грабарь так писал об этом случае:

Чтобы достичь впечатления низкого горизонта, он сделал в глубоком снегу траншею и разместился там с мольбертом и большим холстом. Грабарь использовал для передачи цвета «голубой эмали неба» разные оттенки голубого. За две с половиной недели он закончил полотно полностью на натуре. Сам художник называл «Февральскую лазурь» самым значительным своим произведением.

Игорь Грабарь часто говорил, что с окончанием зимы жанр пейзажа для него терял свою привлекательность. Тогда он начинал писать натюрморты. В Дугине круглый год в саду и оранжерее росли цветы, и среди натюрмортов 1910-х годов в творчестве Грабаря стали преобладать цветочные — он создал полотна «Хризантемы» (1905), «Неприбранный стол» (1907), «Дельфиниум» (1908).

Талант мастера проявился не только в живописи и графике, но и в архитектуре. Екатерина Захарьина, вдова знаменитого врача Григория Захарьина, предложила Игорю Грабарю возвести в их имении больницу-мемориал в память об умершем сыне. Он с увлечением принялся за проект. Инженеры-конструкторы и строители по проекту Грабаря построили большую современную больницу с несколькими корпусами, домами для врачей и операционной. После завершения проекта он хотел вновь заняться архитектурой, но пришлось выбирать между зодчеством и наукой: на тот момент он вел обширную работу над многотомной «Историей русского искусства». Грабарь стал редактором и автором нескольких ключевых разделов в многотомнике для издательства Иосифа Кнебеля. Он собирал архивные материалы по всей стране и практически не занимался живописью. «Эта «История искусства» есть в сущности почти уже история русской культуры. Мне хотелось бы выпустить 12 томов… Нужен занимательный рассказ, близкий к описанию жизни и быта в разные эпохи, иллюстрированный произведениями искусства», — писал он.

Первый выпуск «Истории» вышел в 1908 году, всего же до 1915 года было выпущено восемь томов. Книги успешно публиковались, но работу над многотомником остановили: во время Первой мировой войны издательство Кнебеля разгромили, многие стеклянные негативы были утрачены безвозвратно. Грабарь писал: «Ведь потому-то я и вынужден был прекратить выпуск «Истории», что все негативы — до 20 000 штук — снятые под моим руководством, а в значительной степени и мною лично, были уничтожены. Среди них были не сотни, а тысячи драгоценнейших уник, документов, ныне уже не восстановимых, ибо я исколесил всю Россию, весь Север, все значительные усадьбы в центральных губерниях». После этого события художник несколько месяцев не мог работать. Монументальный труд «История русского искусства» стал важным этапом в отечественном искусствоведении.

В 1913 году Игорь Грабарь возглавил Третьяковскую галерею. В своих письмах он говорил, что согласился на эту должность, чтобы изучать искусство художников не через стекло, «а вплотную, на ощупь, с обстоятельным исследованием техники, подписи, всех особенностей». Он провел масштабную перепланировку экспозиции музея, что вызвало дискуссии в газетах и даже на заседаниях Государственной думы. Стены в залах галереи до прихода Грабаря были от пола до потолка загружены картинами, без какой-либо логики — «крошечные этюдики рядом с огромными холстами». В основу новой экспозиции Грабарь положил новаторские для того времени монографический и исторический принципы. Сотрудники музея провели перепланировку части залов, убрали щиты и перегородки. Частная коллекция превратилась в музей европейского типа. Преобразования поддержали деятели искусства: художник Илья Репин говорил, что «была проделана огромная и сложная работа на славу галереи Павла Третьякова

».

Грабарь составил и первый научный каталог галереи: под его руководством проверили и заново описали более четырех тысяч экспонатов. Он также приобрел для Третьяковской галереи картины классиков русского искусства Ореста Кипренского и Павла Федотова, а также полотна «новейших» художников — Ильи Машкова, Кузьмы Петрова-Водкина. Игорь Грабарь пробыл директором галереи до 1925 года.

После Октябрьской революции художник остался в России и занимался административной музейной работой. В 1918 году по его инициативе в Москве открыли Центральные реставрационные мастерские.

В первой трети XX века историки и реставраторы вели большую работу по раскрытию образцов древнерусского и византийского искусства — росписей и икон, уцелевших в старинных монастырях и церквях. Благодаря Грабарю сохранили и отреставрировали многие произведения иконописи. В начале века реставрацию называли ремонтом, и у мастеров был соответствующий подход: перед реставрацией не проводили научных исследований. Грабарь же хотел сделать реставрацию наукой: он привлекал к работам ученых — химиков, физиков и микробиологов. Он организовывал и участвовал в экспедициях в Новгород и Псков, по городам Поволжья, в Крым и на Кавказ. Экспедиции проводили чтобы найти, отреставрировать и укрепить памятники искусства и старины. В письме к жене Валентине он говорил: «И вот теперь я организовал работы по расчистке всех циклов фресок и икон Рублева, а одновременно по расчистке стен владимирских храмов и главным образом знаменитых чудотворных икон Боголюбской Богоматери, Максимовской и Владимирской… И должен сказать, результаты превзошли самые смелые надежды: мы уже сейчас знаем вещи, о которых недавно и не снилось… Всю историю древнерусской живописи приходится переделывать».

Несмотря на то что в 1920-е годы Игорь Грабарь занимался общественной работой, живопись он не оставлял. Художник писал натюрморты, чтобы «поддерживать беглость руки»: «натюрмортная зарядка» — так он называл свои полотна. В композициях он соединял разные фрукты и ткани, достигал контраста фактур и насыщенного колорита теплых и холодных цветов, как в картинах «Яблоки и астры» (1922), «Груши на зеленой драпировке» (1922).

В 1930-е годы Игорь Грабарь создавал портреты известных людей: композитора Сергея Прокофьева, поэта Корнея Чуковского, академиков Сергея Чаплыгина и Владимира Вернадского, искусствоведов Абрама Эфроса и Анатолия Бакушинского. Художник много путешествовал по миру, его приглашали музеи в качестве эксперта-искусствоведа. Он был инициатором создания Городка художников: на улице Верхняя Масловка в Москве располагались дома с мастерскими и квартирами живописцев, в том числе и мастерская Грабаря.

В поздние годы художник был директором музея-усадьбы «Абрамцево», руководил Институтом имени В.И. Сурикова. На закате жизни Игорь Грабарь поселился в дачном поселке Абрамцево, любимом месте многих русских художников. Он продолжил заниматься живописью и работать над «Историей русского искусства». В письме коллеге Грабарь писал: «Вы увидали бы, какой у меня с третьего этажа моей дачи русский простор открывается — просто дух захватывает. Все лето занимался живописью…» Он создавал летние и зимние пейзажи, обращался к излюбленной зимней теме в работах «Иней» (1952), «Зимний пейзаж» (1954).

В 1960 году Игорь Грабарь умер в возрасте 89 лет. Он похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.