Императорская резиденция в музее-заповеднике «Царицыно»
На время реконструкции комплекса зданий в Царском Селе в музей-заповедник «Царицыно» переехали 700 предметов, принадлежавших русским императорам XIX века — от Александра I до Николая II. Рассматриваем некоторые экспонаты и читаем мемуары, в которых описана жизнь царской семьи.
Иоганн Мейер. «Александровский дворец в Царском Селе»
«Великий князь Александр Павлович [Александр I] со своим двором переехал в Александровский дворец, выстроенный императрицей [Екатериной II] специально для него. Дворец был очень красив и расположен перед большим регулярным садом, примыкавшим к английскому парку. Под окнами великой княгини [Елизаветы Алексеевны] находился цветник, окруженный железной решеткой, с калиткой, через которую она входила в свои комнаты. За несколько дней до переезда императрица подозвала меня (это было на одном из маленьких воскресных балов) и сказала: «Будьте добры передать вашему мужу, чтобы он разместил мебель в Александровском дворце: тот совершенно готов. Я желала бы видеть великого князя уже устроенным со всем его двором в новом помещении. Выберите для себя комнаты, которые найдете наиболее приятными и наиболее близкими к великой княгине Елисавете. Надеюсь, что она мною довольна: я делаю все возможное, чтобы ей понравиться. Я ей отдала самого красивого молодого человека во всей моей империи» (Варвара Головина. «Записки»)
Франц Крюгер. «Парад в Царском Селе. Российская императорская гвардия в 1832 году»
«Это было в Павловске, я ожидал моего отца [Павла I] в нижней комнате, он возвращался, я пошел к нему к калитке малого сада у балкона; он отворил калитку и, сняв шляпу, сказал: «Поздравляю, Николаша, с новым полком, я тебя перевел из Конной гвардии в Измайловский полк, в обмен с братом [Константином Павловичем]». Я об этом упоминаю лишь для того, чтобы показать, насколько то, что льстит или оскорбляет, оставляет в раннем возрасте глубокое впечатление — мне в ту пору было едва три года! <…>
Припоминаю свадьбу моей сестры Александры в Гатчине с эрц-герцогом Австрийским, ожидавшим начала церемонии в спальне моей матушки. Императрица, в то время еще Великая Княгиня, Елисавета возила меня на шлейфе своего платья. <…>
Во время происходившего на гатчинском дворе парада отец, бывший на коне, поставил меня к себе на ногу. Однажды, когда я был испуган шумом пикета Конной гвардии, стоявшего в прихожей моей матери в Зимнем дворце, отец мой, проходивший в это время, взял меня на руки и заставил перецеловать весь караул» ([Николай I]. «Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича, записанные им собственноручно»).
Карл Брюллов. «Святая царица Александра, возносящаяся на небо»
«Следующей осенью, 9 сентября 1827 года, родился Константин, второй, долгожданный сын. Он родился уже как сын Императора [Николая I], в то время как мы, старшие, родились еще детьми не венчанного на царство отца. К крестинам нам завили локоны, надели платья-декольте, белые туфли и Екатерининские ленты через плечо.
Мы находили себя очень эффектными и внушающими уважение. Но — о разочарование! — когда Папа увидел нас издали, он воскликнул: «Что за обезьяны! Сейчас же снять ленты и прочие украшения!». Мы были очень опечалены. По просьбе Мама [Александры Федоровны] нам оставили только нитки жемчуга. Сознаться? В глубине своего сердца я была согласна с отцом. Уже тогда я поняла его желание, чтобы нас воспитывали в простоте и строгости, и это ему я обязана своим вкусом и привычками на всю жизнь. Одеваться было мне всегда скучно. Мама или гувернантки заботились вместо меня об этом, и только будучи замужем, чтобы понравиться моему мужу, я научилась украшаться» (Великая княжна Ольга Николаевна. «Сон юности»).
Валентин Серов. Портрет императора Александра III
«Больше всех император Александр III любил своего сына, Михаила Александровича. <…> Вот как-то они проходили около цветов, которые садовник поливал водопроводным рукавом. Неизвестно почему, вероятно, Михаил Александрович лез в воду, не слушался императора, но кончалось тем, что император Александр III взял этот рукав — это было летом — и окатил Михаила Александровича водой из рукава. Затем они вернулись домой, Мишу сейчас же переодели.
— Затем, — рассказывал мне камердинер, — после завтрака император обыкновенно занимался у себя, так и в этот раз. Он занимался в своих комнатах, которые как раз находились внизу, под комнатами, в которых жил Михаил Александрович. В перерыве между занятиями император Александр III несколько высунулся за окошко, оперся на локти и так стоял и смотрел в окно. Михаил Александрович это заметил, сейчас же взял целый рукомойник воды и всю эту воду вылил на голову Государя. Ну, с императором Александром III сделать безнаказанно такую штуку мог только его Миша, потому что если бы это сделал кто-нибудь другой, то ему здорово бы досталось» (Сергей Витте. «Избранные воспоминания»).
Николай Бодаревский. Портрет императрицы Александры Федоровны
«Она поведала мне о том, каким унылым был их [родительский] дворец, как строга дисциплина, иногда ослаблявшаяся порывами нежности со стороны отца, с каким нетерпением Она ожидала поездки в Виндзор. Мне кажется, что именно тесное общение с бабушкой [королевой Викторией] послужило невольной причиной того, что в характере Ее Величества появилась свойственная раннему периоду викторианской эры особенность. Во многих отношениях Государыня была викторианкой; вместе с бабушкой Она разделяла приверженность закону и порядку, верность семейному долгу, неприязнь ко всему «модерновому». Свойственна была Ей и расчетливость Кобургов, которая так раздражала светскую чернь.
Русские аристократы никак не могли взять в толк, с чего это их Императрице вздумалось вязать шарфы и шерстяные платки и дарить им эти вязаные изделия или же отрезы на костюмы. У них было совершенно другое представление о том, каким должен быть Царский подарок. Им было невдомек, с какой любовью вязала Государыня этот злосчастный шарф или платок» (Юлия Ден. «Подлинная царица»)
