Покровские ворота
Фильм 1982 года, снятый Михаилом Козаковым по одноименной пьесе Леонида Зорина. Москва 1950-х годов, песни Окуджавы, коммуналка — признаки времени и уже ушедшая натура, что наряду с блестящим текстом и персонажами в исполнении выдающихся актеров делает эту сатирическую и одновременно лирическую комедию одним из лучших образцов жанра и позднего советского кино в целом.
Приехавший в Москву учиться, аспирант Костик (Олег Меньшиков) селится в коммуналке у своей тети. Вместе с ним в огромной квартире живут куплетист Велюров (Леонид Броневой), а также еще трое: специфический любовный треугольник из Маргариты Павловны Хоботовой (Инна Ульянова), ее бывшего супруга, литератора Льва Евгеньевича Хоботова (Анатолий Равикович), и нового возлюбленного — гравера Саввы Игнатьевича Ефимова (Виктор Борцов).
Отношения у Хоботовых «высокие»: несмотря на развод, Маргарита Павловна считает своим долгом всячески опекать, наставлять и в целом контролировать жизнь несчастного Хоботова. С одобрения Саввы Игнатьевича, который поддерживает (без особого, впрочем, энтузиазма) даже совместный переезд в новую квартиру. Ни он, ни Хоботов не в состоянии противостоять деспотичной собственнице Маргарите Павловне, которая ревнует экс-супруга к его новой пассии, романтичной барышне Людочке (Елена Коренева).
На почве всех этих коммунальных переживаний у Хоботова случается приступ, благодаря чему ему все-таки выпадает шанс вырваться из цепких лап бывшей жены. Что касается Костика и Велюрова, то они на протяжении всего фильма являются свидетелями, а зачастую и непосредственными участниками страстных и полных боли и отчаяния разборок в семье Хоботовых. Герой Меньшикова параллельно ищет любовь, увеличивая список номеров на стене у телефона. Что до Велюрова, то он беспрестанно донимает своего автора — поэта-песенника Соева — или же выпивает. И Костик, и Велюров при этом полностью поддерживают желание Хоботова обрести счастье вдали от бывшей жены.
Как и полагается хорошей комедии, «Покровские ворота» изобилуют репликами и фразами, ставшими впоследствии почти крылатыми, по крайней мере «ушедшими в народ». «Это мой крест, и нести его мне!» — восклицает Маргарита Павловна. «Я вся такая несуразная, угловатая такая, противоречивая вся», — заламывает руки студентка Анна Адамовна. «Высокие, высокие отношения» — никак иначе жизнь «духовных людей» Хоботовых и не назовешь. Список можно продолжать, кажется, бесконечно, тем более что у каждого из персонажей — свой узнаваемый и запоминающийся стиль и язык. Так, Савва Игнатьевич постоянно вставляет в предложения немецкие словечки, получается что-то вроде: «Одно дело шпицштихель! И совсем другое — больштихель!» Костик произносит свое коронное: «А не хлопнуть ли нам по рюмашке?» А Маргарита Павловна очень едко и емко укоряет Хоботова: «Хоботов, это мелко!» — или же: «Банально, Хоботов!» А чего стоят куплеты Велюрова, которые он распевает в парке, несмотря на дождь: «Когда выходишь на эстраду, / Стремиться надо к одному: / Всем рассказать немедля надо, / Кто ты, зачем и почему».
