Старомодная комедия
С Лидией Сухаревской, вернувшейся в Театр им. Вл. Маяковского, спустя двадцать с небольшим лет, и Борисом Тениным, который вместе со своей женой также пришел в труппу этого театра в 1974 году, главный режиссер А. Гончаров уже в сезоне 1975–1976 гг. выпустил спектакль «Старомодная комедия» на двух актеров.
Мелодрама А.Н. Арбузова так и написана: в списке действующих лиц обозначены два персонажа: Он — Родион Николаевич, врач в санатории на Рижском взморье, и Она — Лидия Васильевна, приехавшая из Москвы отдыхать по путевке, кассир в цирке. Время действия — конец шестидесятых годов прошлого века. Двух одиноких, пожилых людей сводит случай. Как часто бывает, первая их встреча совсем не обещает того, что у них обоих возникнет взаимное чувство. Врач вызывает отдыхающую для проработки, поскольку она нарушает режим. Вот и сейчас она вместо 10:00 является в два часа дня. Из жалоб становится известно, что Лидия Васильевна любит попеть ранним утром, ночью вылезает из окна, чтобы побродить по ночному взморью, а утром в ее расписании кормежка чаек. Не меньшее ее возмущение вызывает и анкета с вопросами о годе рождения и семейном статусе. Она дает исчерпывающий ответ доктору, что ей нет еще восьмидесяти.
При первом появлении Лидии Васильевны Жербер, доктор поначалу только так и обращается к ней — товарищ Жербер. Кажется, что она взбалмошная, эксцентричная особа, эгоистичная в своей исключительности. Пожилой доктор, привыкший к тихому распорядку и своей жизни, и санатория, где он уже долго служит, смотрит на товарища Жербер с нескрываемым раздражением. Сердечник, бросивший курить, и потому уже пятнадцать лет носит с собой жестяную коробочку с леденцами, ошеломлен новой отдыхающей. Поначалу каждая их встреча, начавшись с обмена колкостями, заканчивается весьма ощутимыми психологическими ударами, которые они наносят друг другу в пылу разгоревшегося спора. Он ей кричит, что она цинична, духовно распущена, а товарищ Жербер ехидно замечает и забытые им леденцы, и оторванную пуговицу на его пиджаке.
Однако от встречи к встрече их разговоры обретают все большую сердечность и теплоту, возникает потребность продолжить беседу завтра. То, что для других актеров стало бы поводом для откровенной мелодрамы, у Л. Сухаревской и Б. Тенина превращается в глубокое и сердечное размышление о том, как доживать жизнь, и как прожита жизнь.
Чем больше Она говорит о своем муже, тем больше закрадывается подозрение, что мужа нет. Чем больше он ждет, что вот-вот приедет дочь Катя навестить его, тем очевидней становится, что успешная дочь не приедет в свой отпуск к старику отцу.
В тихих прогулках по уголкам старой Риги, в разговорах после посещения органного концерта проявляется драматическая жизнь каждого. Л. Сухаревская и Б. Тенин, пережившие Великую Отечественную войну, которая застала их в Ленинграде в 1941 году, знали не на словах о бомбежках, человеческих потерях, трудностях военного быта. Оттого тема войны, которая как бы за кадром присутствует в пьесе, обретает для актеров важнейшее значение. Оба эти человека потеряли самых дорогих, самых любимых людей: она — семнадцатилетнего сына, павшего в Кёнигсберге, а он — жену, погибшую под Ригой. Оба они стали другими. Она ушла из театра, потому что не могла слышать и видеть бутафорской войны, он уехал из Ленинграда, чтобы быть ближе к могиле жены. Каждое утро доктор приносит букетик свежих цветов и гладит кладбищенскую землю, словно согревает своим сердечным прикосновением холод могилы.
Она из театра уходит в цирк, чтобы веселиться и смеяться, но цирк для нее становится чем-то вроде забвения, параллельной формой бытия. Она предпочитает стать смешной, эксцентричной, нежели той, которая будет вызывать жалость. Есть в этой женщине и милое легкомыслие, то она бросает мужей, то ее бросают мужья. Последний драматичный развод со своим молодым мужем стоит ей дорого. Из партнерши музыкального эксцентрика на арене она докатилась до кассирши. И вместе с тем, эта Лидия Васильевна хочет жить до конца новым отпущенным днем. Вот и на курорте каждый день она встречает и провожает закат, тормошит убежденного холостяка 65-ти лет. Вот уже не только Она приносит ему в больницу бульон и котлетки, но и он ей — цветочки. Не беда, что из трех цветков гвоздики, которые достанет доктор из портфеля, у двух будут оторваны головки. И в ресторане не только она будет танцевать шейк, что, глядя на такую Лидию Васильевну неудивительно, но и он тряхнет стариной и пустится в пляс. Б. Тенин танцует все сразу: и чарльстон пополам с камаринским, и шимми пополам с лезгинкой.
Так, шаг за шагом, они оба человечески теплеют, и когда придет срок покинуть санаторий Лидии Васильевне, то это окажется непросто. В шляпке, плаще, сидя на разодранном чемодане с авоськой яблок, и ожидая такси, избегая прощальной встречи с доктором, она все-таки не сможет ускользнуть от него. Она и оглянуться не успеет, как Он схватит ее вещи, не дав и слова сказать.
Доктор на неделю поселит Лидию Васильевну в своем доме, в комнате Кати. Но пройдет и эта неделя. И вот опять на веранде в ожидании такси, в преддверии расставания они выпивают по бокалу шампанского, и она не хочет уезжать, а он не хочет ее отпускать. Вот доктор с трудом говорит, что благодарит ее за все, мучительно повторяя эту фразу на разный лад, но слышится фраза другая, которую Он прячет: «Я люблю тебя». Вот и дошло до прощальных рукопожатий, и доктор не хочет отпускать ее руку. Вот и приехало такси.
На веранде она оставила пачку сигарет. Он достает одну и, спустя пятнадцать лет, закуривает. Но и Она отъехала недалеко, решив вернуться к доктору к их обоюдному счастью.
