Гроза
В тишине один за другим выходят на сцену герои «Грозы», представляются и расходятся по сторонам, освобождая центральное место для следующего. Преодолевая преграды на пути, перешагивают через деревянные свежевыструганные лавки. Так начинается в Мичуринском драматическом театре спектакль по драме Островского «Гроза». Свежие доски скамеек, большого семейного стола — почти белого цвета, чистота и стремление к порядку чувствуются во всем, а вот о мире в этом доме говорить не приходится: сразу видно, всё держится на тиранической воле хозяйки дома, Кабанихи. Но и гроз здесь, как и иных природных катаклизмов, кажется, не было до сих пор. Бог миловал.
В глазах Катерины (Людмила Новикова) — сразу видно, нет мира, в душе «что-то недоброе делается». Красивая, статная и страстная, искренняя, порывистая. Их диалог с Варварой (Татьяна Золотарёва) тут же многое проясняет: «Такая уж я зародилась горячая», — говорит Катерина. Чувство свое нехорошее принимает как испытание, которого не выдерживает: «Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, что я другого люблю». Варвара — из тех наперсниц, которые даны героине в утешение: бодрая, бойкая: «Я не обманщица была, да выучилась». Здесь почти каждый делает шаг в сторону от привычного, канонического истолкования, все — живее.
Неожиданнее прочих, с первого появления, — Кабаниха (Татьяна Рогачёва) — не то, что не старая, а очевидно молодая, еще и способная полюбить и готовая к любви, не получая желаемого, подозревает других в изменах — еще до самих измен. Своими подозрениями очевидно подталкивает ко греху. Нервная, беспокойная, раздраженная, никак не получающая любви — в тех объёмах, на которые она претендует и готова «переварить», здешняя Кабаниха не раз вызывает неожиданное в этой истории сочувствие. Другой в мичуринской «Грозе» и сын её Тихон — совсем не тихий. Жалкий — да, но тихим назвать его нельзя. Более каноническими выводит режиссер Дикого (Виталий Мещеряков) и Кудряша (Андрей Шепелев), но нет в спектакле таких героев, которые бы оказались за бортом режиссерской мысли. Девка в доме Кабановых Глаша (Ольга Трофимова) — как флаг, выносит на сцену скатерть, жарит настоящую курицу. А мелкий мещанин Шапкин всегда готов помочь — подставит стул, стол, пододвинет скамейку, принесет и рюмку полную, и новую бутыль.
Борис (Егор Катушенко) — чужой здесь, они в этом мире, для них привычном, дома, он — точно командировочный, приезжий. Нездешний. Только вот смелости постороннего, не включенного в здешние связи-отношения, в нем нет. Воли своей нет. Он говорит: «Воля ваша была на то» — в ответ на любовь Катерины Кабановой. Кулигин (Геннадий Калинин), как и написано у Островского, — светлый человек, живая душа.
Ученица Романа Виктюка, Галавинская не отказывает себе в удовольствии, если буквально в руки плывет возможность проявить возможности режиссерской профессии: свидание в овраге превращает она в ночную молодежную тусовку, с плясками, притопами и частушками. Зато другую важнейшую встречу — Катерины и Бориса — она возносит вверх, на мост-виадук (художник — Евгений Теплинский). И тут уже ливень льет на них настоящий, небесный ливень, по мысли Островского, послан им, чтобы смыть грех. На мосту — все встречи и расставания, но кроме того с моста на все — сверху вниз — смотрит, наблюдает за всеми Феклуша (Татьяна Николаева). В сюжете ей места нет, она, как заметила одна внимательная зрительница, «странница с незатейливой песенкой: «черный цвет, мрачный цвет, ты мне мил навсегда…». Когда все уже случается, она уходит из Калинова — искать дальше землю обетованную. Может, найдёт такую, «добродетелями украшенную».
Для Катерины здесь главное — чувство вины, оно саднит ей душу ещё до самого грехопадения. Мечтательная, свободолюбивая, до того страдавшая от ежеминутных попреков свекрови, обретенной свободе, своеволию она не радуется. Ни озлобленность Кабанихи, ни немые укоры мужа не доставляют ей больших страданий, чем собственное чувство вины. Для режиссера спектакля Гульнары Галавинской в работе над пьесой был важен личный опыт драматурга: «Грозу» Островский написал в 1856 году будучи влюбленным в актрису Императорского театра Никулину-Косицкую. Он был женат. Актриса, чтобы не разрушить семью, увлеклась молодым актером. Островский, изживая личную драму, пишет «Грозу», где роль Катерины написана специально для Никулиной-Косицкой. Вытащить наружу остроту всех внутренних конфликтов, — вот цель, которую ставит режиссер. «Самоубийство — это действительно страшный поступок, но до самоубийства я полностью на ее стороне», — говорит Гульнара Галавинская о Катерине. Форсированные голоса — с первой и до последней минуты спектакля — достаточно полно выражают доведенность всех отношений здесь до предела. Редко кто произносит свою речь буднично, почти всё говорят — с надсадой.
По мысли режиссёра, история «Грозы» и сегодня может вызвать сильный отклик: «И сегодня есть такие же Кабанихи, которые раньше были купцами, а сейчас стали бизнесменами. За суетой они теряют человеческие качества и просто перестают слышать близких, любить и быть искренними, добрыми. Это история семьи, когда молодая женщина до последнего держится за нелюбимого мужа. Но он уходит, даже не поцеловав ее и не захотев выслушать. А она отчаянно кидается в свою придуманную историю». Диалоги Островского режиссером (она же — автор музыкального оформления спектакля) положены на современную музыкальную партитуру. Колокола здесь звонят по всем, «отбивая» трагическую поступь трагического сюжета. И здесь режиссер опирается на Пушкина, который говорил, что важен не реквизит, не костюмы далекого времени, а передача конфликта и трагедии.
