Опера «Кармен»

«На ней была красная очень короткая юбка, из-под которой виднелись белые шелковые чулки в дырах, а на ногах хорошенькие сафьяновые туфельки с огненными лентами вокруг щиколотки» — такой предстала Кармен герою новеллы Мериме и зрителям Опера-комик, пришедшим 3 марта 1875 года на премьеру сочинения Жоржа Бизе. Строптивую андалусийку поначалу приняли хорошо — первый акт прошел с успехом, — но уже со второго акта тучи стали сгущаться, а к финалу оказалось понятно: опера провалилась. Солдаты, уличные мальчишки, работницы, цыгане, даже контрабандисты — появление всего этого люда на сцене вряд ли столь уж шокировало посетителей демократичного парижского театра. Другое дело — сама Кармен с ее взглядом волчицы и горячей кровью, с ее знойной хабанерой и чувственной сегидильей, с ее необузданным свободолюбием, с ее презрением к смерти, к любому проявлению слабости. Начавшееся почти как легкая оперетта сочинение тридцатишестилетнего Бизе заканчивается как трагедия, причем автор даже не ищет виноватых, ибо кто виноват, когда сталкиваются две стихии, два мира, живущие каждый по своим законам? По выражению одного из критиков: «Quelle vérité, mais quel scandale!» («Сколь правдиво, но сколь же непристойно!»). На резких контрастах построена вся драматургия «Кармен». Первый сильный контраст — в увертюре: вот праздник в Севилье, ликующая толпа, тореро, пасодобль (танец матадора с плащом) — и вдруг средь бела дня набегает черная тень, грозная тема судьбы. Городская фабричная девица Карменсита и добропорядочная деревенская девушка Микаэла — характеры не просто разные, а противоположные. Музыкальный портрет тореадора Эскамильо, его знаменитые куплеты, — эффектный тост в честь корриды, в подробностях описывающий кровавое зрелище. У Хозе, хоть он и сержант, центральная ария носит почти девичье название: ария «с цветком»; это одна из наиболее проникновенных лирических арий, когда-либо написанных для тенора. Самая же глубокая пропасть пролегает здесь между двумя концепциями любви. С одной стороны — вечная любовь, закрепленная обручальным кольцом, с другой — вольная любовь-птица, которую «нельзя никак поймать». Хозе вздумал перепрыгнуть пропасть, перетащить Кармен на свою сторону — тщетно! Кармен даже в заголовке оперы сохраняет независимость («Кармен и Хозе» звучит нелепо, в отличие, например, от созданной Вагнером неразделимой пары «Тристан и Изольда»). Тем не менее сложность партии Хозе — и с музыкальной, и с актерской точки зрения — не уступает сложности заглавной роли.
Любовь Кармен живет полгода; любовь к «Кармен» началась через полгода после парижской премьеры, с постановки в Венской придворной опере, для которой Эрнест Гиро, друг уже умершего композитора, написал речитативы взамен разговорных диалогов. С тех пор «Кармен» неизменно собирает полные залы во всем мире. Секрет ее успеха — сочный испанский couleur locale (местный колорит), созданный композитором, который, к слову сказать, никогда не бывал в Испании. Покорила «Кармен» и русских слушателей; Чайковский признал ее достоинства одним из первых («Carmen, по-моему, в полном смысле chef d’oeuvrе»). В Мариинском театре сегодня идет спектакль 2005 года, обновленный в 2016-м. Постановщики сохранили испанский колорит, но отказались от глянцевой «испанщины». Получилась почти веристская психологическая драма с дополнительными акцентами на темах насилия и власти и отсылками к древней мифологеме рока, играющего с человеком на арене его жизни.