Святочные обряды в Сосновском районе Нижегородской области

Поскольку обрядовые действия святочного периода (от кануна Рождества до Крещения) уже давно не совершаются в Сосновском районе, их описание представляет собой исследовательскую реконструкцию, сделанную по воспоминаниям местных жителей, этнографическим описаниям краеведов начала ХХ века и экспедиционным записям второй половины прошлого столетия.

В день Рождества 7 января (25 декабря по старому стилю) с утра нельзя было есть, так как все шли к заутрене; садились за стол только к обеду. Пекли на этот день пироги, ватрушки. Дети на Рождество ходили по домам славить. Открывали дверь и спрашивали хозяев: «Можно Христа прославить?» Им отвечали утвердительно, после чего дети заходили в дом и пели рождественский тропарь: «Рожество твое, Христе Боже наш…» Иногда пришедшие декламировали поздравительные стишки:

Ангел с небушка спустился,

Говорит: «Христос родился!»

Мы пришли его прославить,

И вас с праздничком поздравить

(записан в с. Панино от Русиной А.И., 1922 г. р.).

Произносились также особые приговоры с просьбой о дарах:

Чок-чок-пятачок! Открывайте сундучок,

Подавайте пятачок!

Я наелась творогу,

Больше славить не могу

(записан в с. Венец от Кочетковой Т.Ф., 1936 г. р.).

Однако, согласно правилам местной календарной традиции, от пришедших требовалось знание и умение спеть молитву, а произнесение «стихотворений», шуточных приговоров не поощрялось, и за это славильщика могли просто вывести из избы, оставив его без угощения. А за пение молитвы детям подавали мелкие монеты, конфеты, кусковой сахар, сушеный терновник. На заработанные денежки дети покупали себе что-нибудь в магазине.

На следующий день после Рождества начинали рядиться, и продолжалось ряженье в течение двух недель до Крещения. Состав святочных масок в Сосновском районе отличался большим разнообразием. Ряженых здесь называли рядихами, реже употреблялась уменьшительная форма рядишки. О самом ряженье обычно говорили: «рядихами рядились» или «рядихами ходили». Рядихи могли гулять как по своей деревне, так и ходить в соседние села. Если у девушки или парня в соседней деревне были подруги и особенно жених (невеста), группа ряженой молодежи обязательно шла туда.

Среди персонажей святочного ряженья, во-первых, можно выделить «страшные» маски и «нарядные». Есть данные о том, что в страшные маски, в частности, в смерть рядились только ночью и преимущественно мужчины, а днем, когда еще светло, ходили рядихами женщины.

К «нарядным» относились маски барыни, барышни и кавалера. «Нарядные» маски представляли собой традиционный местный костюм начала ХХ века, вышедший из повседневного употребления и получивший вторую жизнь в обряде. «Нарядные рядихи» ходили, как правило, в светлое время суток, днем.

К «страшным» маскам в Сосновском районе можно отнести маски смерти, покойника и чёрта. Смерть была наиболее популярным персонажем ряженья. В некоторых селениях эта маска имела даже оригинальное название: «Зуй-Подуй» или «Зуёк». Смерть в Сосновском районе могли называть и по-другому, например, мертвецом или Сивой (Сива). Смертью рядились только холостые парни и женатые мужчины. Они обряжались, как правило, во все белое (используя, например, простыни, белую ткань), лицо также закрывали тканью или масками (рожами), приделывали себе «рога», «зубы». Исключение составлял только «Зуй-Подуй»: на нем была надета вывороченная шуба, маски на лице не было. Обязательным атрибутом смерти была плетка, которой она хлестала всех попадающихся на ее пути, особенно девушек. Сиве кричали: «Сива, сива, некрасивай!». Дразнили смерть, она злилась. «Смерть» могла и просто нападать на прохожих. Характерной особенностью смерти также было то, что она обладала правом «неприкосновенности». Своеобразной «охранительной грамотой», средством защиты для нее выступала маска на лице. Таким образом, в действиях святочных ряженых персонажей прослеживаются мотивы «антиповедения»: то, что в обычное время наказывалось, в сакральный период становилось поведенческой нормой.

Наиболее простой и популярный вид ряженья — закрывание лица с помощью разрисованной марли с прорезями для глаз. Такую маску делали, чтобы человека никто не узнал. Популярна она была и среди мужчин, и среди женщин. В дополнение к маске, дабы придать своему виду зловещность и неузнаваемость, изменяли пластику, говорили страшным голосом.

«Страшной» маской в Сосновском районе считался также и покойник. Сохранились свидетельства о существовавшей ранее игре в покойника. Человека, ряженого в покойника, с надетой на лицо белой картонной маской и приделанными зубами из картошки, клали в гроб и носили по деревне. Одет он был в белые кальсоны, белую рубашку. При этом участники «похоронной» процессии шуточно причитали по «усопшему»: «Милый мой, как мне плохо будет без тебя…!». Маска покойника в Сосновском районе встречается гораздо реже, чем маска смерти.

Рядились также в привидение (мертвеца), надевая на себя белую простынь. Такое привидение/мертвец мог просто стоять на деревенской дороге молча и неподвижна, наводя ужас на девушек. Таких ряженых здесь также называют «белые», «беленькие». «рядились беленькими». Местные жительницы отмечают, что больше всего они боялись именно этих персонажей, так как они всегда валяли девушек по снегу, тискали их, натирали снегом лицо.

Весьма популярным на Святки было переодевание в одежду другого пола, при этом изменяли голос, прятали лицо. Ходили группами: гармониста рядили женщиной, а группу женщин — в мужчин. Было распространено ряженье стариками и старухами, в том числе горбатыми; в этом случае под верхнюю одежду набивали тряпичный горб. Рядились также в людей определенных профессий (некрестьянского труда): солдатом (надевали гимнастерку и гольфы) и военным, попом. К сожалению, большинство масок в этой группе представлены либо только именем персонажа, либо только выполняемой им функцией. Также рядились в людей другой национальности, в «нерусских»: цыганами, мордвинами. Подробные описания данных масок отсутствуют.

Особую группу составляли маски животных. Наиболее распространенными среди них были лошадь и медведь. Лошадью могли рядиться как двое, так и один человек. Для ряженья лошадью брали коромысло, протаскивали его через одежду на спине, накрывались пологом. У такой лошади обязательно был водильщик. Задачей лошади было ходить по деревне, всех встречных лягать, толкать, кидать с сугробы и топтать. Существовал и другой способ ряженья лошадью: на коромысло садились, наряжали его, изображая лошадь с наездником. Рядились медведем (выворачивали на себе шубу), курицей или уткой; овцой. На овцу надевали вывороченную овечью шкуру. Если рядились в утку, то разыгрывалось целое представление. В этом случае надевали шубу, вывернутую мехом наружу, делали клюв из палки, на спину сажали маленьких детей, накладывали в ведро яйца и присыпали их золой (для чего — не объясняется), кричали по- утиному, а окружающих заставляли топать, плясать. Курицей рядились так: на голову надевали пиджак, руки висели в рукавах, махали ими, как машет крыльями курица.

Рядились в черта, но такой вид ряженья зафиксирован единично. У черта обязательно должен был быть хвост; ему также приделывали маленькие козьи рожки и заставляли плясать.

В Крещение все, кто рядился, должны были купаться в проруби, чтобы смыть грехи.

Местная молодежь на Святки озоровала, охальничала: у хозяев увозили или прятали сани, запирали дверь в доме и затыкали трубу, раскидывали дрова из поленницы, а в с. Селитьбе также выкладывали дровами дорогу от жениха к невесте.

В течение всего святочного периода молодежь в Сосновском районе собиралась на посиделках. Здесь они назывались поседки или кельи. Наряду с этими словами употреблялись и другие названия, образованные от глагола «сидеть»: посиденки, сиделки, посиденство. Они распространены в центральной части Сосновского района, прилегающей к Оке. На юге района чаще встречается название келья (с. Рожок, с. Венец).

Посиделки устраивались в специально откупленном для этого доме. Обычно его снимали у одиноко живущих женщин. Платой служили принесенные съемщиками дрова (например, каждая девушка приносила по несколько поленьев) и керосин, уборка дома (мытье полов), реже деньги. В деревнях устраивалось несколько посиделок — по возрасту участниц. В каждой поседке собирались девушки-одногодки и занимались рукоделием: вязали чулки, кружева. Вечером к ним приходили парни, в том числе и из других деревень, чтобы совместно веселиться. Местные парни могли подраться с чужими, тогда понравившихся чужаков девушки на поседках прятали в подпол. Парни приходили с гармонью. На посиделках устраивались танцы, пелись песни и частушки. После танцев устраивались игры. Девушки и парни играли в «кольцо на лицо», «играли жгутом», «ремнём». Целью этих игр была «встреча» понравившихся друг другу парня и девушки.

О том, как играли «в кольцо», рассказывает Р.И. Целюнова из села Селитьба: «Раньше поседки были: собирались с девчонками и гуляли, и сидели. В буден-ти вязали, кто чѐ, вышивали всѐ на поседках. Играли в кольцо. Вон там… сядем все рядами, берѐм кольцо вот в руки. Ты вот так вот руки сделаешь и теперь пустим кольцо кому ли. И встанем на серѐдку: «Кольцо, кольцо выйть на лицо». Они уж будут хватать тя: если ты выскользешь, то ты начинаешь. А котора схватют-то, она по новой начинат. Просто так всех обойдет она (сколько там человек, десять ли, сколь ли) и кому-то одному даст кольцо-то, а все так руки и держат. Вышла на серѐдку пола, и говорит: «Кольцо, кольцо, выйдь на лицо!». Он выбегает, кому кольцо подаришь».

В полночь, в канун Старого Нового года, девушки гадали о будущем замужестве. Гадание происходило в «пограничных» местах: у печки, в подполе, у колодца, на перекрестках дорог. Перед началом гадания девушки распускали волосы, снимали крестики и пояса, иногда раздевались донага. Конкретные способы гадания были весьма многообразны. Среди них можно выделить несколько видов: акустические, визуальные, акциональные, предметные, тактильные.

Самыми популярными из акустических гаданий были те, в которых сами девушки провоцировали ответ стуком в дверь и вопросом «Как зовут?». Человеческую речь могли и просто подслушивать под окнами домов. Распространено было и спрашивание имени первого встречного. Гадающие могли не спрашивали имя, а просто узнавали знакомого им человека, живущего в одной с ними местности. По тому, в какой стороне раздастся звук, судили о местожительстве будущего мужа. Для этого девушки или «слушали» у бани, или стучали крюком о колодец, то есть сами производили звук. Для того, чтобы узнать, в какой стороне живет суженый, девушки также ходили снег полоть. В этом случае «ориентиром» служил лай собаки, который должна была услышать девушка. К визуальным гаданиям относится широко распространенный вид гадания на зеркале: «высматривание» суженого и своей судьбы в зеркале, в стакане с кольцом. Иногда использовались и зеркало, и стакан с водой, в который помещалось обручальное кольцо, затем переворачиваемое три раза ножницами. Одним из самых опасных считалось гадание с двумя зеркалами. Девушка залезала в подпол, при этой распустив волосы и абсолютно раздевшись, ставила там два зеркала, между ними две свечи. Ровно в полночь надо было посмотреть в зеркало, из него должен был показаться жених.

На открытом пространстве с завязанными глазами кидали ступу. Если ступу находили легко, то девушку, кидавшую ее, ожидало скорое замужество, и наоборот.

Различными способами пользовались гадающие, чтобы «вызвать» видение во сне. Для этого девушки клали под подушку различные предметы: мужские брюки, шапку, кусок хлеба. В гадании «колодец замыкать» такими предметами могли быть ключ и замок, а также «модель» колодца из щепок, отгрызенных от настоящего деревенского колодца. Замыкали и ведра с водой, которые ставили у изголовья кровати. Чтобы «спровоцировать» видение, спали на крышке подпола. Если в Святки девушка спала на новом месте, она должна была приговаривать:

Ложусь спать-почивать

На японской горе.

Три ангела в голове:

Первый спит, другой глядит,

Третий сон разгадывает.

Ангел мой прекрасный,

Разгадай сон ясный:

Купить или продать,

Найти иль потерять?

(приговор записан в с. Николаевка от Вдовиной А.В., 1932 г. р.).

О своей судьбе можно было судить и по тени на печи от огня, когда жгли бумагу, и по фигурам из расплавленного воска и олова, образующимся при их выливании в воду. В гадании «нитки жечь» определялось первенство замужеств, а в гаданиях «по именам и названиям церквей» имя суженого; церковь, в которой будет проходить венчание, а также местожительство будущего мужа. О доме, где живет жених, узнавали в гадании с льдинкой, откушенной от колодца: бежали с ней; где она растает, в тот дом и замуж выйдешь.

К группе акциональных относятся гадания типа «удастся — не удастся» и гадания по счету. Девушки с завязанными глазами ловили ступу, пущенную по улице, или искали ее в снегу. Удача предвещала скорое замужество. Считать также могли поленья, вытянутые из поленницы. Важным при этом оказывалось четное или нечетное количество выхваченных дров. Использовались и специальные «считалки» («Вдовец — молодец…»), то есть счет осуществлялся по принципу жребия. Так же считали и количество жердей в заборе, обхваченных девушкой. В другом гадании девушки «измеряли» забор «саженями». Количество не заполнивших целую «мерку» жердей обозначало количество будущих детей или количество человек в будущей семье. А количество золовок определяли по числу выгрызенных из сруба колодца щепочек («колосьев»). Интересным было гадание с иголкой: наливали в чашку воды, в нее бросали иглу, и надо было поймать иглу губами. Поймаешь — значит выйдешь замуж. Глодали колодец: зубами надо было грызть ту часть, где находились сгнившие, мягкие части (бревна), эти щепки клали под подушку, а рядом с ними 2 ведра в головах, верили, что жених должен присниться ночью.

Среди предметных гаданий наибольшим количеством вариантов отличаются бросание обуви и гадание с курицами. Основу второго составляет выбор пойманной курицей одного из предложенных «угощений». Мотивировка «выбора» могла быть традиционной (брачная семантика) и «профессиональной» (профессия будущего мужа). Встречаются и достаточно редкие толкования (курица выберет хлеб — выйдешь за русского, за нищего выйдешь, муж обжорой будет; зеркало — будет пьяницей; деньги — будет жадным; газета — ученым). По пойманной птице (курица или петух) гадали о своей судьбе, судили в этом случае по поведению пойманной птицы.

И в наши дни можно услышать многочисленные рассказы о том, как сбывались гадания, например: «Вот сошлись нас четыре штуки (одну звали Кланей, другая — Римма, другая — Галя и я) — мы пришли к нам — ловить куриц… Мы круг нарисовали. И я курицу пымала, и другая, Галина, пымала курицу. И их пустили — это вечером. … Поставили воды, поставили… табаку, вина, зéркило, зерна насыпали… И вот моя курица в зéркило глядится. Так вот и ходит, так и ходит, и всé: «Ко-ко-ко-ко-ко». А девчонки говорят: «Нин, у тебя какой-то песельник будет». И мать моя: «Нин, у тя какой-то песельник будет, да боёвой. И винцо попивает: ты погляди, как курица попивает!» Вот. И всé сошлось: песельник. И пели мы с ним, … и боёвой, винцо попивал и курил, беда, здорово! Вот. А у этой вот подружки, у Галеньки… <курица> в уголок забилась, так и просидела. Вялый <еѐ муж был>: ни продать, ни купить — ничего!.. А Кланя петуха-то взяла. Она пымала, принесла, глядит: петух! Я говорю: «Клань, петуха-то ты пымала! Ой, к плохому». Она… петуха-то положила, а курицу взяла. И курица у ней насрала. Значит, у ней судьба… плохая. В Стечкино она просваталась — из петли еé вытащили, и отец обратно еé привéз. Видишь, у неé как молодость-то прошла: свадьба-то неудачно… Значит, у ней всé насмарку» (записано в д. Макасово от Фроловой Н.А., 1938 г. р.).

Существовали и другие гадания с животными и домашней птицей: по цвету пера пойманной курицы, по выдранному у овцы клоку шерсти судили о цвете волос суженого. Гадали также с коровой. Ей щупали (или смотрели) рога. В какую сторону они указывали, туда и предстояло выйти замуж девушке. С той же целью наблюдали, куда покатится брошенная ступа, которую не смогла поймать гадающая.

О возрасте и социальном статусе суженого судили по найденной в снегу ложке: в снег прятали разные ложки, потом вытаскивали по оной; найти в снегу новую ложку означало выйти замуж за молодого парня, старую — за вдовца. Внешность суженого (цвет волос) определяли по волоску, который должны были найти в растопленном комочке снега. Также о внешности жениха узнавали по загаданному колу (в заборе) и вытянутому полену. Число сучков на полене означало количество будущих детей.

Среди тактильных гаданий есть единственное, в котором девушки (в рассказе — девочки лет 12) показывали в дверь бани голый зад: если ощущалось прикосновение, оно означало скорое замужество.

Накануне Крещения, 18 января устраивали проводы Святок: жгли в деревнях костры прямо на дорогах. Есть редкие данные, что в костре сжигали чучело бабы, что называлось «зиму рядить». Чучело изготавливали так: палку обматывали соломой, на солому надевали женские вещи, тряпки, делали «бабе» руки. Для святочных костров воровали по дворам солому и дрова. Считалось, что с помощью разжигания костров "духов прогоняли".