Золото, золото — сердце народное
Постановка по произведениям Н.А. Некрасова.
Фрагмент из воспоминаний коллег Веры Марецкой по книге Б. Сударова «Хозяйка театра»:
«Вера Марецкая… в спектакле-концерте «Золото, золото — сердце народное», записанном на телевидении, простонародное бабье горе выразила так сильно, как никто лучше Марецкой не умел».
Фрагмент из воспоминаний режиссераЮрия Завадского, опубликованных в книге «Учителя и ученики» (1975):
«Простота Марецкой — это ее великий природный дар. Она вместе с тем раскрывает органичную верность актрисы драгоценным традициям русской сцены, той правде и духовности, которыми всегда отличалось русское искусство. А крепкая вера в человека, жизнелюбие, дающее о себе знать, пожалуй, во всем, что создано актрисой в театре и кино, — черты, воспитанные в Марецкой нашей эпохой, — позволили этой простой подмосковной девчонке вырасти в большого, мудрого художника, дали ей огромную власть над зрителями, сделали ее артисткой подлинно народной. <…>
В некрасовские дни наш театр поставил спектакль-концерт (режиссер — мой сын Евгений Завадский). Марецкая читает, играет монолог из «Кому на Руси жить хорошо». Он длится десять минут, но с какой силой звучит, с какой глубиной проникает актриса в мир Некрасова! Это горестный сказ-плач о тяжкой доле крепостной женщины. Самозабвенную материнскую любовь, отчаяние, волю, гневный протест, неисчерпаемые духовные силы русской женщины — все это поразительно вдохновенно передала актриса. <…>
Плятт не всеяден, я отношу его к числу актеров, которые к себе относятся взыскательно, но и к драматическому материалу подходят с особенными, максимальными требованиями. От ролей он отказывается не так уж редко (как правило, он всегда от них отказывается), хотя сыграть ему, на мой взгляд, всякую по плечу. Он хочет, чтобы в созданном им образе сказалась его, Плятта, страсть, любовь или ненависть, раскрылись его собственные пристрастия и убеждения.<…>
Плятт добивается образной неповторимости и предельной выразительности в каждой своей роли. Он достигает смелого преувеличения вполне реальных черт, стремится к максимально яркому, иногда доходящему до художественного озорства их выявлению. Со временем эта способность Плятта не притупилась — она только стала основательнее, острее, точнее.
В каждой роли Плятту важно все: прическа, борода, усы, костюм, манера говорить и двигаться, жестикулировать. Он придирчиво ищет и добивается выразительных внешних характеристик, скромно считая себя характерным актером. Это так и не так, потому что, будучи характерным актером в том смысле, какой в это понятие вкладывал Константин Сергеевич Станиславский, умея создавать живые характеры, Плятт всегда находит живую душу роли, которой отзывается его собственная душа, — тем-то он прежде всего и интересен. При этом самой яркой и показательной для Плятта чертой является умение достигать равновесия между внутренним и внешним, психическим и физическим, и умение надолго сохранить его. Когда Плятт находит точный рисунок роли, он вживается в него и в главном уже не отступает, всегда, впрочем, стремясь развивать роль».
