Маленькие комедии большого дома
Спектакль «Маленькие комедии большого дома» был выдержан в традиционном для Театра сатиры жанре обозрения. Сатирики Аркадий Арканов и Григорий Горин выступили здесь в паре, как, собственно, и режиссеры. Ими стали Андрей Миронов и Александр Ширвиндт, причем для Андрея Миронова это был режиссерский дебют. Руководил постановкой Валентин Плучек, и в работе над ней приняли участие художник Борис Мессерер и композитор Давид Тухманов.
Премьера состоялась в канун Нового года. По сути, это были пять одноактных пьес, объединенных сквозным преферансом. Пять пьес, в постановке которых была задействована почти вся труппа театра, и почти у каждого был пусть и не большой, но свой звездный выход.
Спектакль был наивен, простодушен и музыкален. Наверное, у всех, кто видел спектакль, осталось в памяти чувство душевной легкости от двух часов искреннего веселья. Даже в записи видно и слышно, насколько охотно смеялись зрители над забавными и такими знакомыми бытовыми неурядицами, что мастера Театра сатиры подавали под соусом доброго юмора и тонкой иронии. Очень доброй оказалась эта предновогодняя постановка.
Жанры, представленные в обозрении, если и не поражали, то радовали своим разнообразием. В этих историях о жителях новостройки, которые, только переехав на новое место, сразу же начинают влюбляться, ссорятся и мирятся, работают и отдыхают и, конечно, танцуют и поют, драматурги и актеры показали, кажется, все, на что они только были способны. Причем тон предстоящему сюжету задавался голосом за кадром, что объявлял зрителям, какой вид зрелища им предстоит.
Чего тут только не было. «Смотровой ордер» — оптимистическая комедия с переездом и вселением. «Грабеж» — психологический ретро детектив со взломом. «Московская серенада» — комедийный мюзикл о любви с песнями и танцами. «Звуковое письмо» — собственно, звуковое письмо в джазовой обработке. «Пой, ласточка, пой…» — жилищно-бытовая оратория для ЖЭКа с фортепьяно.
В каждой из этих пьесок-новелл блистает кто-нибудь из актеров. Нет, хороши все, но обязательно есть «главная звезда». В «Смотровом ордере» — это несравненная Татьяна Пельтцер. Ее жизнерадостная героиня — мама взрослого сына и бабушка не одного внука — так и излучает доброту. Теплое чувство юмора, почти наивная простота и мягкая доброта, — вот те краски, которые использует здесь актриса.
Сценка «Грабеж» — кульминация спектакля, выстроенная на «парном конферансе» Андрея Миронова и Спартака Мишулина, — проходит под несмолкаемый хохот зрительного зала. И даже сидя перед телевизором или монитором компьютера, невозможно удержаться от смеха, глядя на тот каскад эмоций, перепадов настроения, феерии актерских красок, которые выдает в своем монологе блистательный Андрей Миронов. Его реплики моментально расходятся на цитаты, причем именно с его интонациями. А еще в этой фонтанирующей весельем новелле есть момент, когда герой Андрея Миронова после своего динамичного, почти ожесточенного, монолога вдруг оседает на руки Мишулину: «Жена все это любит, а я ее. Вот так и живем…» — бледный, покрывшийся испариной холодного пота. И тут комедия грозит обернуться подлинной драмой, но актер «берет себя в руки» и возвращает зрителя в состояние легкости и эйфории.
В новелле «Звуковое письмо» на удивление сдержан и точен Александр Ширвиндт. Его монолог, обращенный к сыну-подростку, записанный на граммофонную пластинку в сопровождении джазовых импровизаций, по истине, задевает, волнует своей какой-то подлинной «настоящестью». За внешней невозмутимостью «продвинутого» отца скрывается тревога за будущее взрослеющего сына.
И, наконец, Анатолий Папанов. В новелле «Пой, ласточка, пой», венчающей весь спектакль, актер сыграл, может быть, одну из самых проникновенных, самых трогательных из своих ролей. Папанов сыграл здесь — в роли простого начальника ЖЭКа — стремление к мечте, к прорыву из обыденности к чему-то высокому, подлинному.
Наверное, поначалу, может возникнуть впечатление, что проблемы, затронутые в спектакле, уже неактуальны и остались в далеких семидесятых. Но это не так. И дело даже не в самих проблемах расселения малосемеек или товарного дефицита. Спектакль — о дефиците ином. Дефиците, который, увы, никогда не потеряет своей актуальности. О дефиците простых человеческих отношений, дефиците добра и спокойного юмора в ответ на любые неурядицы. И вот, когда смотришь этот непритязательный спектакль, кажется, что восполнить этот дефицит тебе вполне под силу.
