Рекрутский обряд в традиции Средней Сухоны (Вологодская область)
Весь период от получения повестки до дня отправки новобранцы некрутúлись (лекрýтничали), то есть проводили время в «гулянии», освобождаясь от всех домашних и общинных работ.
В традиции среднего течения Сухоны выделяются следующие этапы рекрутской обрядности:
— срок — период от получения повестки до дня проводов — длился от двух недель до месяца, включал гуляния с катанием на лошадях, шествием рекрутов по деревне с пением частушек под гармонь, пивоварение и пирования (застолья) призывников;
— канун прощального дня с застольем в родном доме;
— прощальный день, включавший застолье, прощание с родственниками, одаривание рекрута, родительское благословение, шествие до места сбора.
Коллективность обрядового действа, связанного с отправкой на службу, выражалась в демонстрационных шествиях призывников с товарищами по деревне с пением частушек под гармонь, групповых катаниях на лошадях, совместных застольях, общинных проводах в прощальный день.
Весь период до отправки в домах новобранцев варили пиво и устраивали для них застолья. Рекруты ходили по очереди друг к другу в гости пировать. Во время подобных застолий могли исполняться рекрутские частушки.
Частушки сопровождали и гуляния рекрутов по деревне и дорогам между поселениями. В этих проходках могли принимать участие и девушки, которые исполняли частушки с тематикой расставания, прощания, сиротства. Любимая девушка могла подарить призывнику платочек на память, что также отражено в текстах частушек:
Сероглазая девчонка лучше матери родной,
Подала платóчик в руки – утирáйсе, дорогой
(Кокшенская Нюксенского района).
Особо яркие воспоминания местных жителей связаны с катанием рекрутов на лошадях. Для этого специально готовили пару лошадей и тарантас, начищали медную сбрую, украшали упряжь позвонкáми, боркункáми и колокольцáми. При катании призывники «с шиком» подъезжали к домам или клубу, где проходили в это время собрания деревенской молодежи, тем самым демонстрируя всем свое особое положение. На лошадях объезжали и соседние деревни. Во время поездок парни традиционно исполняли рекрутские частушки под гармонный наигрыш. Молодая родственница рекрута (например, родная или двоюродная сестра) могла принимать участие в катании, во время которого причитала по призывнику. Тексты частушек и причитаний отражали тематику воинской службы, прощания с домом, родной стороной, родителями и любимой девушкой. Одним из ключевых являлся образ «широкой дороги» («дороженьки»). Катание рекрутов по окрестностям воспринималось местными жителями как прощание с родимой стороной, что ярко выражено в текстах частушек:
Лекрутá наши катáлисе на паре вороной,
Оне катáлисе, прошшáлисе с родимой стороной
(Лесютино Нюксенского района).
Причитания по новобранцу звучали весь обрядовый период с момента появления призывника с повесткой в доме. Причитали, как правило, близкие родственницы рекрута — мать, сестра или жена, обращаясь к нему в соответствии со степенью родства: к сыну — мое сердечное дитятко, к брату — мой родúмой ты брáтелко, к мужу — моя милая ладушка.
Типовыми для причетных форм всех обрядов жизненного цикла в традиции средней Сухоны являются обращения орнитоморфного типа — голубóчик ты сúзенькой, соколóчик ты ясненькой или голубóчик ты сизенькой, либедóчик ты бúленькой и т. п. В поэтических текстах рекрутских причитаний присутствуют мотивы «службы царской», «неволи невольной», а такжеупоминания о«штыках железных», «пулях медных» и др.
Сольные причитания сопровождались особой формой ритуального поведения плакальщицы — хлопаньем (падением на пол), представляющим, возможно, эмоционально усиленную форму земных поклонов.
Запрет на исполнение причитаний по рекруту касался лишь кануна прощального дня, когда в доме новобранца устраивали застолье для родственников и друзей, на котором веселились, пели песни, плясали. Среди исполняемых на вечере лирических песен позднего стилевого слоя исполнителями особо выделяется «Последний нынешной денёчик».
Чрезвычайно насыщен обрядовыми действиями и фольклорными текстами последний день пребывания рекрута в родном доме. В этот день также устраивалось застолье, где обязательно подавали обрядовую выпечку (пироги с рыбой, витушки). Непосредственное прощание родственников с рекрутом сопровождалось его одариванием деньгами «на дорожку», передача которых осуществлялась во время рукопожатия. В брусенской местности Нюксенского района в день отправки мать повязывала рекруту на шею полотенце.
Один из значимых моментов прощального дня — родительское благословение перед отправкой рекрута в дорогу. Его предваряла общая семейная молитва за новобранца перед иконами. Затем родители по очереди (сначала отец, затем мать) благословляли сидящего перед столом рекрута — «давали благословение», перекрещивая иконой склоненную голову сына. При этом произносили приговор, в тексте которого «благословение великое» характеризовалось как «на огне не горящее, в лúсе не заблудящее, на воде не топящее» (Пустыня Нюксенского района). По народным верованиям, родительское благословение призвано было защитить сына от несчастий и обеспечить ему благополучное возвращение домой.
В более позднее время благословлять новобранца стали старшие и знающие в семье женщины. Так, в д. Пустыня Нюксенского района зафиксирован рассказ о благословении рекрута бабушкой: «А это, говорю, штё вот такой приговор был — благословéньё. Я ведь тоже Ванюшке дала благословлéньё. Вот здись мы и прошшáлисё… А я вот и благословила, говорю:
Даю я, Ванюшка, тебе благословлéньё
Велúкоё от бабушки,
На огне не горяшчёё,
В лисе не заблудяшчёё,
На воде не топяшчёё.
Дай Бог тибе вернутьце домой,
Придти домой всё хорошо, всё благополучно.
Бабушку ишшо захватить живую.
Вот моё какóё благословлéньё было… По-настоящему-то надо матери благословлéньё-то давать — ведь мать. Да ведь и отцю-ту. Эдак раньше-то и давали».
Пожилые женщины, знающие заговор-благословение, могли заранее обучать ему более молодых: «Благословлéньё, говорю, Люба, я тебе дам. Говорю, Алёшка пойдёт в армию, посади на стуў, говорю, крестик, знаешь это, возьми и, говорю, сделай, говорю, ему благословлéньё:
Даю тебе благословлéньё велúкоё:
На огне не горяшшоё,
На воде не топяшшоё,
В лúсе не заблудяшшоё,
От людей не забывáшшоё.
Спаси и сохрани,
Присвятая Божья Мать Богородиця,
Все святые опостолы.
Быдьте мои слова
Крепки, лепки и пáметны
Во веки веков, аминь!
Спаси, сохрани!
Три [раза нужно повторить]. Это, это благословлéньё, пойдут робята в армию, дак дают благословлéньё» (Сергиевская Тарногского района).
Тот, кто не знал специального приговора, мог просто сказать: «Поди с Богом!»
Охранительную функцию выполнял и родовой хлеб. По сведениям из д. Верхнее Каменное Нюксенского района перед уходом из дома рекрут откусывал приготовленную матерью булочку. Оставшуюся часть булочки родные клали на печь и хранили там до возвращения парня из армии: «А откусит он булочки дома, и эту булку ложúшь на кожýх на печь, и она лежит пока он не вернётся, ждёт ево из арьмии». В дорогу новобранцу давали хлеб, яйца, котомку сухарей.
В востровской местности Нюксенского района при прощании с рекрутом примечали: если руки и губы у парня при прощании теплые — вернется со службы, если холодные — «не видать» больше. О возвращении парня из армии гадали посредством кудели, которую теребили, скатывали, поджигали и наблюдали за тем, как сгорит: если не до конца (останется «могилкой») — не вернется обратно, а если «исчéзнёт всё — прúдёт домой» (Заболотье Нюксенского района).
Прощальный день завершался общинными проводами рекрута — коллективным шествием родственников, друзей и знакомых с новобранцем по деревне до места сбора призывников. Это был кульминационный момента обряда, который сопровождался одновременным звучанием причитаний близких родственников призывника и рекрутских частушек под гармонь в исполнении молодежи. В текстах частушек доминирует тема расставания, частушки от лица любимой девушки содержали наказы, мотивы сиротства и траура:
Дроля в арьмию поехаў, я закрыла ворота,
Да цёрну юбоцьку одела и сказала: сирота.
(Пожарище Нюксенского района).
Проводы рекрута заканчивались прощанием с призывником в пункте сбора, после чего новобранцы отправлялись в дорогу.
Доминирующим жанром рекрутской обрядности в традиции средней Сухоны являются причитания. Напевы рекрутских причитаний зафиксированы в Востровском, Дмитриевском, Городищенском и Космаревском поселениях Нюксенского района Вологодской области.
Звучание сольных причитаний во всех обрядах жизненного цикла среднесухонской традиции местные жители характеризуют как причитание, рёв. В их основе лежит восьми- или девятисложный тонический стих и общая терцовая ладовая форма [3, с. 487]. Однако, по замечаниям жителей окрестных деревень, исполнение рекрутских и свадебных причитаний отличается от похоронно-поминальных, поскольку «об живых дак поют веселяя», «голос-то на жиз[н]ь идёт» (Малая Сельменьга Нюксенского района).
Напев сольных причитаний среднесухонской традиции характеризуется протяженностью динамически окрашенного начального возгласа, малотерцовой ладовой ячейкой с ее возможным расширением до кварты при опевании нижнего опорного тона, нисходящим мелодическим контуром. Плачевая специфика исполнения выражается в нетемперированном интонационном «скольжении» голоса, в незначительных задержках и ускорениях в процессе эмоционального декламационного высказывания.
Возглас в причитаниях является значимым структурно-семантическим элементом формы. В Нюксенском районе он имеет стабильное начальное местоположение в причетной мелостроке. Следует отметить однотипность возгласов в рекрутских и похоронно-поминальных причитаниях в Востровском и Дмитриевском поселениях, выраженных одним или двумя слогами («ой», «ой да»). В городищенских же деревнях в рекрутских причитаниях используется пятисложный возглас «охти мнéченьки», отличающийся от типового возгласа похоронно-поминальных причитаний «ой, тошнёшенько». Это свидетельствует о закрепленности в данной локальной традиции вербальной формы возгласа за обрядовой ситуацией.
В настоящее время отношение исполнителей к рекрутским причитаниям изменилось: среди деревенских жителей бытует мнение о том, что по живому человеку причитать опасно.
Другой жанровой доминантой рекрутской обрядности в традиции средней Сухоны выступают частушки, которые деревенские жители называют пúсьни или коротенькие пúсьни. Частушки сопровождали гуляния призывников по окрестным деревням, застолья, шествие к пункту сбора в прощальный день. Во время гуляний частушки исполняли рекруты и сопровождавшие их товарищи, а в прощальный день частушки пели и девушки, провожавшие своих парней.
Поэтические тексты частушек содержат мотивы последнего гуляния, расставания, прощания с родной стороной, любимой девушкой, а также наказы ждать, писать письма и т. п. В текстах частушек новобранцы выступали как рекрутá-рекрýтики / лекрутá-лекрýтики, допризывнички / запризывнички. В девичьих частушках любимого парня называли дроля, ягодиночка.
Как правило, частушки звучали под инструментальный наигрыш, который называют под пúсьни. Этот наигрыш сопровождал не только рекрутские гулянья, но и любые праздничные гуляния-шествия по деревне, посиделки — собрания молодежи в домах, а также звучал во время других обрядов жизненного цикла — свадебного и похоронно-поминального.
Следует указать на включение в рекрутскую обрядность лирических песен позднего стилевого слоя. Широкое распространение имеет песня «Последний нынешний денёчик», которая исполняется во время застолий при проводах в армию и называется рекрутской. Состав исполнителей смешанный — поют и мужчины, и женщины. В исполнении прослеживаются характерные черты мужского исполнительского стиля: активная звуковая подача, насыщенность звукового потока (пение «на голоса»), придыхания и сбросы, упругость звуковедения [5, с. 193].
