Душе моей, страдающей жестоко,
Твердят лукавые уста,
Что станет грёзою пророка
Моя лазурная мечта,
Что в мир войдёт царицею свобода,
И золотой настанет век,
И, предстоя сильнейшим из народа,
Не задрожит от страха человек,
И смолкнет алый вопль страданья
Вкруг изукрашенных столиц,
И белый ужас истязанья
Не исказит румяных детских лиц.