Варшавская мелодия
«Главное — это тема обреченности. Любовь обречена, потому что государство сумеет растоптать вас своим паровым катком. И, сделав свою работу, оно удовлетворенно потирает руки над вашим прахом и над прахом вашего чувства. И два человека, когда они, наконец, встречаются, могут соединиться. Но уже нечем соединяться», — сказал Леонид Зорин в одном из интервью. «Варшавскую мелодию» он написал в 1966-м, вернув действие в конец 1946-го и оттуда протянув нить к оттепельному 1956-му и к застойному 1966 году. История о влюбленности польской девушки, студентки консерватории Гелены и прошедшего войну Виктора, будущего винодела, развивается с момента, когда чувство только зарождается — через годы, когда не оно умерло, а что-то самое важное уже перегорело, стало невозможным. По внешним ли причинам, по вине указа 1947 года, запретившего браки с иностранцами, или из-за внутренней нерешительности героя, вернувшегося победителем с войны и не решившегося бороться за личное будущее. Сила, слабость, любовь, мужество, мужественность, воля, безволие — их смыслы и оттенки ткут психологическую канву пьесы.
У нее были все шансы остаться лежать в столе. В СССР вовсю боролись с диссидентами, око цензуры бессонно следило за творческой жизнью. Первую зоринскую пьесу «Молодость» поставили сразу же в 1949 году (в Малом театре). Но уже в 1954-м запретили и вычеркнули из репертуара «Гостей», в 1965-м работу «Римская комедия (Дион).
Рубен Симонов начал репетировать «Варшавянку» (так назвал ее Зорин) в Театре им. Вахтангова с Юлией Борисовой и Михаилом Ульяновым, актерами уже далеко не юными — но он почуял именно в них возможность сделать точным рисунок этих ролей. Однако цензоры не желали литовать пьесу, требуя убрать из текста одно из главных — пресловутое сталинское постановление. Побывав на одной из репетиций, чиновники смягчились, не отступившись, правда, от названия — в итоге политически окрашенная «Варшавянка» стала «Варшавской мелодией». Премьеру сыграли 30 января 1967 года (художник — Э. Стенберг, дирижер — Р. Архангельский, произведения Шопена в исполнении Б. Давидович), а через два года появился телеспектакль.
«Варшавская мелодия» оказалась последним режиссерским жестом Р. Симонова. В 1967-м «За постановки пьес классической и современной драматургии в Театре им. Е.Б. Вахтангова» ему дадут Ленинскую премию. В конце 1968-го его не станет. Придя в студию Вахтангова в 1920 году, с 1939-го он был худруком театра, которому служил до самой смерти. «Варшавскую мелодию» называют его лебединой песней, как «Принцессу Турандот» у Вахтангова.
«Эта последняя работа стала как бы творческим завещанием Рубена Николаевича. Он смотрел влюбленными глазами на Юлию Борисову… заразительно хохотал, если у нас получалась какая-нибудь сцена. Одну репетицию, которая вдруг пошла импровизационно раскованно, сцену в музее, когда Виктор, влюбленный в прелестную Гелю, думает не о музейных редкостях, а о том, как бы поцеловать ее, он буквально прохохотал. Счастье творчества его пьянило… По изяществу и элегантности… это был истинно вахтанговский спектакль», — вспоминал Ульянов в книге «Работаю актером».
Ульянов многажды играл с Борисовой — в «Антонии и Клеопатре», в «Идиоте», в «Конармии», в «Иркутской истории», но «Варшавская мелодия» осталась одной из самых запомнившихся их работ. После вахтанговцев в Театре им. Ленсовета вариант с иной интонацией предложил И. Владимиров с А. Фрейндлих и А. Семеновым (а потом с А. Солоницыным). «В вахтанговском спектакле не было места войне, ужасам фашизма. В питерской «Варшавской мелодии» эта тема — чуть ли не на первом плане. Геля Борисовой как будто забывала об оккупации, Фрейндлих только о ней и помнила. Она показывала, как постепенно и трудно страх Гели перед жизнью, недоверие к миру вытесняются пришедшей если не любовью, то верой в любовь», — пишет Анастасия Арефьева (Петербургский театральный журнал, № 3 (65)/2011).
Пьеса Зорина — благодатный драматический материал, хотя здесь особенно важно найти актеров, которые смогут не потерять эмоции, верной тональности, на протяжении всего действия оставаясь на сцене вдвоем. Ее ставили по всей стране и во всем мире, причем не только в Париже или в Нью-Йорке — даже в Гаване. Но все постановки будут сравнивать с той, вахтанговской.
В 1998 году В. Андреев выпустил в Театре им. М.Н. Ермоловой «Перекресток», разыграв с Э. Быстрицкой (позже стала играть Т. Шмыга) написанное Зориным продолжение «Варшавской мелодии», где Ему и Ей уже на склоне лет дана еще одна возможность встречи. Недавно в обеих столицах появились новые версии самой «Варшавской мелодии». В 2007-м в МДТ ее «пропел» Л. Додин (Гелену сыграла У. Малка, Виктора — Д. Козловский). А в 2009-м в Театре на Малой Бронной С. Голомазов — с Ю. Пересильд и Д. Страховым. Это — рефреном повторяющаяся история разных времен. Как говорила Геля? «Сколько людей живут со мной в одно время. И я их никогда не узнаю. Всегда и всюду границы, границы… Границы времени, границы пространства, границы государств. Границы наших сил. Только наши надежды не имеют границ».
