Свадебный обряд афанасовского куста сел Корочанского района Белгородской области
Села, входящие в Афанасовское сельское поселение Корочанского района Белгородской области — Терновое, Нечаево, Сетное, Афанасово — были образованы служилыми людьми в период строительства Белгородской оборонительной черты (1635–1653 годы). Они расположены в южной части района по нижнему течению реки Короча, на пограничье современных Корочанского и Шебекинского районов.
В этих селах, благодаря их близкому соседству, сложилась общая материальная и духовная культурная традиция. Местное население объединяют и родственные отношения — многие семейные пары образовывались из жителей разных сел.
Сроки свадьбы были обусловлены занятостью крестьян по хозяйству: «Летом некогда — работа. А зимой, в осени свадьбы играли. В воскресенье всегда играли» (Жидкова Мария Александровна, 1918 г. р., с. Терновое). Невесту обычно выбирали родители жениха, при этом главными качествами считались хозяйственные способности девушки и материальный достаток ее семьи.
Сватовство в селах афанасовского куста было многоэтапным. Сначала было принято ходить договариваться. Обычно приходила сваха или кто-то из стариков — вечером, «по тёмному», надеясь на то, что в случае отказа об этом никто не узнает. Согласие на свадьбу родители невесты могли давать сразу, а могли назначить день, когда можно прийти за ответом. После этого назначали день сватовства.
Второй этап — это собственно сватовство. Мать и отец жениха, его крёстные родители, сам жених (в прежнее время ходили свататься без жениха) приходили в дом невесты с хлебом и водкой. Сваты, не переходя через матицу, начинали разговор в иносказательной форме, возможны были такие мотивы разговора: «шли и заблудились», «потеряли голубку», «ищут тёлочку». Если сваты договорятся, выводили невесту, сватов приглашали к столу, потом все вместе молились Богу и расходились.
Для решения хозяйственных вопросов, связанных с проведением свадьбы, назначался специальный день, который назывался сговор — это была деловая беседа ближайших родственников в доме невесты. В более позднее время обряд подвергся сокращению, и эти вопросы стали обговариваться во время сватовства.
Следующим этапом были своды. Сводами называлось предсвадебное застолье, где жениха и невесту сводят, спрашивая их согласия на брак: «Невесту выводят, становят их, ну и спрашивают: «Согласны вы?», — а ей куда деваться, раз отец с матерью согласны» (Чернова Анастасия Ивановна, 1926 г. р., с. Сетное). Позже отдельный день для сводов не отводился, молодых стали выводить «на согласие» на сватовстве.
Обязательным был осмотр двора жениха родственниками невесты, он назывался двора глядеть. Целью осмотра двора являлось определение материального состояния семьи жениха, а также осмотр дома для подготовки определенной части приданого: невеста должна была подготовить вышитые занавески и полотенца, для чего было необходимо обмерить все окна в доме жениха.
Родители невесты могли отказаться от свадьбы в том случае, если подворье жениха им не понравилось.
Следующий этап свадебного обряда — пропой — этап окончательного договора, после которого отказ от свадьбы был невозможен. Родители и ближайшие родственники вместе с женихом шли в дом невесты, где собирались и её родственники. Угощенье для стола собирали вскладчину. На пропое у молодых спрашивали, как они будут называть родителей своей пары, с этого времени нужно было обращаться к ним мама и папа. Этот момент являлся знаком присоединения к новому роду. Также молодые разламывали хлеб, давали его новым родителям и угощали всех присутствующих.
На пропое пели специальные свадебные песни:
Ох, винная чарочка на столику стаяла,
На столику стаяла, да вином, мёдом налита,
Да вином, мёдом налита, а сахарам набита,
А красная девушка Марьюшка у конец стала стаяла.
У конец стала стаяла, родна батюшку пеняла:
— Мой роднай батюшка, не губи мене молоду…
(Аудиопример 01)
При уходе сватов с пропоя им пели корильные припевки:
Да сваты наши сваточки,
Да бесстыжие глазочки.
Съели курицу, съели кочета,
А теперь — куда хочите.
(Аудиопример 02)
С определенного времени пропой и сватовство стали совершаться в один день: «Сватовство — это ш и пропой» (Чернова Анастасия Ивановна, 1926 г. р., с. Сетное).
После пропоя девушка официально приобретала статус невесты, её освобождали от домашних работ, для того, чтобы она занималась приготовлением приданого. Обычно девушки начинали готовить себе приданое с детства, и к свадьбе большая его часть была готова. От пропоя до самой свадьбы невеста с помощью подруг заканчивала шитьё и вышивание своего приданого: «Высватають, пропой изделають и за неделю до свадьбы невеста кажа девкам, што надо сделать: там рубаху свёкру сшить…» (Калашникова Зинаида Максимовна, 1921 г. р., с. Терновое).
В субботу, накануне свадьбы, было принято организовывать «выкуп сундука» с приданым. За сундуком приезжали несколько человек от женихова рода во главе со старшим дружком. Подруги невесты торговались, пели корильные песни:
Ой, дружко-богатина,
Молодой тарватина,
Купи ў нас постелю,
Мы не дорого просим,
Дёшево отдаваем…
(Аудиопример 07)
Потом все вместе перевозили сундук в дом жениха: «Дружко денег даст, выкупят, а девочки идут наряжать, подружки и сваха. Жениху приказывали: «На постель не ложись, а если переспишь, то будешь удовцом», — он же один еще спит» (Чернова Анастасия Ивановна, 1926 г. р., с. Сетное).
Прощальный вечер в доме невесты могли развести по времени с выкупом сундука, тогда он проходил в пятницу. В местной традиции было принято проводить его как молодёжную вечёрку с присутствием жениха и его друзей, что отражается в его названии: вечарушки, вечерины; в содержании этого этапа свадьбы отсутствовали ритуальные моменты.
На следующий день рано утром в дом невесты собирались подружки, которые помогали ей собраться к свадьбе. В это же время сваха и несколько подруг невесты должны были отнести жениху рубашку, штаны, приготовленные для него невестой: «Утром, когда свадьба, наряжают курицу. Курицу хорошую отбяруть у невесты, её гарусинками наряжуть всю, и жениху беруть рубаху. Это подружки идуть, свахи молодые идуть — песни играють. Приходють, их тут встречают, курицу пускають: если её примут их куры, значит жизнь у неё будет хорошая. Вот пусти к ним страшную курку — так они её заклювают! <…> А тада жаниха наряжают и едут к невесте гулять. Мать его благославляет, помóля, провожает» (Чернова Анастасия Ивановна, 1926 г. р., с. Сетное); «Курица должна быть какая-нибудь серинькия, белую не брали, а то ж бедные будуть. Курицу нарижають у ленды иё. Тута ж выпускають, у жениха оставается» (Наумова Валентина Васильевна, 1940 г. р., с. Нечаево).
У жениха собирали свадебный поезд — украшали подводы лентами, рушниками, звоны (колокольчики) вешали. Дружка перевязывали полотенцем «чтобы знали, кто дружко. И потом его другим полотенцем перевязывают сваты (у невесты). Да и двумя полотенцами он перевязан крест-на-крест» (Жидкова Мария Александровна, 1918 г. р. с. Терновое).
В доме невесты в это время совершались обрядовые действия, характерные для девишника: прощание с подругами и с родительским домом, расплетание косы. Утром подружки заплетали невесте одну косу, затем она с этой косой садилась за стол и совершалось одно из главных обрядовых действий свадьбы — расплетение косы. Перед тем как приступить к нему, подружка невесты спрашивала разрешения у родителей:
— Гости званные,
Сваты приезжие,
Вы, люди добрые,
Александр Филиппович
И Федосья Степановна,
Благословите русую косу расплесть!
Это действие совершала либо старшая подружка невесты, либо свашка, оно сопровождалось песней:
Обливалась шелковая травушка росою,
Хвалилася Валентинушка косою,
Моя коса до шёлкова пояса,
У косушке шелковенькай косничок.
Выплетáя Иванушка из косушки косничок,
Уплетáя в шелкову плётку косничок,
Чёб было чем Валентинушку подогнать,
Чёб было чем Валентинушку приучать,
Чёб было чем Васильевну прижучать.
(Аудиопримеры 05, 06)
Волосы невесты оставляли распущенными, голову накрывали большим платком. Невеста сидела за столом и ожидала приезда жениха. На столе стоял свадебный пирог, украшенный ягодами калины.
Когда поезд жениха подъезжал ко двору, нужно было многократно выкупать проход к невесте — у ворот, у порога, перед столом. Рядом с невестой за стол обычно сажали её младшего брата. Дружко должен был выкупить место для жениха, выкупить косу у её подруг. Во время выкупа косы пелись корильные припевки, адресованные дружку:
А у нашего дружка денег нет, денег нет,
А денег нет, так займи, наших девок одари.
Дружко на примостя да увесь у корости.
А дружко на скамейке считая копейки
(Аудиопримеры 08, 09)
После выкупа совершалась повторная смена прически невесты — повивание. Невесту отгораживали от зрителей платком и закручивали волосы особым образом, собирая их «в чуб», сверху покрывали платком. Эти действия сопровождались повивальными припевками:
Сваха тетеря, сваха тетеря,
Повивай поскорея.
Повили кукушачку, повили кукушачку,
Иванову дружечку, Иванову дружечку.
Только после этого за стол усаживали жениха, а потом и приехавших с ним гостей. Во время пира невеста одаривала родню жениха.
Перед отъездом молодых в дом жениха они становились на колени на расстеленную шубу, и родители с иконой благословляли их. Когда молодые выходили из дома, звучала песня «Да у той клетки Мариюшки нету» (Аудиопример 10). «И она (невеста) становится на воз, тада ж на возу. Молится Богу на все четыре стороны. И едуть тада. И жаних с ею. Тут отбудуть и едуть туда, к жениху гулять» (Наумова Валентина Васильевна, 1940 г. р., с. Нечаево)
Во время переезда без перерывов звучали специальные песни, в текстах которых содержатся мотивы дороги, пути, передвижения: «Ой, чей-то конь по улице играя», «На дворе то дождь, то снег», «Зелена-зелена дубравушка уродилась», «Через садик, через зелен дорожка лежала», «Не садовое моё яблочко с яблоньки упало» (Аудиопримеры 11–15).
Обряд церковного венчания не имел в корочанских селах строгой закрепленности, в некоторых случаях он мог совершаться на второй день свадьбы. Если венчание было в первый день, после него молодые сразу ехали в дом к жениху.
У порога дома жениха его родители встречали молодых с хлебом-солью и иконою, в этот момент исполнялась специальная песня:
Сустрень, матерь, сына,
Твой сын-сокол едя,
Да соколушку везёт.
После встречи и благословления родителей в дом провожал молодых дружко, он разметал им дорогу веником, который у порога должен был перекинуть через дом, «чтоб молодая не ушла из хаты». Веник, которым дружко разметал дорогу, брали из невестиного дома.
Все гости рассаживались за столы в строгом порядке по степени родства и почёта. Молодых сажали под иконы на шубу, в знак богатой будущей жизни. Если в доме было много места, то садились все родственники вместе, но чаще всего, сначала угощали родственников невесты, а потом жениха.
На стол перед молодыми ставили две связанные бутылки с калиной, которые потом хранили целый год.
Во время застолья гости одаривали молодых, это называлось целованки делать: «Становятся посерёд хати, у жениха бутылка, у ей (у невесты) тарелка с пирогом — каравай, он разрезан кусочками. Подзывая дружка, они (родня) подойдуть, выпьють, подорють, поцалують» (Жидкова Мария Александровна, 1918 г. р., с. Терновое).
После застолья все расходились по домам.
На следующий день от невесты шли её родственники в дом к жениху — несли невесте завтрак: «невестины варют вареники в большую миску, дяжником застилают и сваха несёт эту миску» (Чернова Анастасия Ивановна, 1926 г. р., с. Сетное). Участники свадебной процессии рядились: «мужчины в юбки, а те — шубы выворачивали» (Каверина Татьяна Ивановна, 1933 г. р., с. Афанасово).
Гости имитировали поиск пропажи, который обычно проходил по одному сценарию: «Вывядуть невесту: понарядють женщину какую, а она голóся! Мать каже — «Не та!» Ещё выводють наряженую. Можа штук три, чатыре выведуть. Посмяются. Ну, а потом жа запустят, становят вареники, гуляють». В этот же день иногда катали родителей «на тачке» — этот обычай заимствован у жителей близкорасположенных украинских сел.
На третий день собирались только самые близкие родственники — это называлось «ходить лавки мыть».
В течение года после свадьбы повсеместно распространённым и обязательным был обычай посещения молодожёнами всех гостей, которые гуляли на их свадьбе.
Свадебные песни в селах афанасовского куста не только имеют важнейшее значение в свадебном обряде, придают самобытный характер этой традиции, они количественно преобладают в местном музыкально-фольклорном репертуаре.
В зависимости от обрядового назначения напевы местной свадьбы подразделяются на группы: заклинательные, прощальные, сопровождавшие движение участников свадьбы, корильные, величальные. К заклинательным текстам относится песня «Кузьма-Демьян, Бог нам дал» (с. Терновое, с. Нечаево):
Кузьма-Демьяну, Бог нам дал,
Двух молодёнов Бог нам дал,
Двух порожёных Бог нам дал,
Двух хрещёных Бог нам дал (с. Терновое).
Песня звучала во время встречи молодых после венчания.
Характерным явлением традиции можно считать неразвитость величальных песен, типичных для свадьбы многих южнорусских сёл. Записана только одна песня — «А как ныне белый день» (с. Афанасово).
Ярким признаком местного стиля является наличие «алилёшного» рефрена в прощальных и корильных песнях. Отличительной чертой можно также считать достаточно подвижный темп и праздничный характер исполнения прощальных песен, что придает особый игровой характер и ощущение единства всего обряда.
Музыкально-стилевое единство свадебного обряда афанасовских сел создается и благодаря большому количеству политекстовых напевов, что отмечают сами исполнители: «Ани почти усе тахта на один мотив идуть. Ну, можа как-то перяменють, можа быстрее, помедленнее. Ани ж идуть и пляшуть там» (Каверина Татьяна Ивановна, 1933 г. р., с. Афанасово).
Традиционный свадебный обряд сохранял свое значение до 1970-х годов (по утверждению старейших жителей), а некоторые обрядовые элементы свадьбы сохранялись до 90-х годов ХХ века. В настоящее время сведения о традиционной свадьбе можно получить от старшего поколения, а песенный фольклор утратил свое существование, даже старейшие жители только частично могут воспроизвести свадебные песни.
