Опера «Ариадна на Наксосе»

«Ариадна на Наксосе» — творение эволюционное, пережившее несколько перерождений. Задуманная как милый музыкальный оммаж режиссеру Максу Рейнхардту, с блеском поставившему предыдущую оперу Штрауса и Гофмансталя «Кавалер розы», она сначала вошла в качестве финала в многочасовое драматическое произведение, а затем вернулась в сугубо музыкальное русло, превратившись в оперу с прологом. В первоначальной версии «Ариадна» заменяла собой турецкий дивертисмент в переделанной комедии Мольера «Мещанин во дворянстве». Театральный эксперимент был встречен публикой прохладно, но Рихард Штраус до последних дней надеялся, что зрители рано или поздно оценят оригинальную идею оперно-драматического гибрида. «В будущем нашей “Ариадны” я уверен гораздо более, чем в ее настоящем», — писал композитор своему соавтору, прося его никому не говорить о том, что они работают над второй редакцией оперы, чтобы театры не отказывались от постановки уже существующей. Однако большинству театров первая «Ариадна» была (и остается) попросту не по силам, поскольку требует сразу двух высококлассных трупп: оперной и драматической. Да и публика по сей день предпочитает ходить либо в театр комедии, либо в оперу, не смешивая одно с другим.
Изначально представление определялось как «пьеса Гуго фон Гофмансталя с музыкой Рихарда Штрауса». Теперь же мы слушаем «Ариадну на Наксосе» Рихарда Штрауса с либретто Гуго фон Гофмансталя. И это не просто перемена мест слагаемых: в этих двух случаях возникают совершенно разные суммы.
«Ариадна на Наксосе» — это настоящая опера, но в своем окончательном виде она содержит всю историю трансформаций замысла авторов. Гофмансталь то журил Штрауса за склонность к легкому жанру, говоря, что «вульгарное в нем поднимается со скоростью грунтовых вод», то сам же настаивал на том, чтобы героиня-комедиантка Цербинетта не исчезала к концу сочинения, а спела под занавес хотя бы несколько фраз. Штраус выполняет это пожелание и дает Цербинетте одну вокальную реплику вполголоса, поскольку не желает разрушать возвышенную атмосферу заключительного дуэта главных героев, Ариадны и Бахуса. Замысел этого дуэта-апофеоза композитор сначала воспринял скептически, а потом увлекся не столько текстом, сколько объяснениями своего либреттиста.
Эти и другие авторские метания требуют внятного оправдания на сцене. В том и заключается главный вызов для постановщиков, ведь искрометная, чарующая, захватывающая музыка гениального композитора контрастирует с подчас абсурдистскими словами выдающегося литератора. Наша цель — рассказать увлекательную историю, соблюдая намерения авторов. Сопоставить высокие чувства и бытовую перемену партнера, соединить комические обстоятельства и трагедийный пафос, свести в одном сюжете героев серьезной оперы и комедии дель арте — вот задачи, которые постаралась решить команда постановщиков ради вдохновения певцов и к удовольствию зрителей. Сергей Новиков, режиссер-постановщик