ОБРАЗ ТУРЦИИ
В РУССКОМ ИСКУССТВЕ

Первыми путешественниками к турецким берегам были паломники, которые приходили и приезжали к горе Афон и Святой земле еще со времен Византии. Позднее, при Иване III, к османскому султану отправились первые послы. Так появились «статейные списки», в которых, помимо государственных дел, описывали турецкую культуру. В середине XVII столетия монах и дипломат Арсений Суханов составил увлекательное описание своего пути в Константинополь, а оттуда — в Иерусалим.

Позднее появился новый вид заметок — воспоминания плененных турками русских солдат. Один из них — его имя осталось неизвестным — скитался по Турции более пяти лет и рассказал о своих хождениях в «Описании Турецкой империи».

В XVIII веке Петр I стал отправлять за рубеж талантливых учеников. Однако в тот период отношения с Османской империей были напряженными, и в Турцию не ездили ни учиться, ни отдыхать с семьей: это считалось опасным.

В XIX веке Россию захватила мода на Восток. В те годы Османская империя занимала территорию современных балканских, ближневосточных и североафриканских территорий и ее образ часто смешивался с арабскими, индийскими и персидскими мотивами. Четкое представление об аутентичной турецкой культуре в России сложилось только в начале XX века.

Первые художественные образы Турции были вплетены в общую канву загадочного Востока. Однако Блистательная Порта, как называли Османское государство европейские правители, приходила в упадок. Великие державы планировали разделить ее территории. Судьбу Турции обсуждали в светских салонах, об этом даже писали в стихах. Например, Александр Пушкин:

Поэт не бывал в Турции, а с культурой восточной страны знакомился в Крыму, который до 1783 года находился в составе Османской империи и унаследовал многие турецкие обычаи и традиции. Эти мотивы воплотились в пушкинском «Бахчисарайском фонтане» и других стихотворениях.

В русскую литературу вошли многие светлые образы турецкой культуры. Вдохновляли писателей на новые творения самые близкие им восточные земли — Кавказ и его предгорья. Яков Полонский после визита туда создал «Видение Османа», а Михаил Лермонтов записал в 1837 году турецкую сказку «Ашик-Кериб». Всепобеждающая любовь Магуль-Мегери и бедняка Ашик-Кериба для многих стала открытием турецкой культуры с новой стороны.

Позднее к литературным образам стали прибавляться «заметки с места событий»: на Восток стали отправлять культурно-исследовательские экспедиции. В 1835 году писатель и меценат Владимир Орлов-Давыдов ездил в Грецию и Турцию. Его спутниками стали Карл Брюллов и архитектор Иван Ефимов. Вместе они подготовили «Путевые записки» с очерками и гравюрами. Орлов-Давыдов восторгался таинственным Константинополем, который произвел на него «волшебное впечатление», и другими турецкими городами:

В Константинополь — или Стамбул, как называли город османы, — писатели-путешественники XIX века ездили чаще всего. Иван Бунин писал об исторической столице римских, византийских и османских правителей как о «славном городе», «последнем мертвом стане последнего великого кочевья». Николай Гумилев в «Сентиментальном путешествии» изобразил дорогу к Стамбулу как «древний путь» к «золотой стране небылиц».

Большое влияние и на советскую, и на турецкую культуру оказала эмиграция в Стамбул в 1920-е годы. Для многих город стал перевалочным пунктом, откуда общественные и культурные деятели разъехались в другие части света. Артист Александр Вертинский писал о своем первом стамбульском впечатлении:

Эмиграция в Стамбул нашла отражение в сюжете пьесы Михаила Булгакова «Бег».

В советские времена, когда эпоха султанов и роскошных дворцов ушла в прошлое и родилась «новая» Турция реформатора Мустафы Кемаля, стали появляться особые путевые заметки по восточной стране — прообразы первых путеводителей. Один из них составил советский писатель Петр Павленко. Писатель проходил по улочкам Стамбула по хрестоматийному тогда немецкому путеводителю Карла Бедекера, подмечая интересные для советского туриста особенности города. Так появились его книги «Анатолия» и «Стамбул и Турция».

Пополнили коллекцию советских произведений о Турции очерки писателя и журналиста Льва Никулина о новой столице — Анкаре.

В 1980-е Иосиф Бродский оставил ироничные заметки в «Путешествии в Стамбул»: «Но мечети Стамбула! Это гигантские, насевшие на землю, не в силах от нее оторваться застывшие каменные жабы! Только минареты, более всего напоминающие — пророчески, боюсь, — установки класса «Земля — воздух», и указывают направление, в котором собиралась двинуться душа».

Первые образы Османской империи создал военный художник-топограф Гаврило Сергеев. В составе посольства Михаила Кутузова в Константинополе в 1793—1794 годах он делал акварельные эскизы, которые позже вошли в «Османский альбом».

В XIX веке ориентализм — использование восточных сюжетов в различных сферах культуры и искусства — стал очень популярен в Европе. Турецкие мотивы появлялись на полотнах художников настолько часто, что возник отдельный стиль — тюркери. Откликнулась на увлечение Востоком и русская живописная традиция. Образ Турции, созданный отечественными художниками, отличался от общеевропейской тенденции. Если французские живописцы Ван Лоо, Эжен Делакруа, Жан-Леон Жером, англичанин Эдвин Лонг, американский художник Фредерик Бриджмен создавали галереи раскрепощенных восточных красавиц в гаремах и султанских покоях, то русские художники больше обращались к природе и картинам повседневной жизни, подчеркивая неторопливый ритм жизни жителей Востока. Во время войн между Россией и Турцией появлялись картины в батальном жанре.

Часто живописцы делали зарисовки, когда отправлялись в отдаленные части Османской империи, например в Палестину, Египет. Максим Воробьев, учитель Айвазовского и Шишкина, по пути в Иерусалим в 1820-е годы сделал наброски видов Константинополя, Смирны, острова Родос.

Живописец Карл Рабус отправился в Константинополь из Крыма, где он любил проводить время. По пути его корабль застигла буря. Впечатления от стихии позднее воплотились в картине «Водяные смерчи на Средиземном море». В столице Турции Рабус познакомился со многими европейскими заказчиками. Художник писал для них этюды, а на вырученные деньги путешествовал по Греции и Италии.

Его ученик Карл Брюллов попал в Турцию благодаря экспедиции Владимира Орлова-Давыдова. Кроме иллюстраций к его «Путевым заметкам» художник написал портрет турецкой девушки. Это был собирательный женский образ, в котором художник постарался передать культурные черты, характерные для Турции в целом. Также Карл Брюллов часто писал портреты русских аристократов с модными тогда элементами традиционной турецкой одежды — тюрбанами у женщин и фесками у мужчин.

Творчество художника Ивана Захарова покорило самого османского султана Абдул-Меджида I. В Константинополе Захаров оказался случайно, он прибыл туда на военном корабле в 1849 году. Художник хотел написать портрет Абдул-Меджида I и часто стоял у мечети, пытаясь запомнить его облик: попасть на прием к султану в то время было невозможно. Когда портрет был готов, полотно волей случая попало во дворец правителя. Картина настолько понравилась султану, что тот заказал Захарову портреты своих детей и устроил во дворце показ его работ — первую художественную выставку в Константинополе.

Лиричные картины с видами Константинополя писал и Иван Айвазовский. В Турцию он попал в составе морской экспедиции Федора Литке в 1845 году. Картины Айвазовского до сих пор украшают султанский дворец Долмабахче.

Нередко новые полотна появлялись по заказу императорского дворца. Художник-маринист Алексей Боголюбов написал для Николая I серию этюдов, посвященную Османской империи. А Николай Дмитриев-Оренбургский по заказу Александра II составил художественную сводку с фронта во время обострения русско-турецких отношений в 1877—1878 годах. Военные впечатления перенесли на полотна Василий Поленов и Василий Верещагин.

Искусство начала XX века вновь обратилось к Востоку. В авангардном творчестве Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой были воплощены как реальные, так и вымышленные турецкие мотивы.

С XVIII века в Европе получила распространение музыка «а-ля тюрк», то есть «в турецком стиле». Вольфганг Амадей Моцарт написал композицию «Турецкое рондо», или, как ее называли слушатели, «Турецкий марш». Эта мелодия, которая популярна и сегодня, стала впечатлением композитора от янычарского военного оркестра — «мехтер такымы». Он время от времени выступал в Австрии по случаю подписания австро-турецких договоров.

В России турецкие мелодии публика услышала при Екатерине I, которая одна из первых в Европе выписала такой «мехтер такымы» из Константинополя.

Образ жителя Османской империи часто был связан с образом врага, военного соперника. Это отражалось и в русской культуре, в том числе в музыке. Первый неофициальный русский гимн «Гром победы, раздавайся!» композитор Осип Козловский написал на слова Гавриила Державина, когда русские войска под командованием Александра Суворова взяли османскую крепость Измаил.

«Гром победы, раздавайся!» (музыка Осипа Козловского, слова Гавриила Державина)
Иван Айвазовский. Стамбул. Закат солнца. 1899. Феодосийская картинная галерея имени И.К. Айвазовского, Феодосия, Республика Крым

В XIX веке с распространением романтических тенденций появились первые мелодии-впечатления, посвященные турецкой культуре. Михаил Глинка оживил восточные мотивы в опере «Руслан и Людмила». Композитор включил их в четвертый акт, среди мелодий был и турецкий танец.

Турецкие мотивы появлялись и в архитектурных сооружениях. Их украшали башенками, похожими на минареты, рельефными и скульптурными орнаментами, арками, невысокими куполами. В честь героев, сражений и побед в Русско-турецких войнах архитекторы создавали памятники: в Екатерининском парке Царского Села появились Кагульский обелиск и Башня-руина, Чесменская и Морейская колонны. Для праздника на Ходынском поле Василий Баженов и Матвей Казаков построили копии турецких сооружений из дерева. В память о войне 1828−1829 годов в парке возвели павильон «Турецкая баня». Архитектор Ипполит Монигетти спроектировал его по образу Адрианопольской мечети, которую он зарисовал во время путешествия в Турцию.

Элементы турецкого декора появлялись в зданиях и интерьерах. Сначала архитекторы использовали зарисовки художников, которые ездили в Османскую империю, а позже и сами архитекторы начали ездить в Турцию. При Екатерине II появилась мода на комнаты отдыха «в турецком стиле». Их обставляли турецкой мебелью — оттоманками, кушетками, софами. Такие комнаты были во дворце графа Орлова в Гатчине и в Зимнем дворце. В 1780-е в Екатерининском парке по проекту Ильи Неелова построили «Турецкий киоск». Он напоминал садовые павильоны с фонтанами в Константинополе. Турецкий декор использовали и при строительстве русских усадеб. Особенно ярко проявилось это в Крыму — на его территории появилось множество особняков «а-ля тюрк». Усадьбы с фонтанами, беседками и садами создавали Филипп Эльсон и Карл Эшлиман, Ипполит Монигетти и Николай Краснов.

Автор: Татьяна Григорьева
Верстка: Кристина Мацевич

Главное изображение:
Алексей Боголюбов. Мечеть в Константинополе. 1850.
Государственный музей искусств Республики Казахстан имени А. Кастеева,
Алматы, Республика Казахстан