Мир через искусство. Василий Суриков. Меншиков в Берёзове.

В картине «Утро стрелецкой казни» склонился в поклоне перед Петром I А.Д. Меншиков, ожидающий приказа начинать казнь. Достигший могущества «полудержавного властелина», Меншиков продолжал рваться к вершинам власти и после смерти царя. В 1827 году он обручил свою старшую дочь Марию с наследником престола Петром II, внуком Петра I. Но грубое и надменное обращение Александра Даниловича с царственным юношей привело к его опале и ссылке со всей семьей в затерянный в сибирской глуши город Березов.

В Березове бывший «счастья баловень безродный» собственноручно срубил избу, а позднее и церковь. В этой промерзшей насквозь избе и предстает в картине семья Меншикова. Заледеневшее окно, брошенная на пол белая медвежья шкура, уподобленная островку снега, усиливают ощущение пронизывающего холода. Стремясь подчеркнуть бесприютность, невыносимость их нынешнего существования, Суриков сознательно нарушает перспективу, укрупняет масштабы фигур, «опускает» потолок избы. Картина потрясла И.Н. Крамского: «Если ваш Меншиков встанет, он пробьет головой потолок!» Пустота и неуютность комнаты, немногие тесно составленные на полу вещи создают ощущение, что семья Меншикова находится не в жилище, а в каком-то временном пристанище, наподобие почтовой станции на бесконечно длинном тракте, где путники ожидают лошадей, чтобы продолжить свой путь. Но жизненный путь Меншикова и его старшей дочери Марии завершится в Березове.

Члены семьи рядом друг с другом, но не вместе — каждый по-своему переживает горе. Крупные, «львиные» черты лица Александра Даниловича, его мощная рука, сжатая в кулак, свидетельствуют о несломленной внутренней силе. Зябко кутаясь в черную бархатную шубку, Мария прижалась к отцу. Тщеславные амбиции Меншикова сломали ее судьбу, но в лице девушки нет ни тени упрека — лишь кроткое смирение и глубокая печаль. Погруженный в тяжкие мысли ее брат Александр машинально счищает рукой с подсвечника накапавший воск — этот повторяющийся жест позволяет зрителю ощутить тягостно медленное течение времени, не заполненного ничем, кроме ожидания. И лишь 15-летняя младшая дочь Меншикова Александра читает Евангелие в надежде обрести опору в этих новых и страшных для семьи жизненных обстоятельствах.

Огонек лампады и мерцающие оклады икон в красном углу избы — единственный островок тепла и света в царстве сумеречного холода. Свеча на аналое погасла, но поток серебристых утренних лучей, пробивающихся сквозь заиндевевшее окно, вновь «пробуждает» ее свечение. Образы погасшей свечи, завершения жизни, и свет нового дня — образы конца и начала — соединяются в этой картине, как и в «Утре стрелецкой казни».