Святочные обряды в Ковернинском районе Нижегородской области
Рядиться на Святки начинали на следующий день после Рождества — 8 января, и ряженье продолжалось в течение двух недель до Крещения. Ряженые ходили по дворам и собирали коляду, кулядили — исполняли колядки, поздравляли хозяев, просили угощения. Это называлось ряжеными ходить.
Молодежь и дети собирались группами — караванами — по 20-30 человек. Иногда в начале колядования участники в шутку оправдывались перед хозяевами дома: «Летом на пароходе собираемся плыть, денег не хватает». Ходили вечером, в темное время суток. В Ковернинском районе самыми распространенными были следующие колядки:
Пришла коляда накануне Рождества
Подадите конфеток — здоровы будут детки;
Гроб сосновый для меня построен,
Буду в нем лежати,
Правым глазом жати… (далее следует мотив прихода на страшный Суд);
Я ходила, коляда, по святым вечерам,
У нас семеро детей — все в подпольях сидят,
Все соломку едят…;
Ну, сидели вечером, у нас поесть-то нечего,
Сели-посидели, поесть захотели…;
Киледа-миледа, ходила киледа по святым вечерам,
Просила череда святы милостинки…;
Ходит дрема по светлым вечерам,
Просит дрема святу милостинку…
В конце колядования участники исполняли традиционные приговоры, прося угощения: «Подай пирожка! Не режь, не ломай, подай целый каравай», «Тетушка добренька, подай кокуру сдобненьку…». Традиционно звучали и формулы угроз за неподачу угощения:
Кто подаст — золотой глаз,
Кто не подаст — песьяк на глаз;
Не подашь лепешки — разобью окошки;
Подашь картошку — разобьем окошки».
Местные жители рассказывают о том, что кулядили в сенях: «сени отбивают, чтобы [хозяин] открыл». Колядки исполнялись, таким образом, в сенях, а не в избе (д. Рамешки). Если колядовали в избе, то парни снимали шапки, а девушки сначала молились на иконы. В рабочем посёлке Ковернино рассказывали о колядовании под окнами избы, в дом колядовщиков не пускали.
Колядовщиков угощали конфетами, кусковым сахаром, мелкими деньгами (за собирание монет старшие члены семьи могли наказать и заставить вернуть деньги подающим). Кроме того, колядовщикам давали святочное обрядовое печенье: колобки, колобушки (круглые сдобные булочки на сметане и/или сале) и кокурки — баранки, пышные пироги без начинки с вырезанной серединой. Угощали также прижимышами — картофельными лепешками, которые не считались специальным обрядовым блюдом, их могли печь в любой день. Специально для сбора угощения колядовщики шили тряпичные котомки и вешали их через плечо на лямке. После исполнения колядки их открывали, и хозяева дома клали туда угощение. После окончания обходов участники смотрели, кому больше подано угощений. Иногда угощение клали в одну котомку на всех, а после завершения колядования угощение делили поровну на всех членов группы. Для этого собирались в одном доме, где выкладывали на стол все подарки.
В советское время некоторые школьные учителя неодобрительно относились к колядованию и могли отчитывать детей на школьной линейке.
Маски святочного ряженья в Ковернинском районе отличалась большим разнообразием. Их надевали только молодежь и взрослые, дети не рядились. Система персонажей святочного ряженья представлена несколькими группами. Могли рядиться в смешное (например, надевали все чересчур длинное); использовались и определенные маски-образы. Были страшные и нарядные маски. К нарядным относились маски «боярина», «боярыни» («боярки»): женщины надевали старинные длинные платья и лапти. Рядились «барышней»: надевали хромовые сапоги, красивую шапку, шифоновое длинное платье, делали «макияж» и являлись в таком виде, например, на деревенскую дискотеку, смеша всех. Часто нарядные маски представляли собой традиционную старинную одежду, вышедшую из обычного употребления и получившую вторичное — обрядовое значение. «Боярки» изображали также чужеземную речь: говорили «по-татарски», чтобы их не поняли. Своеобразной противоположностью ряжению в «боярки» было ряжение «в холопки»
К страшным маскам в Ковернинском районе можно отнести «покойника». В этом случае рядились во все белое (например, в саван), вырезали из картофелины большие зубы и вставляли в рот, изо льна делали бороду, лицо мазали мукой и пугали людей. «Покойником» всегда рядили смелого парня. Многие от этой роли отказывались, боялись. Упоминается о том, что покойнику делали «гроб», в котором его носили: чаще всего это были доски, на которые его клали, при этом «покойника» раскачивали. Разыгрывалось целое представление: например, девушек заставляли целовать «покойника», прикладываться к нему, он же держал в зубах иголку и колол людей. С «покойником» ходили «поп» и «певчие», одетые в рогожу, устраивали шуточное отпевание, насмехались над «покойником» («Во гробу у тебя дырочка, между ногами пипирочка»). В конце представления «покойник» вскакивал, пугал девушек.
К страшным маскам относился также «черный барин» (д. Выселок Успенский). Изображали его толстым: под одежду вставляли большую подушку. «Барина» сажали под иконы, заставляли девушек целовать его и спрашивали при этом барина, доволен ли он. Если девушка отказывалась целовать «барина», ее наказывали. Спрашивали, поцеловала ли девушка «барина», он отвечал «Нет. В рожу плюнула», тогда девушку стегали плеткой. Разыгрывали сценку суда у «барина» — за ним прятался парень, изображая крик младенца, тогда барин спрашивал: «С кем прижила?», и девушка должна была назвать имя парня. Действия с «барином» назывались играть в хлестунцы. Хлестунцами называли не только игру, но и тех, кто бил девушек. И «барин», и хлестунцы мазали лицо сажей, чтобы их не узнали.
Популярным было и ряженье в персонажей противоположного пола. Обычным на Святки было переодевание девушек в парней и наоборот, девушки в этом случае брали с собой рабочие инструменты мужчин (топор, пилу), мазали лицо, чтобы невозможно было узнать человека и определить его истинный пол.
Рядились также в «стариков» и «старух», в людей определенных профессий: пастуха, нищенку (в последнем случае изображали, что просят милостыню). Также рядились в людей другой национальности, чаще всего в «цыган»; в этом случае изображали типичное поведение цыганок — просили милостыню, пытались гадать односельчанам.
Существовали также маски животных. Наиболее распространенными среди них были медведь, гусь. «Медведь» ходил в вывороченной мехом наружу шубе, на руках меховые рукавицы. Разыгрывали представление с вождением медведя, тогда он должен был ходить на четырех «лапах». Медведь рычал, «кувыркал девок» (опрокидывал девушку на пол, переворачивал ее), хулиганил. «Гусь» также надевал на себя вывороченную шубу, рукав изображал клюв. «Гусь» (его обычно изображала женщина) должен был клевать людей. Единично упоминание о ряжении в «коня» (д. Выселок Успенский): двое, надевали попону, на которой рисовали лошадиную морду; «коня» водил за уду третий человек. В «коня» в Ковернинском районе наряжались и на второй день свадьбы.
Большинство местных жителей отмечало, что ряженые ходили только под старый Новый год.
Отношение к ряжению было двойственным: с одной стороны, все веселились, с другой — понимали, что рядиться грех. Поэтому, чтобы замолить грехи в отсутствие церквей в районе ездили на дом к богомольной старушке — «исповедоваться».
В Ковернинском районе были распространены святочные обрядовые бесчинства: у хозяев увозили или прятали сани, запирали дверь в доме и затыкали на крыше трубу (и тогда весь дым валил в избу), раскидывали дрова из поленницы, закапывали входную дверь снегом и заливали ее водой, чтобы хозяева не могли утром выйти из дома, закидывали на крышу избы соху или борону, замерзшее на морозе белье выставляли на дорогу. Кроме того, вырезали начинку у большой тыквы, делали прорези-глазницы, вставляли внутрь свечу и подносили к окнам; стучали в окно избы и ждали реакции хозяев. Отдельной разновидностью обрядовых бесчинств можно назвать разыгрывание шуточных постановочных сценок: например, девушки могли нарядиться в родителей жениха и прийти сватать девушку; у дома ставили на землю горящую свечу и кричали, что здесь клад.
Адресатами хулиганств выступали как правило, хозяева домов, где жили парни и незамужние девушки, хулиганить на их дворах считалось обязательным. Избы одиноких старых людей старались не трогать. Отношение к святочному хулиганству было спокойным, люди понимали, что это можно делать только в Святки, и не жаловались в сельсовет или милицию.
А.Е. Рыжов из деревни Пискома рассказывал, что колядовали до войны, после войны традиция была нарушена: «все взяла война, все это наследство».
В прежнее время в Ковернинском районе молодежь на Святки устраивала гулянья —поседки или котелки. На котелки ходили не только в свою деревню, но и в чужие, иногда очень далеко. Там плясали «шестерку», кадриль, парни приходили с гармонями, веселье продолжалось целую ночь. Гуляли не только в избе, но и на улице. Люди старшего возраста приходили смотреть на эти молодежные гуляния. Посиделки устраивались в специально откупленном для этого доме. Если девушка не приходила на поседки, ее могли наказать, разбросав у ее дома поленья. На поседки приходили и ряженые, обязательно заносили «покойника» в сопровождении «похоронной процессии».
Непременной составляющей святочной обрядности были гадания девушек о будущем замужестве. Называли это ворожиться, ходить ворожиться. Парни, как правило, не присутствовали при гаданиях, но мешали девушкам и пугали их. Гадания происходили обычно в канун Старого Нового года (13 января), в Крещенский сочельник, ночью, иногда местные жители указывали точное время — в полночь. Обязательными условиями были: распускание волос, снимание крестика, пояса, а также всех украшений — колец, браслетов, заколок; расстегивали также пуговицы на одежде. Если гадали в доме, то зажигали всего одну свечу или лучину. Обязательное снимание креста и пояса трансформировалось в самостоятельное гадание: крест и пояс бросали «на место, где ты спишь» с приговором: «Крест и пояс, укажи мне поезд».
Гадали в различных «пограничных» местах: у печки, в подполе, у колодца, на перекрестках дорог. Конкретные способы гадания были очень разнообразны. Среди них можно выделить акустические (на разгадывание звуков природы и человеческой речи); визуальные, акциональные, предметные, тактильные. Трактовки результатов одних и тех же гаданий могли быть различными даже в соседних деревнях.
Самыми популярными из акустических гаданий были те, в которых сами девушки спрашивали у окна или двери: «Как зовут [суженого]?». Над девушками нередко подшучивали и отвечали им: «Козлом» или «Бараном». Распространено было и гадание об имени будущего жениха по имени первого встречного. К акустическим гаданиям относится и прикладывание уха к земле: топот, шум означали дорогу к жениху. К этой же группе относилось и очень распространенное гадание на раздорожье, на крестах: вокруг себя очерчивали круг, говорили: «Раб в черте, черт по-за черте», затем слушали звуки. Колокольный звон означал смерть или замужество, шум, стук колес, копыт — приезд сватов; стук топора слышался к покойнику, песни — к свадьбе, вой — к смерти кого-то из родственников. Интересная деталь: нож для расчерчивания круга воровали у матери, это должен быть нож, которым «квашонку месят». Записаны бывальщины о том, как девушки пугались во время этого гадания, как их преследовали на перекрестке черти. Еще одно акустическое гадание, связанное с перекрестком: девушку раскруживали, произнося специальный приговор «Залай, залай, кобелище, на свекровом печище»; если после этого слышался лай собаки — это означало скорое замужество. Иногда в гадании на звуки участвовал парень: он брал огарок от лучины и вел девушек на поле за деревню, там каждую из них очерчивал этим огарком и приказывал слушать; приметой замужества был звук колокольчика. После этого полагалось «расчертить» девушку против часовой стрелки. Также для определения дома суженого девушки ходили «снег полоть». В этом случае указанием направления служил лай собаки, который должна была услышать девушка.
В целом можно отметить большое количество и разнообразие ковернинских гаданий со снегом. Назовем еще несколько: в снег из колодца лили девять бадей, потом руками этот снег жали; если попадался мужской волос, то смотрели на его цвет — таким будет и цвет волос у мужа. Другое гадание: из снега делали несколько горочек, на одну из них ставили сверху солонку; каждая девушка должна была пнуть горку; если какая-то из них касалась ногой горочки с солонкой, то она должна была выйти замуж в наступившем году. На раскрёстке (в центре деревни) гадали, просеивая снег через сито, при этом следовало слушать, в каком доме лает собака — в тот дом и выйдет девушка. По снегу также катились к дому парня: если утыкались в его дом лицом, значит, суждено выйти за него замуж.
Гадания на улице, на открытом пространстве вообще отличаются большим разнообразием. На перекрестке гадали также с зеркалом: одна девушка ставила зеркало на плечо, другая в него смотрела; по количеству отражений месяца в зеркале определяли количество будущих детей.
К акустическим гаданиям относятся гадания, основанные на подслушивании. Для этого девушки слушали звуки и обрывки разговоров у чужого окна, на улице; при этом в руке следовало держать огарок свечи.
Среди визуальных гаданий наиболее популярно общеизвестное «высматривание» суженого и своей судьбы в зеркале, в стакане с кольцом. Нередко такое гадание происходило в бане: зеркало устанавливали на воде и глядели в него через хомут — в зеркале должен был показаться жених. Другой вариант гадания: девушки (обязательно нечетное количество) шли в летнюю полевую холодную баню, смотрели в зеркало с приговором: «Придите сорок чертей с чертенятами из-под пеньев, из-под кореньев и из других мест».
В традиции Ковернинского района зафиксировано множество способов загадывания на сон: осуществив различные действия, можно было увидеть во сне будущего мужа. Например, на ночь у изголовья кровати (варианты: в подполе, в чулане) ставили ведро (в некоторых селах в него наливали воду), «замыкали» его ключом, прятали ключ под подушку, произносили приговор, призывая суженого прийти поить водой коня. Чтобы спровоцировать сон, спали на мужских брюках, взятых у брата или отца. Так же могли гадать и парни, для этого они брали у сестры или матери платье.
Иногда под голову клали гребень. Одна из пожилых женщин рассказывала: после того как она положила под голову гребень своей матери, ей приснился кособокий парень, который вскоре и прислал в их дом сватов. По-видимому, в гадания на сон часто использовались предметы, принадлежавшие матерям девушек. Так, один из способов загадывания заключался в том, что под кровать матери ставилась сковорода, при этом надо было сказать:
Суженый-ряженый,
Приходи к теще блины есть!
Согласно поверьям, мать девушки должна была увидеть во сне будущего зятя.
Большую группу составляли и так называемые предметные гадания. Наиболее распространенным было то, в котором использовались кадка с водой и ложка. В кадку пускали деревянную ложку или щепку, по их положению в воде судили о замужестве: чья ложка быстрей всплывет, чья щепка отойдет в сторону от других — та выйдет скоро замуж. Как и в большинстве русских сел, непременным было гадание с сапогом. Особенностью ковернинской традиции можно считать то, что его перекидывали не через ворота во дворе дома, а через полевые ворота в конце деревни. По положению носка сапога судили, в какую сторону выйдет замуж девушка.
Интересным было еще одно «предметное» гадание с ложкой: ею стучали по стеклу и слушали, в какой стороне раздастся ответный звук.
Группа «акциональных» гаданий не менее разнообразна. К ней, в первую очередь, относятся гадания «на счет». Например, считали количество сучков в полене — столько деверей и золовок будет у девушки, когда она выйдет замуж (другой вариант — столько будет детей). Девушки выходили с мусором на улицу, при этом пятясь задом: встреченный человек мог подсказать судьбу, стать будущим мужем или его родственником.
Популярным было гадание с курицами. Основу его составляет выбор пойманной курицей одного из поставленных перед ней предметов — воды, зерна, ткани, угля. Толкование «выбор» могло быть связанным с характером, привычками или профессией будущего мужа. Иногда в круг перед курицей клали кольцо. Если курица клевала его, это означало, что девушка скоро выйдет замуж.
Гадали также с коровой. Ей подвязывали рога поясом и смотрели утром, куда корова повернулась рогами в стойле — в той стороне находится дом будущего жениха.
Группа «тактильных» гаданий не столь велика. Первое из них совершалось в бане или овине: девушки ложились на порог бани и ждали, что к ним кто-то прикоснется — если это произойдет, вскоре следовало ожидать сватов. Второе гадание было связано с вытаскиванием камешков из реки. По поверхности камешка судили о характере мужа: если камушек шершавый, то и характер мужа будет сложным, «не гладким». Это гадание записано и в другом варианте, связанном уже не с тактильными ощущениями, а с цветом камня: если доставали черный камень, то и жених будет «черным», то есть неуживчивый, угрюмый.
