Похоронный обряд села Жемковка Сызранского района Самарской области
Похоронно-поминальный обряд села Жемковка Сызранского района Самарской области один из наиболее развитых и хорошо сохранившихся обрядов в живой форме его бытования данной традиции. Вплоть до сегодняшнего времени, обряд исполняется с учетом традиционных действий, с соблюдением церковных канонов. Основой музыкальной составляющей обряда являются причитания — вопить по покойнику могли близкие родственницы, начиная с момента положения его во гроб и до погребения. Одним из ярко сохранившихся жанров, связанных непосредственно с обрядом, являются духовные стихи — исполняемые певчими женщинами на вечере — сидением над покойником.
Село Жемковка находится в Сызранском районе на западе Самарской области, почти на границе с Кузоватовском и Новоспасском районами Ульяновской области.
Некогда Сызрань была центром Сызранского уезда, первым по величине в Симбирской губернии. Только в середине ХХ века район вошел в состав Самарской области, хотя, безусловно, сохранил связи с традициями соседнего региона, частью которого когда являлся. Население этого района многонациональное. Здесь на протяжении многих веков живут русские, татары, чуваши, мордва, а в советское время появились и другие этнические группы населения, например украинцы и армяне. Все это не могло не оказать влияние на фольклорные традиции региона, которые испытали на себе влияние разных национальных традиций.
Похоронно–поминальный обряд села до сегодняшнего времени сохранился в активном живом бытовании. Несмотря на то, что хранителями похоронно-поминальных традиций являются женщины пожилого возраста, которых здесь принято называть певчие или монашки, основные этапы похоронного обряда знает большинство взрослых жителей села. Однако в случае спорных ситуаций, правильным считается мнение певчих, которые имеют более высокий социальный статус и в глазах сельского общества считаются людьми наиболее знающими, поскольку владеют церковными знаниями и канонами.
Похоронный обряд в традиции данного региона включает в себя и предсмертный этап. Пожилые люди с определенного возраста начинают готовить одежду, в которой их должны похоронить, так называемое смёртное. Для женщины в смёртное входят: сорочка, платье, платок, чулки, нижние бельё, поясочек, обувь, саван. Для мужчины — костюм, рубашка, нижние бельё, обувь (туфли или тапочки), платочек, который кладут в гроб или в карман костюма. Также как смёртное могли использовать свадебное платье, если хоронили незамужнюю девушка или свадебный костюм, если умерший был неженатым парнем. При жизни человека, если в семье не сохранились полотенца, на которых будут нести гроб, старались подготовить и их, но в смёртное они не входили. Как правило, их было три штуки размером по три метра, после похорон полотенца, стирают и убирают в сундук или шкаф до следующих похорон, также их могли одалживать у соседей или у родственников. Если же во время похорон полотенце рвалось, задевая за гвоздь гроба или еще из каких-либо причин, то полотенце оставляли на кладбище.
Из рассказа А.И. Беловой: «Вот мама умерла и одно полотенце задело за гвоздь что-ли, я сказала — пусть полотенце останется, мама умерла, и полотенце пусть останется».
Родственники пожилых людей и они сами обращают внимание на приметы, которые предвещают смерть. В Жемковке смерть предвещает многое: «Всё гаварят, если ворон пралетает и каркает, быть покойнику», «Если курица запоёт — мне мама гаварила, ей надо голаву атрубить, — ни чего в этом хорошего не будет! Белая курица запоёт к смерте, красная к пожару», «Если собака воет, вверх голову поднимает к пожару, вниз опускает к покойнику».
Считалось, что смерть для человека может быть легкой или тяжелой. Как правило, тяжелая смерть была у колдунов. Считается, что их душа не может покинуть, поэтому совершались определенные действия: вскрывались доски на потолке, открывались по возможности все двери и окна, чтобы душа не мучилась и покинула тело: «Когда колдун умирает, вскрывают доску на потолке, чтобы душа легче ушла, а то она мучится»; «Одна умирала, она как колдунья считалась, вот она умирала у ней аж пена из орта была, тяжело умирала» (Кораблева К.Ф.).
После смерти умершего человека обмывают. В данной традиции это обрядовое действие называется убирать покойника. Обмывание совершали чаще люди пожилого возраста. Их пол зависел от пола покойника, поскольку женщин обмывали женщины, мужчин — мужчины. Обмывать могли как приглашенные люди, так и родственники. Если покойника обмывали дома, то его мыли на полу.
Воду после обмывания покойника выливали, туда, где люди не ходят «около сохи, там никто ни топчется» или «в передней угол всё стараются, там больно не кто не ходит». Чашка или блюдо, из которых обмывали покойника в дальнейшим не использовали, их тоже убирали в малодоступное для людей место, например «на подловку»-чердак. Мыло, которое использовалось для обмывания, клали в гроб или отдавали на подаяние. Людей, принимавших участие в обмывание, одаривали: давали ткань на платье или занавески, а в последнее время стали дарить полотенце и мыло. Предметы для одаривания могли готовиться при жизни умершего, но, как правило, не входили в смёртоное. После того как покойника обмыли ему связывали руки и ноги, если глаза у него открыты, то на них клали монеты, чтобы не открывались, затем эти монеты оставляли в гробу: «…глаза обычно закрыты, а если плохо закрыты глаза, то кладут денежки на них и денежки не трогуют, просто стряхнут их и всё, так и остаются с нём» (Петёнина Т.Н.).
После обмывания, покойника одевали в ту одежду, которая входила в смёртное. Старую одежду покойника, и ту одежду, в которой он был в момент смерти, а так же его постельное белье, сжигали или выкидывали. Некоторые личные предметы (очки, платочек, расческу) клали вместе с ним в гроб. Порой покойник может явиться во сне и попросить, о какой-либо его личной вещи, которая была дорога и нужна ему на том свете. Тогда родственники передают её через другого покойника, положив эту вещь в гроб.
Перед тем как положить покойника в гроб, его тело кладут на лавку, подстилают крапиву или солому. Зимой под покойника стелют одеяло или простынь, после того, как покойника положат в гроб, простыню либо сжигали, либо стирали и отдавали нуждающимся. Лавку ставили вдоль половиц головой к иконам, ногами к двери.
Гроб и крест делают местные мужчины прямо во дворе дома покойника. Гроб могли изготовлять заранее, как родственники покойника, так и сам покойный, гроб обычно хранили во дворе дома «на сушилах» — сеновале, «на подловке» — чердаке.
В доме, гроб ставят на скамейку или две табуретки. На столе в стаканах с насыпанным пшеном или пшеницей зажигают свечи, а также три свечки на гроб по плечам и в голове покойника ставят в стаканах с насыпанным пшеном или пшеницей перед отпеванием покойника. Покойник должен «про ночевать в доме две ночи», на третий день его хоронили.
Когда умершего перекладывают в гроб, на дно гроба стелют солому
или стружки, которая остались от изготовления гроба и креста. Руки умершего складывают крест-накрест. Под голову кладут подушечку, набитую сухой листвой от березовых веников, сохранённых с праздника Троицы, обычно берёзовые веники обновлялись каждый год и хранились до будущего праздника. Набивать подушечку могли чабрецом, пыреем, сеном или соломой.
В гроб покойнику клали землю, которую приносили из церкви или брали во дворе покойника (земля обязательно должна была быть сухой), после чего ее освещали и крестообразно сыпали в гроб. Покойнику кладут на лоб бумажный венчик, на котором изображены иконы, в конце отпевания зачитывается и кладется текст разрешительной молитвой, который здесь называется рукопись, и крестик. Лицо покойника покрывали саваном, а затем накрывали материалом, сейчас церковным покрывалом «саван сами делают, бярёшь 1,5 метра ткани его наискосок надеваешь, землю туда и три раза говоришь «Во имя Отца, Сына и Святага Духа» — венчик, рукопись, крестик — даётся покойнику» (Белова А.И.).
В гроб клали также иконку. Если умирала женщина, то обычно это была икона Богородицы, а если мужчина, то Спаса или Николая Чудотворца. Существовал, запрет класть в гроб умершего икону Целителя Пантелеймона, а также иконы святых мучеников. «Кладут иконку если женщина «Богородицу» мучеников лучше не надо, если мужчина Иисуса, Николая Угодника, но ни в коем случае нельзя Целителя Пантелеймона» (Белова А.И.).
Перед тем как опустить гроб в могилу, его закрывали крышкой и забивали гвоздями. Иконка, которая была у покойника, из гроба вынималась.
Пока гроб с телом покойного находился в доме, родственники старались предпринять ряд мер, для того, чтобы предотвратить процесс тления и избежать трупного запаха. Что бы тело покойного не начало портиться от жары, особенно в летнее время, в гроб клали цемент — умершего тогда не будет сносить, он не будет портиться. Чтобы отбить запах тления в гроб клали полынь и крапиву, а также делали нюхалки из мяты, обычную мяту клали по бокам всего гроба.
А чтобы покойник не потёк и его не вздувало, в таз под гроб клали марганцовку, а покойнику на живот пачку соли в тряпичном мешочке. Когда приезжали на кладбище этот мешочек с солью кидали в могилу. Пока покойник лежит в доме все зеркала, и отсвечивающиеся поверхности накрывают белой тканью, прекращаются любые работы и в доме должна была соблюдаться тишина.
Существовали приметы — действия, которые совершались для усмирения своего страха. Чтобы не бояться покойника — трогали его за ноги.
С покойником приходили прощаться родственники и односельчане днём, шли обычно, чтобы поглядеть на покойника, многие несли помощь — давали деньги родственникам покойного.
После того, как покойника укладывали в гроб, бытовал обычай сидеть над покойником, который назывался вечеря. Обычно, его осуществляли певчие. Как правила, покойник находился в доме две ночи, на третий день его хоронили «две ночи ночует, а уж на третий день понесли». Все эти дни ближе к вечеру часов в пять группа певчих приходила в дом покойника, где начинали исполнять стихи. Ночевать у покойника певчие не оставались. До недавнего времени за исполнение духовных стихов одаривать было не принято, лишь в поминальный сороковой день певчим дарили головные платки или носовые платочки.
Одновременно с момента, когда покойника клали в гроб, начинали читать псалтирь, читать могли родственники, так и приглашенная одна из женщин села, которая знала весь обряд погребения, церковные обряды. Она же если не было батюшки, могла следить, чтобы во время погребения все прошло по церковным канонам.
«Кто читает, когда человека харонят, тот читает да года, если заболела, то тут сила не минуча, можно читать другой» (Белова А.И.).
В зависимости от пола покойника исполнялись разные духовные стихи. Мужчинам пели «Молю тебя угодник Божий», «Как Петр в Море утопает» или «Тихо в округе обители». Женщинам пели другие «Спи моя милая мама», «Перед иконой Божьей Матери», «Проходят по городу вести».
Эти же стихи могли петься перед панихидой на 40 дней, а также стих «Сорок дней душа ходила».
«Стихи поют, но если мужчина стараются Серафим Саровский, Николай Угодника, если женщина, то более «Богородица» сорок дней читают канон. За стихи раньше не одаривали, сейчас дают деньги, одаривают если на 40 день — бокал, женщинам платки, мужчинам платочки» (Белова А.И.).
Существовали определенные духовные стихи, которые исполнялись только перед выносом покойника из дома: «Как надо мною совершили, обряд крещение святое», «Не ропщи на суровую долю», «Крест тяжелый», «Перед вами лежит тело».
Исполняются духовные стихи ансамблем с разделением на басы и тонкие голоса. Музыкальный язык имеет позднее гомофонно-гармоническое строение. Стилистика поэтических текстов различна, многие поются на политекстовый напев. Тексты духовных стихов в Жемковке записываются в тетради, его называют «Стиховник» и хранятся у исполнителей. Во время исполнения стихов исполнительницы поют по тетради.
Когда покойника клали в гроб близкие родственницы могли начинать вопить (причитать), по покойнику могли вопить и соседи. Причитать могли все три дна, пока покойник находился в доме, и на кладбище до того момента пока гроб не опустят в могилу. Дальше по покойнику вопить, и много плакать нельзя, а иначе по поверьям жителей, можно душу в слезах утопить.
После выноса покойника из дома соседка или дальняя родственница принималась мыть полы или всю избу, близкие родственники этого делать не могли. Протирались окна, стулья, лавка, на которой лежал покойник, мебель не переворачивалась, мыть полы начинали от переда — от окон к двери. Готовились столы и лавки к поминкам.
Выносили гроб из дома вперед ногами либо до 12 часов дня, либо после, ни в коем случае этого не делали ровно в полдень, первое, что должны вынести из дома была крышка гроба, а иначе считалась, будет следующий покойник в семье. Покойника выносили вперёд ногами через дверь, также могли выносить через окно, но вынос через окно считалась плохой приметой, которая предвещала следующего покойника в семье. В начале самой похоронной процессии несли крест, потом крышку гроба и сам гроб. Гроб несли на полотенцах до самого кладбища. Если покойник был мужчина, то несли мужчины, если женщина — то женщины, если умирала незамужняя девушка, то гроб несли ее подруги, если парень, то его друзья. Перед тем как закрыть гроб крышкой, на кладбище ноги и руки покойника обязательно развязывали.
Могилу копали глубокую, ее либо нанимались делать какие-нибудь жители села, либо рыли родственники покойника, нанимателям оплачивали работу, а также кормили, принося еду и выпивку прямо на кладбище. В очень редких случаях могилу могли обустраивать, в неё врывали столбы, после как опускали гроб, клали тёс — доски, делая потолок. Крест на могиле ставили в ногах покойника: «что бы он мог свой крест видеть».
Во время похоронной процессии считалось плохой приметой, если забудут гвозди или молоток, а также, если кто-то перейдёт дорогу похоронной процессии. Первому встречному на пути процессии родственники покойника готовят «встречную», в которую входили тарелка, бокал, ложка, свечка, батон или хлеб, завязывали это в головной платок. Встречный должен был помянуть покойника, поставить свечку в церкви за упокой, или хотя бы перед иконами, и она должна была сгореть. По дороге на кладбище изредка могли кидать цветы, если покойник был из неженатой молодежи. Во время шествия, похоронная процессия могла останавливаться у дома, где, когда-то жил покойник или у домов близких родственников.
По дороге на кладбище пели песнопения: «Святый Божа» — «Трисвятое», когда входили в ворота — «Царю Небесному» «Царю небесный», когда шли с кладбища — «Богородицу» — «Богородице Дево».
После похорон всех звали на поминки — «горячий стол» или «горячий обед». В него обязательно входила кутья, в которую делали из риса, изюма, меда. Она могла быть сухая или жидкая, разбавленная сиропом из воды и мёда. Также на поминальном столе обязательно были блины с мёдом, пироги, которые делались большие и закрытые, с начинкой из капусты, риса и рыбы, а также со сладкой начинкой из сушеных абрикосов. На поминальном столе обязательно было первое, чаще всего щи, рыбные или мясные, второе готовилось в зависимости от поста (горох с рыбой, рис с грибами), каша также зависела от поста, она могла быть сварена на молоке или воде. Часто делали кашу с тыквой, старались, чтоб она не была слишком крутая, а более жидкой — пожиже.
Панихида, на сорок дней проходила в доме покойника. В углу перед иконами на столе ставили большую тару наполненную пшеном или пшеницей и семью свечами, которые принадлежали родственникам покойника. Каждый пришедший должен был принести по одной свече и что-нибудь на канун (яблоки, конфеты, хлеб). Родственники покойника должны одарить сорок человек, сейчас среди предметов для одаривания называют тарелку или бокал, а раньше одаривали носовыми платочками.
С недавнего времени в селе начали провожать душу на сороковой день. Также как и после похорон на сорок дней проходил горячий обед, в него входили те же блюда в зависимости времени, совпадало ли это с постом. На поминальный стол ставили стакан с водой, ложку и кусок хлеба для души умершего, чтобы она тоже пообедала. (В настоящее время, даже на поминках, проходящих в столовой, соблюдаются традиционные предписания, связанные с правилами поведения за поминальным столом. Прежде всего, едят только ложками, вилки, ножи или какие-либо острые предметы запрещены: «Чтоб душу не поранить»)
У переднего угла внутри дома кладут хлеб, воду, пшено, считалось, что после смерти душа сорок дней ходит вокруг дома: «пока его душа не определенна — её по всем судам водят». На сороковой день после поминок, все убирают, воду выливаю в то место, где не ходит человек, пшено и хлеб отдавали курам.
Тех людей кто умер не своей смертью и кого не отпевали, хоронили за оградой кладбища. Их принято поминать следующим образом: «Если крошка падает, когда ешь, значит помянуть утопленника и повешанника надо». Говорят, что в судьбе человека уже прописано как умереть, и от этого не куда не денешься. «Кому какая смерть нареченна была в селе семья, ну, богатая и привиделась им, что их дочь в колодце умрёт, ани все колодцы рядом закрыли, забили, а всё равно на этих досках на колодце, умерла».
