Традиция игры на рожке в южных районах Курской области

Курский рожок — разновидность жалейки, в отличие от другого инструмента под названием «рожок», бытующего в Верхнем Поволжье и представляющего собой мундштучный духовой инструмент типа трубы или валторны.

Территория распространения курского рожка — южные районы области, ранее входившие в состав Суджанского уезда Курской губернии: Суджанский, Больше-Солдатский, Беловский. Эта территория относится к локальной фольклорной традиции Курского Попселья (Курско-Белгородского пограничья). Большинство сёл на этих землях возникло в XVII веке. В это время на курские земли переселялись «служилые» люди из центральной и западной частей Московского государства для строительства и обороны линии защитных сооружений — Белгородской засечной черты, которая преградила крымским татарам путь на север. Перейдя впоследствии в сословие государственных крестьян-однодворцев, «служилые» люди стали предками нынешнего населения русских сел, входивших ранее в Суджанский и Обоянский уезды Курской губернии (в настоящее время территория Суджанского, Большесолдатского, Беловского, Обоянского, Медвенского, Пристенского районов Курской области, Ивнянского и Ракитянского районов Белгородской области).

Яркой отличительной чертой этой южнорусской локальной традиции является то, что центральное место в ней занимают музыкально-хореографические жанры — танок (фигурный хоровод) и карагод (массовая круговая пляска). Карагоды сопровождались не только песнями, но и инструментальными наигрышами в исполнении ансамбля инструментов, включавшего рожок, кугиклы (тростниковые многоствольные флейты или флейты Пана), балалайку, скрипку, а также дудку и пыжатку — продольные флейтовые инструменты. Позднее к этому традиционному составу начали добавляться мандолина и гармонь.

Рожок относится к семейству инструментов с одинарной тростью (язычком). Во время игры она вибрирует под действием воздушной струи, придавая звуку рожка характерный тембр. Эта деталь изготавливается из стебля тростника, который собирают на болоте после вызревания, поздней осенью или зимой. Трость (в местной терминологии — пипка) вставляется в ствол инструмента, изготавливаемого из дерева с мягкой сердцевиной, которую выжигают раскаленным прутиком. На стволе делается пять пальцевых отверстий, в результате диапазон курского рожка составляет шесть звуков (пять звуков при открывании отверстий и еще один при всех закрытых клапанах). Ствол заканчивается раструбом из коровьего рога, который для красоты могут вырезать по краю зубчиками. Именно раструб из рога дал название всему инструменту.

Язычковые духовые инструменты в прошлом широко бытовали на всей южнорусской территории, в частности, на территории бывшей Воронежской губернии (в современных границах Белгородской, Воронежской, частично Липецкой областей). Здесь зафиксированы одноствольные и двуствольные язычковые инструменты, чаще всего называемые пищиками (так же, как и сама трость инструмента, вырезаемая прямо на камышовом стволе). Курский рожок имеет ряд существенных отличий от воронежских пищиков: его ствол делается из дерева, а не из тростника, пищик (пипка) является отдельной деталью. За счет ее различного углубления в ствол инструмента можно немного регулировать высоту строя. На территории бытования пищиков такая конструкция иногда встречается, но называется «цыганскими пищиками» и противопоставляется «русским» пищикам из тростника. Кроме того, пищики имеют три или шесть игровых отверстий, а курский рожок — пять, что вызывает отличия в используемом звукоряде. Ствол курского рожка короче, чем стволы пищиков, на нем плотно размещены пальцевые отверстия, высота его строя выше, чем у пищиков. Эти особенности сформировались у курского рожка в результате игры в ансамбле с другими инструментами курской традиции, прежде всего, кугиклами. Пять игровых отверстий рожка и по количеству, и по высоте звучания соответствуют пяти дудочкам курской флейты Пана. Под высотный строй этого инструмента, который невозможно изменить, должен подстраиваться рожок. Это обусловило и длину его ствола (около 15 см), и количество игровых отверстий, и даже их название: так же, как и трубки кугикл, они называются гудень, подгудень, сирéдняя, злимизютка, мизютка.

Еще одна существенная особенность курского рожка — он, в отличие от пищиков, никогда не использовался в качестве пастушеского инструмента. Его функции в традиционной культуре — чисто эстетические, он исполняет только музыку плясовых карагодных наигрышей. Для сбора стада и в качестве сигнального инструмента пастуха в курской традиции использовался большой рог без игровых отверстий, на котором подавали несложные сигналы, основанные на повторе одного звука. Тем не менее, во время пастьбы овец, музыканты могли играть «для себя». Эта игра носила характер репетиции, тренировки для игры в карагодах.

В курской традиции существуют четкие гендерные различия для исполнителей на духовых инструментах. Если на кугиклах играют только женщины, то на рожке играют исключительно мужчины — рожечники. В отношении струнных инструментов курского ансамбля такого строгого разделения не существует, например, на балалайке могут играть как мужчины, так и женщины.

Мужчины-музыканты могли быть мультиинструменталистами, владея не только рожком, но и дудкой, балалайкой, скрипкой или даже мандолиной и гитарой. Такими замечательными мультиинструменталистами были П.П. Бобровский из села Сторожевое Большесолдатского района, Н.Д. Сорокин из села Илёк, И.М. Михайлов из села Бобрава Беловского района, С.Ф. Сидоров из села Нижнемахово Суджанского района.

Обучение игре на рожке в условиях традиционной культуры могло происходить в различных условиях: в семье, при передаче исполнительского искусства от отца к сыну (так учился играть П.П. Бобровский из села Сторожевое), от известных в селе или в округе мастеров игры (так, например, Семен Фёдорович Сидоров из села Нижнемахово научился наигрышам от знаменитого плёховского рожечника Егора Степановича Песцова — «деда Егора»). Обучение могло происходить самостоятельно, часто в уединении, когда никто не мешал начинающему музыканту, и ему не приходилось стесняться своей неумелости. Вот как пишет об этом в своем письме собирательнице В.Н. Никитиной рожечник Н.Д. Сорокин из села Илёк Беловского района: «Когда учился в пятом классе, пас стадо хозяйских овец, а значит, уже зарабатывал на себя. И в это время возле овец я учился играть на рожке. Мне в поле никто не мешал, а слушателями были мои милые овечки. Я их любил. Лежу, играю на рожке, а они стоят вокруг меня, никуда не уходят, будто интересуются моей музыкой» [См. Библиографию №2, С. 96].

Вместе с кугиклами и продольными флейтовыми инструментами (дудками, пыжатками), рожок составляет основу курского инструментального ансамбля. Ансамбль из нескольких кугикальниц создает полифоническую ткань наигрыша, в которой партии каждой исполнительницы интонационно и ритмически варьируют его. Дудки, пыжатки и рожки ведут мелодию. Флейтовые инструменты имеют достаточно тихий звук, который пронзительно звучит только при передувании. Звук рожка разносится далеко, легко перекрывая остальные инструменты ансамбля. На расстоянии именно рожок слышится при исполнении наигрыша, поэтому мастерство рожечной игры особенно высоко ценилось в инструментальном исполнительстве. Балалайка и скрипка играли в курском ансамбле аккомпанирующую роль, исполняя аккордовую поддержку духовых, мелодических инструментов.

С приходом во второй половине ХХ века гармошки в инструментальную традицию, состав и функции инструментов курского ансамбля сильно изменились и упростились. Громкий звук гармоники заглушал традиционные духовые и струнные инструменты ансамбля, кроме того, гармошка (а часто баян) исполняет как аккордовую основу наигрыша, так и мелодическую линию, которую раньше исполнял рожок. В результате, в настоящее время в селах южных районов Курской области инструментальный состав часто представлен баяном, балалайкой и иногда — женщиной-кугикальницей, которая не дует в дудочки, а исполняет характерные голосовые призвуки (хвиканье), которым традиционно сопровождалась игра на этом инструменте.

В результате длительного существования инструментальных наигрышей в карагодной культуре, в курской традиции сформировался целый пласт плясовых карагодных наигрышей, под которые исполнялась круговая массовая пляска, сопровождаемая припевками танцоров. По словам из припевок получили свое название многие инструментальные карагодные наигрыши: «Тимоня», «Чебатуха», «Старик», «Батюшка», «Под мельничкою» — это самые распространенные наигрыши южных районов Курской области, которые известны в большинстве сел этой традиции. Кроме них записаны также «Камаринская», «Полоса», «Смирёнушка», «Сидор», «Параня» в Больше-Солдатском районе, «Заяц», «Полоник», «Матрёнка», «Поленька», «Рыбушка» в селе Илёк Беловского района. Правда, обилие названий не всегда обозначает разные наигрыши. Так, «Поленька» из села Илек аналогична наигрышу «Жарко пахать» из села Плёхово и «Сидору» из села Будище, «Заяц» — наигрышу «Под мельничкою» и. т. п.

Кроме этих традиционных и локально распространенных наигрышей курской традиции, в репертуар инструментального ансамбля, в том числе и рожка, входят общерусские частушечные формы («Барыня», «Семёновна» и «Страдания»), танцы городского происхождения (полька, краковяк, «На реченьку», «Светит месяц»). Искусство отдельных мастеров игры на рожке позволило им включить в репертуар даже песни позднетрадиционного пласта, городского и авторского происхождения, не предназначенные для исполнения на этом инструменте. Искусное управление дыханием позволяет извлекать на рожке звуки передувом, которые расширяют диапазон до 7–8 звуков. Так, в исполнении рожечника Н.Д. Сорокина из села Илёк были записаны инструментальные версии популярных песен «Распрягайте, хлопцы, коней», «Ой, мороз, мороз», «Ой, при лужку, при лужку» и других.

Разнообразие репертуара рожечников обусловлено тем, что игра на рожке была неотъемлемой частью праздничного сельского досуга, который в курской традиции всегда был связан с карагодной пляской.

Карагоды оформляют все значительные праздники в течение года, за исключением времени Великого поста, принимая вид массового, поистине всенародного гуляния в дни великих праздников (среди них выделяются, прежде всего, Рождество, Крещение, Троица). Трехдневными карагодными гуляниями отмечались и престольные праздники, которых в каждом селе было, как правило, два. На престольные праздники приходили навещать родственников люди из соседних сел. Но чуть ли не основной причиной таких визитов была возможность поучаствовать в карагодах, ведь это было место общения и знакомства неженатой молодежи. В карагодах выбирали и присматривали себе будущую пару.

Карагоды устраивались обычно во второй половине дня («придем с церкви, поснедаем — и у карагод») и длились до глубокой ночи. Чтобы не трепать дорогие праздничные сарафаны, девушки вечером, когда стемнеет, меняли их на менее нарядные и продолжали плясать.

В течение года в каждом селе место проведения карагодного гуляния несколько раз менялось. Это зависело от масштаба праздника, к которому были приурочены карагоды. Крупные межсельские карагоды в дни великих праздников проводятся на границе «своей» и «чужой» территории — часто на лугу между селами. Например, жители села Нижнемахово Суджанского района переправлялись через реку Псёл, чтобы принять участие в совместном карагоде, на который сходились также жители сел Борки и Плёхово. В Большесолдатском районе жители нескольких сел на Троицу сходились в большой карагод в лог, называемый «Левадой». На пасхальной неделе сбор к месту карагода мог осуществляться при помощи вождения танкóв. Например, в селе Песчаное Беловского района Курской области танок «щука», двигаясь по улицам, при встрече с группой музыкантов или другой группой таночников, образовывал круг. Музыканты становились в центре круга, и начинались карагодные пляски. Потом движение возобновлялось танкóм «щука», но уже в расширенном составе. Так танок проходил вдоль всего села, пока не выходил за околицу «в сосны», где жители села Песчаного встречались с жителями соседнего села Лошаковка, образовывали карагодный круг с музыкантами в центре и плясали как карагоды, так и парные танцы: полечки, краковяки и т. п. В больших карагодах участвовало по 300-500 человек, круг был таким обширным, что за весь вечер танцоры обходили его всего два-три раза.

Карагоды на престольные праздники всегда проходят в центре села, у церкви, на открытом месте, которое в курских селах часто называют «план». Роль таких карагодных гуляний — обозначить сакральный центр села, объединить его жителей.

Меньшими по количеству участников были воскресные или праздничные молодежные собрания — улицы в теплое время года, дóсветки на зимних Святках. Такие карагоды проводятся на своей улице, у кого-нибудь «под двором». Такие места тоже постоянны и известны всем жителям. «Под двором» устраивают и карагоды, разыгрываемые во время свадьбы.

Пляски под наигрыши и пение могли устраивать не только на открытом воздухе, но и в доме, например, во время бесед — собраний родственников или соседей по случаю какого-то семейного торжества.

Участие в карагодных гуляниях представителей разных общин приводило к выработке единого хореографического и музыкального языка традиции, распространению общего репертуара песен и наигрышей, общему принципу построения карагода. В его основе лежит форма круга, или вернее, нескольких концентрических окружностей: в центре — круг музыкантов, стоящих друг к другу лицом, вокруг них — круг пляшущих, и более широкий круг — зрительский.

Запрет на гуляние в карагодах и игру на музыкальных инструментах соблюдался только в период Великого поста и Спасовок — Успенского поста. Запрет особенно строго соблюдался в отношении духовых инструментов. По народным представлениям, в них в это время дуть нельзя — «зелень задуешь», то есть растения не будут правильно развиваться.

В течение многочасового карагодного гуляния происходила смена исполняемых жанров — это могли быть песни, наигрыши, и даже танцы городского происхождения. Меняли друг друга и музыканты: от долгой игры тростевой пищик намокал, и качество звука ухудшалось, поэтому в карагодных гуляниях сменяли друг друга несколько рожечников. Рожечники могли играть и одновременно. В таком ансамбле один исполнитель использовал звуки наигрыша у нижнего края диапазона, а другой — у верхнего, в результате получался аналог фактуры, которая типична и для курских песен, — гетерофония в узком звуковом объеме. Курские карагодные наигрыши исполняются в звукорядах в объеме пяти звуков (некоторые — с пропуском одной из ступеней). Когда рожечник играет один (а это чаще всего), он охватывает все звуки наигрыша, мелодия постоянно совершает скачки на крайние звуки используемого звукоряда. Рожечник виртуозно украшает ее форшлагами, фактурными вариациями, сложными ритмическими фигурами: пунктирами, синкопами, ритмическим дроблением выдержанных тонов.

Для игры на рожке очень важна техника дыхания. Она влияет и на чистоту извлекаемых звуков (так как при недостаточном напоре воздушной струи строй инструмента «плывёт»), и на ритмическую четкость исполнения. Рожечники очень часто именно за счет дыхания акцентируют сильные доли, разбивают длительные звуки на более мелкие, придавая наигрышу внутреннюю пульсацию, моторику плясового движения.

Структура любого карагодного наигрыша делится на короткие построения — в местной терминологии колена. Коленом также называют и вариант исполнения наигрыша, его конкретный звуковой облик. Музыканты осознают вариантность наигрыша, который складывается из чередования различных колен. Колена могут быть личными вариантами исполнителя или вариантами, которые он связывает с личностью другого музыканта, от которого он их услышал и перенял. Наличие таких «фирменных» колен в игре рожечника делает его игру узнаваемой сельчанами на слух, отличает от других исполнителей на рожке.

Наигрыш запоминается музыкантом как последовательность определенных аппликатурных движений. Для игры используются указательный, средний и безымянный пальцы обеих рук. Расположение рук на рожке у исполнителей индивидуально. Одни предпочитают держать два пальца левой руки на верхних отверстиях, три пальца правой руки — на нижних, другие располагают руки наоборот. Наигрыш складывается как последовательность открывания/закрывания игровых отверстий в определенном ритме. Н.Д. Сорокин из села Илёк применил для письменной фиксации наигрышей на рожке своеобразную «цифровую» запись: он пронумеровал игровые отверстия цифрами от 0 (все клапаны закрыты) до 5 (все клапаны открыты) и выписал аппликатуру наигрышей с четким разделением на колена. Наигрыши выписаны в простой «не виртуозной» форме, давая представление об их ритмомелодической основе, которую умело варьирует в процессе игры опытный музыкант [См. Библиографию №2, С. 99].

Четкая ритмическая структура колен организует пляшущих, управляет ритмом пропевания коротких двух- или четырехстрочных частушек, которые в курской традиции называют прикáзками или прибáсками. Частушки, как правило, чередуются в произвольном порядке. Их содержание — задорные поддразнивания, шутки или восхваления

«Тимоня»:

Ой, Тимоня, Тимонюшка,

Кучерявая головушка!

«Чеботуха»:

Чеботухина мать

Усходилась помирать.

Помереть не померла,

Только время провела.

«Под мельничкою»:

Под мельничкою,

Под вертельничкою

Там старцы сидять,

Они сальце едять.

«А жарко пахать»

А жарко пахать,

Тяжело работать,

У зелёному садочку

Хорошо отдыхать.

Припевки исполняются звонко и отчетливо, почти выкрикиваются, скандируются в четком ритме, дополняются возгласами «и-и-их!», «иш-шо, иш-шо», «а-ну-ну», а также хлопками в ладони и ритмом, выбиваемым ногами.

Соотношение партий инструментов в ансамбле настолько прочно закреплено в традиции, что их типичные мелодические ходы были у всех на слуху. Талантливые певцы искусно имитировали их голосом. В отсутствие инструментов певцы сами могли воспроизвести всю инструментальную фактуру наигрыша — сыграть на губах. Рожок в таких вокальных имитациях передается звуками «а-ри-ра» и пропеванием типичных мелодических ходов этого инструмента.

Из всего богатого инструментального репертуара курской традиции до конца ХХ века в живом бытовании сохранялся только наигрыш «Тимоня», он являлся основным карагодным наигрышем, остальные — «Чебатуха», «Жарко пахать», «Под мельничкою», «Батюшка» и другие — были менее популярны. Часто «Тимоня» является единственным наигрышем, который помнят и могут воспроизвести в наши дни аутентичные носители традиции. В их сознании звучание «Тимони» прочно ассоциируется с весельем и праздником, а наигрыш неотделим от хореографического компонента — пляски.