Праздник Десятой Пятницы в с. Пятницкое Рогнединского района Брянской области
На вопрос, как отмечался этот день в конце 1920-х годов (информация получена от семи человек 1916–1921 гг. р.), коренные жители села отвечали: «Никто не работал. Все шли в церковь, там служили молебен. Потом ходили на святой колодец, набирали воды. Батюшка святил эту воду прямо у колодца. Несли эту воду домой и потом уже обедали. Ну, выпивали, гуляли»; «Была ярмарка. Свозили со всех деревень товар. Корзины плетеные продавали, платки, игрушки глиняные. Даже коней продавали. За две недели до ярмарки приезжали — колышки в землю вбивали, чтоб место занять».
Рассказы-воспоминания о празднике Десятой Пятницы неизменно изобилуют гиперболизированными подробностями: «К нам на праздник съезжалось до тридцати батюшек. Все стоят, службу служат. Одежда на них как жар горит. Я девочкой была, так вот стоишь, глядишь на этих батюшек — они словно боги какие!»; «К нам на Десятую из деревень за двести верст съезжались. Народу было тьма»; «Товару на ярмарке было — наверное, такого в Москве не бывает!»
В июне 1997 года, когда производилась фиксация празднества, село Пятницкое насчитывало 32 дома. Средний возраст жителей — 68 лет. Церковь Св. Параскевы, построенная на возвышении, была закрыта около 1929 года. В 1930-е годы в ней находилась школа, а после — сельский клуб. В 1942 году здание церкви было сожжено во время одного из артобстрелов. После войны на месте церкви построили клуб.
4 июля 1997 года (десятая пятница после Пасхи, праздновавшейся в этот год 27 апреля). 9 часов утра. Праздник начинался с того, что перед клубом установили стол. Из соседнего дома вынесли икону Св. Параскевы Пятницы, которая, как утверждают жители села, раньше находилась в церкви, и поставили на стол. Размер иконы 70х50 см, она застеклена и находится в богатом позолоченном окладе. Незакрытыми остаются только лик и руки святой. Сверху на икону вешали вышитый рушник, поверх которого некоторые женщины повязывали платочки. Каждый, кто подходил целовать образ, ставил на стол или на землю банку с водой. К краям банок с водой привязывали свечи, которые зажигали во время молебна. К 11 утра из райцентра Рогнедино приехал отец Мирослав, молодой батюшка лет двадцати пяти. Он привез приходской хор, состоящий из нескольких девушек и молодых людей. Вскоре начался молебен. На нем присутствовали собравшиеся вокруг стола местные жители, которые пассивно наблюдали за происходящим. Даже пожилые женщины крестились только тогда, когда крестное знамение клали певцы церковного хора. Для участников экспедиции было очевидно отсутствие какого-либо взаимодействия между пришедшими на праздник жителями села и священником.
После молебна все участники обряда отправились к святому колодцу, расположенному в полукилометре от села в открытом поле. Икону брали с собой.
Колодец представляет собой пятиметровое в диаметре цементное кольцо, заполненное водой. Вокруг колодца нет никакой ограды. Отец Мирослав доставал воду обычным ведром, встав перед колодцем на колени. Там молебен был проведен еще раз в несколько сокращенном варианте. Батюшка окроплял присутствующих колодезной водой и поочередно опускал крест в открытые банки. Местные жители бросали в святой колодец монеты, забирали каждый свою банку. Святую воду пили и обтирали ею лицо. Потом подходили к иконе, которую держали два человека, и троекратно пролезали под ней.
Ответы на центральные вопросы наших опросников — «Зачем Вы ходите на праздник?» и «Кто такая Десятая Пятница?» — позволили выявить чрезвычайно важные детали.
Во-первых, мотивировки обязательного присутствия на празднике касались целебной силы воды, проявлявшейся именно на Десятую Пятницу: «Идем, чтобы воды святой набрать. Мы ее весь год храним, скотину поим, сами пьем. Вода святая — первая помощница»; «На колодец сходишь — поздоровеешь. Водичкой умоешься — весь год болеть не будешь». Местные жители массово брызгали друг друга колодезной водой изо рта. Согласно местной традиции, это верный способ избавить кого-либо от сглаза, недугов и неурядиц. Причем брызгать надо было в тот момент, когда человек этого не ожидает, «тогда больной испугается и сглаз испугается. Вот мы на Десятую и прыскаем друг друга на доброе здоровье».
Во-вторых, местные жители считают, что здоровью способствует и почитаемая икона, если на нее повесить платочек: «Если что болит, надо на икону повязать платок. Оброчник мы называем. Обречешь платочек — выздоровеешь. Вот за этим и ходим».
Местные жители сохраняют коллективную память о чудесном явлении почитаемого образа. Каждый знает, что икона явилась в колодце, после чего он стал почитаться святым. В Пятницком любой ребенок, проживающий здесь постоянно или приехавший на каникулы к бабушке, с готовностью вел нас к колодцу, где явилась икона. На вопрос о том, что потом случилось с этой иконой, мы слышали два стандартных ответа: «Икону принесли в село, занесли в церковь, а во время войны от бомбежки и церковь сгорела, и икона вместе с ней»; «Церковь разорили, а икону кто-то себе домой забрал». По словам жителей, первоначальная икона Святой Пятницы, бесследно исчезла, а образ, перед которым проходит молебен в наши дни, был принесен монашкой уже после войны: «Шла монашка из монастыря, несла икону, устала. Зашла в крайнюю хату. Ее Нюрочкина мать приняла. И вот за ее доброту эта монашка и оставила ей икону Святой Пятницы. — А что это была за монашка? — А кто ее знает? Может, Богородица была, а, может, Святая Пятница».
С тех пор и хранится образ в доме Нюрочки, чья мать приняла странницу. Нюрочка (Анна Ивановна Фетисова) — бездетная, хромая, плохо говорящая женщина пятидесяти лет. У нее есть муж, который на двадцать лет ее моложе. В их доме нередко собираются компании для распития спиртных напитков. Про Нюрочку и хранящийся в ее доме образ рассказывали следующую любопытную историю. В соседнем Дубровском районе служил священник Василий (Голован), родной отец рогнединского священника Мирослава. Однажды дубровский батюшка посетил дом хромой Нюрочки в Пятницком и пришел в ужас от увиденного беспорядка. Он стал уговаривать мужа и жену отдать образ в районную церковь. Муж Нюрочки, боясь не справиться с дородным отцом Василием, пошел за соседями, и совместно они отстояли свою икону.
Местные жители глубоко убеждены в том, что икона должна находиться в их селе: «Икона должна быть у нас в селе — раз она здесь явилась»; «Пусть она будет в доме Нюрочки. Она убогая. У нее ничего нет. Пусть хоть Пятница у нее стоит».
По другим сведениям, эту икону подарила Нюрочкиной матери некая дальняя родственница. Буквально в каждом доме Пятницкого нам говорили о том, что мать Нюрочки, Анна Тимофеевна Кожинова, была самая «яровая колдунья»: «Она всю жизнь колдовала, вот Бог ей детей и не дал, одну хромую Нюрочку послал». В подобных рассказах Анну Тимофеевну называли не отходчицей (т.е. лечащей людей), а именно колдуньей или ведьмачкой. В ответ на наши замечания о том, что она и рядом с церковью жила, и икона Святой Параскевы у нее в доме оказалась, достаточно часто жители говорили: «Ну, может, она с иконой этой и колдует?» Или: «А что церковь? Хоть и церковь, а место это нечистое!» Таким образом, Параскева Пятница связывается в народном сознании не только со святостью, но и с колдовством, ворожбой.
В селе существует легенда, объясняющая почему место, где стояла церковь, «нечистое»: «На этом месте был монастырь женский. Пятница была настоятельницей. Была строгая, всех монашек в строгости держала. И вот решили упразднить монастырь. Приехали из района — монастырь сломали. И вот эта Пятница все заранее знала. Она все монастырское золото зарыла под тринадцатой сиренью (вокруг церкви были посажены кусты сирени), а место это прокляла. И вот на этом месте ничего не устоит. Был монастырь — не устоял. Была церковь — сгорела. Был клуб — и тот развалился».
Более всего представление о том, что место, где сегодня находится клуб, а ранее стояла церковь, — нечистое, распространено среди молодежи и жителей среднего возраста (35–45 лет): «Это место нечистое, здесь тропляется [мерещится]»; «Место это нехорошее. Пятница здесь, под тринадцатой сиренью, клад зарыла. Многие рыли, но кто ж знает, какая сирень тринадцатая?»; «Мы всегда ходим на Десятую Пятницу. Почитаем ее. Если не сходишь — здоровья не будет».
Надо отметить, что никаких запретов стирать, золить, шить или ткать по пятницам, столь характерных для культа Параскевы Пятницы, в Пятницком зафиксировано не было. Вместе с тем сквозь чудотворный образ местно чтимой иконы просвечивает образ совсем иной Пятницы –строгой, недоброй или даже колдуньи.
Православное содержание праздника Десятая Пятница в восприятии местных жителей не является главным. В их устных рассказах образ Пятницы сохраняет традиционную для этого персонажа связь с водой и ворожбой.
