Крепостные театры русских дворян

Повседневная жизнь дворян состояла по большей части из церемониалов, правил этикета и условностей. Яркое проявление эмоций в приличном обществе не поощрялось. А вот на сцене можно было позволить всё что угодно: страсть, горе и даже жестокость. К тому же дамам и господам из высшего света часто бывало откровенно скучно, и театр стал еще одной возможностью разбавить однообразные будни. Благодаря любительским спектаклям будни семьи оживлялись. К премьере домашнего спектакля готовились неделями: выбирали произведения и распределяли роли, репетировали и создавали декорации, шили костюмы и продумывали грим.

Многие доморощенные актеры были не лишены таланта, но выйти на профессиональную сцену не имели возможности. В те годы ремесло актера считалось в дворянских кругах дурным тоном. А вот участие в любительских спектаклях за закрытыми дверями особняков не вызывало порицания. Среди актеров, занятых в постановках, бывали члены одной или нескольких семей, соседи и близкие друзья. В домашних спектаклях богатых помещиков актерами часто становились крестьяне и дворовые люди.

Большинство пьес для домашних подмостков дворяне заимствовали из репертуара французского классического театра. В конце XVIII века на сцене провинциального театра графа Александра Воронцова — одного из самых просвещенных людей своего времени — появились пьесы русских драматургов. Произведения Александра Сумарокова, Дениса Фонвизина, Петра Плавильщикова были посвящены, как правило, проблемам русского человека. Позже на домашних сценах стали играть Николая Гоголя и Александра Пушкина, Михаила Лермонтова и Николая Хмельницкого. Новое поколение драматургов полностью сосредоточилось на истории и быте России. При этом помещики не ставили слишком вольнодумные пьесы: это могло плохо отразиться на репутации. Критика чиновников и недовольство крепостничеством были табуированными темами для крепостных театров. Так, долгое время комедия Александра Грибоедова «Горе от ума» ходила лишь в списках; не пропускали на сцену пьесы Ивана Крылова и Александра Островского.

Увлеченные театром помещики нередко отдавали детей своих лакеев, конюхов и дворецких на воспитание в пансионы. Там их учили французскому и итальянскому, рисованию, пению, гуманитарным и точным наукам. Самые толковые ученики становились актерами, остальные — либо театральными работниками (костюмерами, гримерами, музыкантами, хореографами), либо возвращались служить в дом барина. Однако такой подход не был повсеместным. Чаще всего Офелиями и Эдипами становились безграмотные крепостные, и театральное искусство давалось им через силу.

В труппе бывало до 50–60 человек: музыканты, живописцы, машинисты, портные, парикмахеры. Актеры делились на «первостатейных» и «второстатейных». В зависимости от своей значимости они получали и ежегодное вознаграждение: деньги и вещи.

Однако актер усадебного театра был бесправен, как и любой другой крепостной. О свободе творчества не могло быть и речи. В любое время дворянин мог отправить артиста на тяжелые работы, наказать за любую мелочь или продать его.

Первоклассные крепостные актеры были ценным товаром. Нередко такой товар покупала и дирекция Императорских театров. Так, в 1800 году Александр I приобрел труппу и оркестр музыкантов у Петра Столыпина за 32 тысячи рублей. По меркам того времени это было целое состояние, сопоставимое с несколькими десятками миллионов в наши дни.

В свое время был печально известен крепостной театр Каменского в Орле. Граф Сергей Каменский, страстно любивший спектакли, был жесток к своим актерам и наказывал их за любые провинности. Журналист Михаил Пыляев в книге «Замечательные чудаки и оригиналы» писал:

Князь Николай Шаховской, владевший крепостным театром в Нижнем Новгороде, был еще большим тираном. За погрешности он надевал крепостным актерам на шею рогатки, которые не позволяли им поспать или хотя бы прилечь, приковывал их к стульям, колотил палками. Артисткам князь не разрешал разговаривать с мужчинами. Во время спектакля актер не мог подойти к партнерше ближе чем на метр. По достижении 25-летнего возраста хозяин выдавал актрис замуж, заменяя их молоденькими пансионерками.

После войны 1812 года в домашних спектаклях помещиков стали участвовать пленные французы. Так, благодаря «образованным и любезным» пленным жизнь писателя Александра Плещеева и его супруги Анны в имении, по мнению их соседки Екатерины Елагиной, стала похожа на «беспрерывный пир». Иностранцы разыгрывали пьесы на родном языке и принимали участие в музыкальных постановках.

Помещики создавали крепостные театры не только для развлечения. Это был еще один способ щегольнуть богатством и просвещенностью. Держать усадебный театр было так же престижно, как и иметь псарню, зверинец, конюшню с племенными кобылами или оранжерею с экзотическими растениями.

Поначалу крепостные театры были исключительно столичным явлением. Ко второй четверти XIX века в Москве было всего два императорских театра — Большой и Малый — и более 20 крупных усадебных. Один из самых блистательных среди них — крепостной театр графа Шереметева в Кускове: однажды его даже посетила Екатерина II. Прима театра — крепостная актриса Прасковья Жемчугова — позже стала женой Николая Шереметева. Также прославились крепостные театры князя Николая Юсупова, генерала Степана Апраксина, графини Дарьи Салтыковой.

К середине XIX века по великолепию обстановки и мастерству актеров усадебные театры начали конкурировать со столичными. Помещики вкладывали целые состояния в строительство зданий под театр, их обустройство, декор помещений, воспитание и содержание артистов. Содержание театра убивало двух зайцев одновременно. С одной стороны, это подчеркивало высокий уровень образования, интерес к искусству и прогрессивность, а с другой — имя владельца всегда оставалось на слуху в самых высших кругах.

Один из самых роскошных театров того времени организовал генерал-аншеф Иван Шепелев — на Выксе, в глухой провинции, в заводской среде. По размерам он был чуть меньше Мариинского театра в Санкт-Петербурге. Внутри были партер, второй и третий ряды лож, бельэтаж, бенуар. Парадную ложу украшали красный бархат, золото и зеркала. Во время антрактов зрители выходили пить чай в просторное фойе. Капельмейстер Николай Афанасьев описывал театр Ивана Шепелева:

Крепостные театры существовали до того времени, как Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права. Актеры и театральные сотрудники получили право уходить от теперь уже бывших хозяев, создавать собственные труппы, гастролировать. Некоторые усадебные театры перешли на коммерческие начала, но большинство просто опустело.