Фальшивая монета
По одноименной пьесе М. Горького.
Из книги Ю.А. Дмитриева «Государственный академический Малый театр» (пьесы А.М. Горького):
<…> «В 1972 году в постановке Б. Бабочкина и оформлении Т. Ливановой Малый театр показал, вероятно, самую сложную для понимания пьесу Горького «Фальшивая монета», в которой реальность тесно переплеталась с фантастикой и символикой.
Начинался спектакль с пожара. Огонь останавливался возле самого дома часовщика Яковлева, в котором будет происходить действие. Зрители видели бывшую барскую гостиную с сохранившимся плафоном. Тикало множество часов. В кучу были свалены узлы, банки, корзины, швейные машины, спасенные от огня. По комнате шатались люди; они брюзжали, жаловались. Всех тянуло к зеркалу, и каждый хотел обнаружить в себе нечто значительное.
Когда в 1913 году драматург закончил пьесу, он написал к ней предисловие, указав, что все выведенные им персонажи –— обычные мещане из уездного города. Его задача заключалась в исследовании их душевной пустоты и ничтожества.
Режиссер создал полифонический спектакль, но раскрыл в нем каждый характер. Все эти люди раздражены, все хотят быть сильными, властными, однако они сильны лишь за счет чужой слабости.
В центре спектакля оказывался некий Стогов (Ю. Каюров). Кто он? Фальшивомонетчик или агент полиции, выслеживающий тех, кто печатает фальшивые деньги? Почему он в свое время покинул Полину? Все это оставалось неясным. Артист как бы приподнимал этот персонаж над бытом, убедительно показывая ничтожество тех, с кем ему приходилось иметь дело. В нем ощущалось нечто мистическое.
Полицейский Иванов (Б. Клюев), как и письмоводитель (В. Бабятинский), лишены каких бы то ни было идеалов, главное для обоих — быть сытыми.
И Бобова, живя среди воров, чувствовала себя совершенно естественно. Никто не принимал Лузгина за умалишенного, ищущего какое-то мифическое выморочное имущество, хотя его психическое расстройство было очевидным. Наоборот, бредням Лузгина верили — так хотелось без всяких хлопот разбогатеть, осуществить эту вечную мечту мещанства.
Камский — настоящий отец Натальи, и всем это известно. Двадцать лет он ходил за ней, приносил уток, якобы убитых на охоте, и все боялся сказать правду. Ему не хватало решительности даже для того, чтобы отстоять честь дочери. И в результате он представал как трус и обыватель, ничем не лучше остальных.
Наталья (Л. Щербинина) брезгливо относилась к окружавшему ее мещанству не только на словах,: это ощущалось во всем поведении. И можно верить, что она вырвется из гнусной среды: мещанство не успело ее опошлить. Это вносило в спектакль оптимистическую ноту.
Среди действующих лиц выделялась Полина, которую играла Р. Нифонтова. Что-то сближало ее с Надеждой Монаховой из горьковских «Варваров». Она тоже искала красоты и любви и так же противостояла ничтожной жизни. Артистка наполняла образ Полины яркостью и одновременно скорбью; любовь оказывалась поруганной. <…> Казалось, в финале она освобождалась от трагических оков, возникала надежда на счастье. Но Полина сознавала: в мире, где она живет, нет места уверенности в счастливом будущем. И тогда безоглядно и бесстрастно она шла навстречу собственной смерти, «тем самым подписывая окончательный приговор жизни, которая растоптала красоту».
Яковлев С. Маркушева являлся истинным жрецом мещанства. Его алчность безгранична, он готов подавить вокруг себя все живое.
А в целом Малый театр представил галерею мещан дореволюционной России, вынося им суровый приговор. Но он касался и мещанства как такового. Бабочкин показал и остроту комедийного начала пьесы, и ее трагическую глубину». <…>
«Александр Потапов»
Из очерка Светланы Овчинниковой. Серия «Библиотека Малого театра» (2001 г.):
<…> «В еще одной горьковской пьесе — «Фальшивая монета», в спектакле, поставленном Бабочкиным, Потапов сыграл, и сыграл блистательно, Ефимова — мужа шальной гулены Клавдии. Блудницы, прозвавшей его «уксусом проклятым».
Журнал «Театр» написал тогда:
«Ефимов у А. Потапова — существо внешне нелепое, топорное, а внутренне мрачное, злое, трусливое.
Он охвачен манией величия. Даже порезанный палец бинтует так, что тот становится величиной с сахарную голову.
Он хочет быть сильным, властным, всемогущим.
Он жаждет славы, мечтает повелевать людьми: «Вот этого желайте, а иного не сметь».
Но на деле он не может повелевать даже своей женой. И в бессилии своем ненавидит и презирает людей, считает, что «вообще человек –— вещь ненужная», а вину за свою ничтожность сваливает на тривиальность своей фамилии, которая единственно преграждает ему путь к славе и памятнику.
Потапов находит для Ефимова ту интонацию сарказма, которая делает его образ наиболее близким замыслу Горького». <…>
«Юрий Каюров»
Из очерка Светланы Овчинниковой. Серия «Библиотека Малого театра» (2001 г.): »
<…> «У Каюрова особые, свойские отношения с залом. Без заигрывания, без амикошонства. На чем они построены? На юморе, который присутствует в стиле его игры? На располагающей внешности? На достоинстве? Перечислять можно долго. Но загадка подлинного таланта разгадыванию не подлежит. А Каюров — талант подлинный.
Как сыграл он Стогова в «Фальшивой монете» — этой полусимволической пьесе Горького, совсем особой в творчестве драматурга!
Стогов — фигура, по поводу которой больше всего размышляли комментаторы пьесы, гадая, кто бы он мог быть: агент полиции, фальшивомонетчик или, чего доброго, уездный Мефистофель?
Спектакль не оставлял на сей счет сомнений: Стогов Ю. Каюрова — агент полиции, ловящий фальшивомонетчиков на фальшивые же монеты, и, рассказывая об этом Наташе, он говорил сущую правду».
<…>
