Увидев верблюд козла, кой, окружен псами,
Храбро себя защищал против всех рогами,
Завистью тотчас вспылал. Смутен, беспокоен,
В себе ворчал, идучи: «Мне ли рок пристоен
Так бедный? Я ли, что царь скотов могу зваться,
Украсы рогов на лбу вытерплю лишаться?
Сколь теми бы возросла еще моя слава!»
В таких углубленному помыслах, лукава
Встрелась лисица, и вдруг, остра, примечает
В нем печаль его, вину тому знать желает,
Всю возможную сулит ревностну услугу.
Верблюд подробно все ей изъяснил, как другу.
«Подлинно, — сказала та, — одними ты скуден
Рогами, да знаю в том способ я нетруден.
В ближнем, что видишь, лесу нору близ дороги
Найдешь; в нее голову всунув, тотчас роги
На лбу будут, малый страх претерпев без раны.
Там свои берут быки, козлы и бараны».
Лестный был ея совет; лев жил в норе хищный;
Да в голове, что рога ищет, ум нелишный.
Верблюд скоком побежал в лес, чтоб достать скору
Пользу, в нору голову всунул без разбору;
Рад добыче, лев тотчас в гостя уцепился,
С ушми был тогда верблюд — в них ногтьми влепился.
Тянет лев, узнал верблюд прелесть, стало больно;
Дерет из щели главу, та идет не вольно.
Нужно было, голову чтоб вытянуть здраву,
И уши там потерять, не нажив рог славу.
Славолюбцы! вас поют, о вас басни дело,
Верблюжее нанял я для украсы тело.
Кто древо, как говорят, не по себе рубит,
Тот, большого не достав, малое погубит.