Святочные гадания с песнями «Илею» в Кировской области
Гадания с песнями «Илею» в традиции Кировской области занимают центральное место среди обрядовых практик святочного периода. Этот обряд связан с канунами основных праздничных дней — гадают в канун Нового года (по старому стилю), реже — Рождества или Крещения: «Ходили гадали в Рожествó, в страшные вечера, после Нóвова году стáрова. С четырнадцатова — старый Новый год — это страшные вечера, и вот это «Илею» пели до девятнáдцатова января. <…> А деветнáдцатова января — Крешшéнье, уж кóнчилось всё» (с. Спасское, Котельничский р-н).
Основные этапы обрядового действия:
— начальный этап, получивший наименование «Отпевание хлеба»;
— центральная часть, включающая собственно гадание с песнями «Илею»;
— завершающий этап, связанный с еще одной формой гадания с песнями — «Просо».
Обряд «Илею», как и большинство святочных гаданий, совершается в «страшные вечерá» (календарное время от Нового года по старому стилю до Крещения) или в кануны основных праздничных дней — Рождества, Нового года, Крещения. Народные исполнители отмечают изменение начальной строки в поэтических текстах песен «Илею» в зависимости от времени проведения ритуала: если гадание совершалось накануне Нового года, то пели «Што страшные вечерá Васильевские»; перед Крещением — «Што святые-то вечера Крещéнские» (д. Макарье, Котельничский р-н).
По воспоминаниям исполнителей, гадание «Илею» было важным событием в жизни деревенской общины в период святочных гуляний. Подобные собрания были многолюдны. Поздним вечером, ближе к полуночи в доме, выбранном для проведения гадания, собирались женщины: «Вкруг стола насéдут, сколько наберётца — старух, баб, дéвок, всех. Девки, конéшно, не пели, мéста не было, старухи пéли» (с. Спасское, Котельничский р-н). Реже встречаются упоминания о том, что на гадании могли присутствовать мужчины, и в дом сходилось практически все население деревни.
Начальный этап ритуала именуется местными жителями «Отпеванием хлеба». В приготовленное блюдо складывают хлеб, нарезанный мелкими кусочками, накрывают его платком и поют песню, после чего каждому участнику достается один или несколько кусочков «отпетого» хлеба. Его несут домой, на ночь кладут под подушку — загадывают «на сон». Обряд «Отпевания хлеба» как этап, предшествующий гаданию «Илею», был зафиксирован на территории Котельничского, Арбажского, Свечинского районов Кировской области, а также в ряде деревень Нолинского района (центральная часть Кировской области).
Песни, которыми «отпевают хлеб», представляют особый интерес. В основе поэтических текстов — мотивы славления хлеба, обращения к божественным силам:
«Ещё Богу да Христу да помóлимся да,
Мы не пéсни поём, хлебу честь создаём.
Илею! Илею! Илею!»
(с. Макарье, Котельничский р-н).
Вторая — центральная — часть обряда включает в себя персональные гадания — собирание личных предметов каждого из участников в блюдо (либо шапку, решето), вытаскивание этих предметов под пение коротких песен с предсказаниями. Жители поселка Красный Яр Нолинского района так описывают ход обрядового действия: «Завечáли — чьё такое (вот, например, пуговицу я заметила, или булавку, или кто кóльца, кто что). Ну и пели. Вот в такое блюдо в большое положат, закроют и так вот это перебутырят [перемешают], и рукой она лезет туда. Песни поют и вытаскивает — и чья это вот [вещь], и кому какая песня достанется?». Само действие исполнителями определяется глаголами «ловить», «выкидывать», «вымётывать».
Особо следует отметить возрастной и обрядовый статус участницы, управляющей ходом всего действия. Через ведущую, которая определяла порядок следования песен и вынимала жребий, каждый участник получал предсказание судьбы. Как правило, каждый год это была одна и та же женщина — старшая по возрасту, хорошо знающая тексты песен «Илею» и умеющая «вымётывать» предметы из блюда. Об особом статусе свидетельствует и местонахождение ведущей во время обряда — она сидела в «сýтках» (кутнем углу избы).
Отдельно остановимся на описании предметов для гадания. Каждый участник должен положить в блюдо свой предмет, например кольцо, заколку, а в последние годы чаще всего пуговицу. Загадывали не только на себя, но и на других членов своей семьи. В этом случае гадающий мог положить в блюдо сразу несколько предметов. Для того чтобы легко отличить свой предмет, его «замечáли»: «Собирали пуговки, привязывали к ним какую-нибудь замéтку, штобы не спутать, чьи они. <…> И на ковó эти песни будут? Вот, допустим, возьмёшь чёрную пуговку — это <…> для сына, красную — для себя, жёлтую — для мужа. <…> И вот также в блюдо их складывали, в эту тарелку большую, закрывали полотéнцем, так держали и вымётывали» (с. Екатерина, Котельничский р-н).
Гадания с песнями «Илею» обнаруживают сходство с архаичными ритуальными действиями со жребием. Важным свидетельством исторической глубины обряда являются экспедиционные материалы из Котельничского, Свечинского и других районов, указывающие на использование в качестве жребия косточек животных — овечьих «лодыжек».Косточки также опускали в блюдо, каким-либо образом «замечая» свою — привязывали нитку, писали ручкой или фломастером, реже вырезали ножом имена тех, на кого загадывали. К «лодыжке» могли привязать и бумажку с написанным на ней именем.
После того как все предметы были собраны, начиналось само гадание с пением песен «Илею». Порядок их следования в ходе гадания регламентировался. Сохранились сведения о необходимости исполнения определенных песен в самом начале гадания. В ряде деревень Нолинского и Котельничского районов в качестве первой исполнялась следующая песня:
«Хóдит Илья по полю, считает суслончики,
В первом пóлюшке — сто суслóнов,
В втором пóлюшке — тысеча,
В третьем пóлюшке — смéты нет.
Да кому-то эта песенка достáнетца,
Кому сбýдетца да не минýетца»
(с. Карпушино, Котельничский р-н).
Также в качестве начального, открывающего гадание в Нолинском районе мог выступать поэтический текст с негативным предсказанием:
«Под Нóвый год — соснóвый гроб»
(д. Зыково).
Устойчивая последовательность из трех поэтических текстов, исполняющихся в начале гадания, зафиксирована в деревнях Котельничского района. А.Г. Игошина из п. Ленинская Искра Котельничского района вспоминает: «Вот это хлеб отпéли, а потóм уж опять начинáетца эта «Илея». Три-то пéсни [спели], сáмые-то хорóшие они считáютца, а потóм уж — какие попáло». Содержание начальных песен связано с поэтическими образами хлеба, поля, которые являются символами достатка, плодородия: «Ходит Илья по полюшку, считает суслончики», «На гумёшке три ворошка», «Растворю я квашоночку на донышке». Эти песни отмечаются исполнительницами как самые «богатые» и «счастливые». Далее песни следуют в произвольном порядке. Иногда запевала стремится к тому, чтобы чередовались тексты с положительным и отрицательным предсказанием.
При краткости и лаконичности формы песен «Илею» поэтические тексты обладают предельно насыщенным содержанием, обусловленным функциональным назначением жанра. В каждом из них в символической форме представлены важнейшие для традиционного сообщества понятия: достатка, благополучия, брака, семьи и противостоящие им бедность, болезнь, смерть.
Каждая песня завершалась диалогом между ведущей и тем участником обряда, кому «выпала» песня: «Поймала колечко, песню спели, достаю — «Чьё это колечко?» Хозяин подходит, берёт, и растолкóвываем — к чему она, эта пéсенка» (п. Свеча, Свечинский р-н). Каждый поэтический текст, как правило, имеет несколько вариантов толкования, которое зависит от возраста, пола и статуса участника обряда, которому выпала та или иная песня.
Предмет, оставшийся в блюде последним, именовался «зáвальнем». Как правило, песню на него не пели, толковали предсказание следующим образом: «Моя сáмая послéдняя остáлась, её уже не выкидывают и говорят: «Ой, зáвалень». <…> Как ты год прожилá, какóй год у тебя был, напримéр, такóй он и остáнется. «Зáвалень» — не хорошó, не плóхо»(п. Ленинская Искра, Котельничский р-н).
В ряде деревень Котельничского, Свечинского, Арбажского и других районов был зафиксирован третий этап ритуала, который условно можно обозначить как «Просо петь» (Котельничский р-н, д. Рогачёвщина) или «Просо» (Котельничский р-н, д. Чистополье). По своей сути «Просо» является еще одной формой гадания с песнями. Наименование «Просо», так же как и наименование всего гадания «Илею», связано с песенным текстом.
Предметы, которые участвовали в гадании «Илею» (кольца, пуговицы, «лодыжки»), повторно опускали в блюдо, и гадание начиналось заново под песню с зачином «Сеяли девки просо». «Просо» пели только для незамужних девушек, предсказывая, в какую деревню они выйдут замуж: «Ишь, молодёжи-то собиралось. Вот эти мы все подрóстки — двенáдцеть-тринáдцеть лет. Крёстная у меня затéйница былá, дéвок-то у её тóжо — свои две дéвки были, дак она: «Давáйте, дéвки, мы для вас ишшó» «Просу» споём». Вот это и давáй петь:
«Сéяли дéвки прóсу
Про девИчью кóсу,
Где дéвке быти,
Тут кóню пити,
Коню воранóму,
Парню маладóму»
Вот споют деревню или там селó ли где:
«Тут девке быти,
Тут кóню пити». <…>
Дак вот ладыжку эту выташшат — чья она, вот и подают тебе — «Вот, где тебе быть-то». Вот и узнавáли. «Просу» — дак это для девок пели, не для парнéй» (д. Рогачёвщина, Котельничский р-н).
Таким образом, собственно гадание с песнями «Илею» выступает в качестве центрального компонента, окруженного дополнительными разделами. В результате гадание образует сложный комплекс обрядовых действий, последовательно разворачивающихся в течение одного вечера: от начального «Отпевания хлеба» к центральному — исполнению песен «Илею» — и до завершающего гадания «Просо».
В песнях святочных гаданий «Илею» основную функциональную нагрузку несет слово при подчиненной роли напева. О декламационном характере песен «Илею» говорят и сами народные исполнители: «Ой, тут какóй уж мотив, просто как врóде, как бы, расскáзываешь малéнько» (с. Шадричи, Орловский р-н).
Магическая функция реализуется в поэтических текстах через лексику двух рефренов — припева-закрепки и малого рефрена «Илею», образно-поэтическую систему песен-предсказаний, а также проявляется на уровне организации музыкальной формы. Одним из главных в организации напевов является принцип периодичности — структура основана на вариантном повторении одного интонационно-ритмического звена, либо нескольких интонационно-ритмических звеньев. Единицей формообразования становится ритмическое построение восьмивременной протяженности, с которым, как правило, соотносится одно мелодическому звену. Композиция песни «Илею» складывается из 3–15 музыкально-поэтических строк, что зависит от объема поэтического текста. Малый рефрен «Илею» может иметь разное местоположение: либо в конце строки, либо в конце строфы.
На современном этапе именно обряд гаданий с песнями «Илею» является основным компонентом календарно-обрядового цикла в традиции Кировской области. Собрания для проведения гаданий с песнями организовываются работниками домов культуры, сельских библиотек, а также отдельными инициативными жителями деревень. Востребованность обряда обусловила его жизнеспособность на рубеже XX–XXI веков. Однако в ходе экспедиций наблюдалась трансформация отдельных элементов обрядового комплекса, связанных в том числе с активным взаимодействием устной и письменной традиций, что обусловлено социально-экономическими изменениями в жизни деревни, состоянием песенной традиции.
Рукописные тетради или листы с записями (распечатками) поэтических текстов «Илею» хранятся у многих исполнителей и используются ими во время гаданий. В архиве Фольклорно-этнографического центра им. А.М. Мехнецова Санкт-Петербургской консерватории содержится несколько подобных рукописей, а также фотокопии тетрадей исполнителей. Выявленные во время экспедиций рукописи условно могут быть разделены на две группы: 1) тексты, записанные непосредственно со слов родственников либо по памяти; 2) тексты, записанные от жителей деревни, но дополненные по различным источникам: книгам, тетрадям других исполнителей.
Если рукописные тетради первой группы включают, как правило, около тридцати, редко — большее количество текстов, которые составляют основной корпус песен данной традиции, то записи, принадлежащие ко второй группе, составляют по объему около двухсот и более образцов. Примечательно, что народные исполнители, использующие в обрядовой практике характерные для своей местности тексты, охотно фиксируют в тетрадях и другие, нравящиеся им, в том числе и заимствованные из доступных им изданий. Приведем фрагмент рассказа Марии Сергеевны Созиновой, 1941 г. р., из п. Свеча Свечинского района о собирании текстов: «Это я пéсенки эти собирáла за жизнь. <…> Заговорим про «Илею», и окáзываютца такие люди, которые тоже свою частýшку, свою пéсенку знают. Они пропоют, а я записываю. Добавляю к своемý, у меня накáпливаетца, накáпливаетца, знáчит, накопилось. Ещё я ходила в библиотéку райóнную и там есть книга вот этих пéсенок. <…> Я их, конечно, прочитáла, выбрала то, что мне понравилось бóле-мéнее, записáла к себé».
Активностью бытования разнообразных современных форм обряда гадания «Илею» обусловлены те изменения, которые вносят исполнители не только в ход обрядового действия, но и в толкования отдельных поэтических текстов, приближающиеся к реалиям современной жизни. Песни могут исполняться в том порядке, в котором они записаны в тетради. Рядом с женщиной, которая трясет кольца и запевает песню, сидит другая, подсказывающая по тетради зачин следующего текста.
Традиция бытования данного обряда не только сохраняется, но и развивается в современных условиях, что дает исследователям возможность наблюдать процесс адаптации обрядового действия к изменяющейся действительности при сохранении традиционного опыта.
