ОБРАЗ ФРАНЦИИ
В РУССКОМ ИСКУССТВЕ

Близко знакомиться с французской культурой русский двор начал при Петре I. Первым упомянул о своеобразии Франции дипломат Андрей Матвеев, побывавший с миссией при дворе Людовика XIV. Позднее русский царь, вдохновленный идеей преобразований, поручал русским посланникам искать иностранных специалистов, чтобы приглашать их в Россию. Так в страну прибыли первые мастера из Франции: скульптор Николя Пино, архитектор Жан-Батист Леблон, художник Луи Каравак. В 1717 году в Париж отправился и сам Петр. Он посетил Сорбонну и Академию наук, королевскую библиотеку и типографию, столичные сады и парки. Император подмечал технические новшества, зарисовывал интересные детали архитектурной застройки города. Этот опыт он затем применил при строительстве Петербурга. Примерно в те же годы на обучение во Францию отправили первых художников-пенсионеров: они изучали европейское искусство за счет государства, получая денежное содержание — пенсион. В Европу поехал будущий гравер Степан Коровин, а позднее — уже от Академии художеств — художник Антон Лосенко и архитектор Василий Баженов.

Продолжилось погружение во французскую культуру при Елизавете Петровне. Петр I планировал выдать ее замуж за Людовика XV, поэтому дочь императора с детства изучала культуру и язык другой страны. С ее правления и началось увлечение русского двора всем французским. Галломания, уже царившая в Европе, достигла пика при Екатерине II. В Российскую империю проникали идеи французского Просвещения, дворян отправляли на обучение во Францию, туда же целыми семьями ездили отдыхать или лечиться. Французский стал языком общения высшего света, а гувернер-француз — признаком достатка семьи.

Великая французская революция с ее свободомыслием и Отечественная война 1812 года пошатнули культ Франции. Некоторое время в русской культуре французов воспринимали как противников. Однако на протяжении всего XIX века французский был так же популярен, оставаясь языком дипломатии и высокой моды.

В XX веке связь между культурами Франции и России стала еще более прочной. Теперь во Францию уезжали не просто в путешествие, а на постоянное место жительство. За несколько волн эмиграции образовались целые поколения «русских французов». А «русские усадьбы» и «русские кладбища», такие как Сен-Женевьев-де-Буа недалеко от Парижа, становились местом паломничества.

Первые сведения о Франции в художественном произведении появились в книге Николая Карамзина «Письма русского путешественника».

Совсем другим предстал Париж перед Денисом Фонвизиным. «Жители парижские почитают свой город столицею света, а свет — своею провинциею. <…> Забава есть предмет его [француза] желаний. <…> Смело скажу, что француз никогда сам себе не простит, если пропустит случай обмануть хотя в самой безделице. Божество его — деньги». Такие мнения — с разных полюсов — бытовали в русской литературе долгое время. Кто-то воспринимал Францию как «образец всей Европы», средоточие культуры и искусств, кто-то критиковал ее аристократов за бездушность и свободу нравов.

Очень любил французскую культуру Александр Пушкин. Он никогда не был во Франции, но его воспитателями были французы. Они учили будущего поэта языку, на котором он писал свои ранние стихотворения. Пушкин постоянно следил за культурной жизнью Парижа и вплетал ее мотивы во многие свои произведения. Татьяна Ларина «влюблялася в обманы и Ричардсона, и Руссо»; Евгений Онегин «по-французски совершенно мог изъясняться и писал»; Владимир Дубровский поменялся местами с воспитателем-французом Дефоржем, приехавшим в Россию для заработка. И даже эпиграф к «Арапу Петра Великого» поэт выбрал символичный: «Я в Париже: я начал жить, а не дышать…»

В ходе Заграничных походов русской армии 1813–1814 годов многие русские солдаты дошли до Парижа. В Европе они вели дневники и делали заметки — записывали свои впечатления. Федор Глинка в «Письмах русского офицера», несмотря на тяготы войны, был полон романтических ожиданий:

В последующие годы русские литераторы продолжали ездить за вдохновением во Францию. Николай Гоголь писал Василию Жуковскому: «Ницца-рай; солнце, как масло, ложится на всем; мотыльки, мухи в огромном количестве, и воздух летний. Спокойствие совершенное». В восторге от города был и Федор Тютчев:

Возникали в русской литературе и отталкивающие образы Франции. Нелестной характеристикой награждали жителей этой страны Константин Бальмонт, Александр Герцен. Федор Достоевский в «Зимних заметках о летних впечатлениях» писал: «Француза, то есть парижанина (потому что ведь, в сущности, все французы парижане), никогда не разуверишь в том, что он не первый человек на всем земном шаре. Впрочем, обо всем земном шаре, кроме Парижа, он весьма мало знает. Да и знать-то очень не хочет».

В начале XX века образ Парижа в русской литературе вновь изменился. «Современный Париж беспечно, легко, без остатка разменивал великую тысячелетнюю культуру на дрянные пустяки. Наступало царство людей, не помнящих родства», — замечал Алексей Толстой. Зинаида Гиппиус писала: «А пока он несчастен, только несчастен — его трудно любить; но можно жалеть, горячо, глубоко, праведно, — и любить его истинный лик, который если не мы, — увидят другие». Часто такое пессимистическое восприятие было связано с тоской по родине: многие покидали Россию после первых революционных событий.

В столице Франции бывали с визитами и советские писатели и поэты. Владимир Маяковский после поездки 1924−1925 годов создал цикл стихотворений-воспоминаний.

Известную фразу, давно ставшую фразеологизмом, — «увидеть Париж и умереть» — увековечил в литературе другой поклонник Франции, Илья Эренбург. Он выпустил также фотокнигу воспоминаний «Мой Париж».

Представления о шике и раскрепощенной жизни Франции, диктующей моду всему миру, возродились позднее — в описаниях Владимира Набокова, Иосифа Бродского и Владимира Высоцкого.

Французская культура влияла на русскую живопись еще в XVIII веке. Во Франции у известных мастеров учились отечественные художники. На тот момент со «стариной» знакомились в Италии: там было много памятников Античности и Ренессанса, а вот о современных тенденциях изобразительного искусства можно было узнать при французском дворе. Антон Лосенко после обучения в Париже стал основателем исторического жанра в русской живописи, а выпускник парижской Королевской академии Иван Фирсов написал первые жанровые картины.

Живописные полотна первой половины XIX века, посвященные Франции, отмечены военным колоритом. Неприятелем, покусившимся на русскую землю, предстала наполеоновская армия на картинах Ивана Розена и Богдана Виллевальде, Алексея Кившенко и Василия Верещагина.

Целая эпоха связана с работой во Франции «Парижского кружка» русских художников. Идея принадлежала внуку Александра Радищева — Алексею Боголюбову. Известный путешественник, маринист и баталист в 1870-е годы по рекомендации врачей обосновался во Франции. Его впечатляла французская обыденность — тихая жизнь нормандских городов, Нанта, Виши. Именно по его инициативе была открыта в 1875 году «мастерская русских художников». При ней работали Илья Репин, Василий Поленов, Иван Похитонов, Александр Беггров.

Париж стал одним из главных персонажей в творчестве Константина Коровина. Художник писал городские кафе и бульвары, в своей импрессионистской манере он создал десятки образов романтичного города. А Александр Бенуа стал страстным поклонником Версаля. В «Дневнике 1905 года» он писал: «Я упоён Версалем, это какая-то болезнь, влюбленность, преступная страсть».

На рубеже веков Париж захлестнула волна русского искусства — во многом благодаря Сергею Дягилеву. В 1906 году он организовал в столице Франции выставку русских художников, а вскоре на всю страну прогремели знаменитые Русские сезоны. Сюда приезжало множество художников — Наталия Гончарова и Михаил Ларионов, Леон Бакст и Николай Рерих. Они рисовали декорации, эскизы театральных костюмов, подбирали реквизит. Францию захлестнула волна моды на все «русское» — украшения, одежду, предметы интерьера.

В 1911 году уехал на несколько лет во Францию Марк Шагал. Он полюбил Париж почти так же, как свой родной Витебск, который всю жизнь был для художника источником вдохновения.

Столицу Франции изображали на своих полотнах художница Зинаида Серебрякова и ее сын Александр — его Париж был неторопливым, безмятежным и тихим. Однако нотки привычного образа «законодательницы мод» все также присутствовали в советской живописи — воспоминания об изысканных и кокетливых француженках привез из заграничной командировки Александр Дейнека.

Французская музыка, популярная в России в разное время, была очень разнообразной по стилям и жанрам. Петр I после поездки во Францию учредил в Петербурге «ассамблеи» — дворянские праздники, прообразы балов. Тогда же проникли в Россию старинные народные танцы и связанные с ними мелодии. Мотивы французских менуэтов, кадрилей, фарандол и ригодонов появлялись в творчестве Михаила Глинки, Антона Рубинштейна, Петра Чайковского, Александра Глазунова.

Как и на другие виды искусства, на русскую музыку повлияла война с Наполеоном — появились патриотические песни и новые военные марши. Позже Петр Чайковский написал торжественную увертюру «1812 год» в память о победе над французами.

Одновременно появлялись и мелодии-воспоминания, посвященные традиционному образу Франции — покровительницы искусств. Александр Даргомыжский написал оперу «Эсмеральда» по сюжету «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Цезарь Кюи, имевший французско-литовское происхождение, для своих музыкальных произведений использовал сюжеты произведений Александра Дюма — старшего, Ги де Мопассана, Проспера Мериме. Во Франции композитор выпустил монографию «Музыка в России», которая познакомила французских читателей с тенденциями русской музыки тех лет.

Петр Чайковский имел французские корни по материнской линии. Он отлично изъяснялся на французском, любил музыку Жоржа Бизе, Шарля Гуно, Лео Делиб. Чайковский написал оперу «Орлеанская дева», посвященную национальной героине Франции — Жанне д’Арк. А позже отразил сказочный мир Шарля Перро в стилизованным под эпоху Людовика XIV балете «Спящая красавица». Наброски к произведению он делал во время путешествия по Франции.

На рубеже XIX и XX веков во Франции обосновалась русская богема. В Париже появился русский музыкальный салон, открывались Русские сезоны. Писали новые произведения Игорь Стравинский и Александр Скрябин, Сергей Прокофьев и Сергей Рахманинов. Именем последнего была названа созданная в 1923 году русскими музыкантами-эмигрантами Русская консерватория в Париже. У ее истоков стояли композитор и педагог Николай Черепнин, князь Сергей Волконский, а Рахманинов был избран почетным председателем.

В советский период французская песня «Интернационал», созданная в эпоху Парижской коммуны, стала на некоторое время гимном СССР. Взаимовлияние было серьезным. В период Второй мировой войны русская аристократка Анна Марли, оказавшаяся волей судьбы во Франции, написала песню, которая стала музыкальным символом французского Сопротивления. Песня была такой популярной, что ее называли народной и даже хотели сделать национальным гимном Франции.

Первое архитектурное заимствование появилось в России в Петровскую эпоху. Впечатленный садами и парками Версаля Петр I решил построить подобную резиденцию под Петербургом. Из Парижа доставили чертежи, а позднее император выписал из столицы Франции архитектора Жана Батиста Леблона. Он построил Нагорный, будущий Большой, дворец, который стал центром Петергофа. Позднее в течение всего имперского периода комплекс застраивался монументами в разных стилях, но сама идея «собственного Версаля» прочно обосновалась в умах соотечественников.

При Елизавете Петровне, любительнице французской изысканности, строились здания в барочном стиле, которые напоминали о великолепии двора Людовика XIV. Их возводил в основном Бартоломео Растрелли — сын Карло Растрелли, который переехал в Петербург по приглашению Петра I. По приглашению Ивана Шувалова в 1758 году прибыл в Россию французский скульптор Николя Жилле. В его архитектурных классах учились Федот Шубин, Федор Гордеев, Михаил Козловский, Иван Мартос, Иван Прокофьев, Феодосий Щедрин. Многие из них продолжили свое обучение во Франции.

Классицизм, возобладавший во Франции в середине XVIII века, обратился к античным традициям. Василий Баженов и Иван Старов прошли обучение у известного тогда архитектора Шарля де Вайи. Они знакомили с французскими традициями своих учеников — Матвея Казакова, Андреяна Захарова.

К своему двору приглашала французских архитекторов и скульпторов и Екатерина II. Многие из них проектировали усадьбы русским дворянам. Этьен Морис Фальконе — его рекомендовал императрице Дени Дидро — стал автором Медного всадника на Сенатской площади. В этот период во Франции была популярна «говорящая архитектура». Она имела модернистские черты, весьма необычные для той эпохи: детали зданий должны были нести определенный смысл. В России памятником подобного стиля стал Михайловский замок Павла I. Император боялся заговоров и смерти, поэтому поручил архитектору Винченцо Бренна построить здание, неприступное для врагов. Помимо необычного плана сооружения — восьмиугольный двор, вписанный в квадрат, — и множества алогичных архитектурных элементов, замок опоясывала надпись, которую Павел считал защитой от неприятностей: «Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней». Мистическим образом император прожил ровно столько лет, из скольких букв она состояла.

Новые архитектурные образы появились после Отечественной войны 1812 года. В ознаменование триумфа русской армии в Петербурге были сооружены деревянные Нарвские триумфальные ворота; символ победы над французами — Казанский собор; в Москве — кафедральный собор во имя Христа Спасителя. К каждой юбилейной дате строили новые или реставрировали старые памятники. В честь 20-летия взятия Парижа на Дворцовой площади появилась Александровская колонна, в Москве — Московские триумфальные ворота. В 1830-е на Бородинском поле стали вырисовываться контуры будущего архитектурного комплекса: появилась «Бородинская колонна», Спасо-Бородинский монастырь. В честь 100-летия — часовня в Павловском Посаде, Бородинский мост в Москве, памятник героям 1812 года в Смоленске, скульптуры известных полководцев Михаила Кутузова, Барклая де Толли, Петра Багратиона.

Одновременно с этим в Российской империи строили здания в «имперском стиле» Наполеона. Русский ампир архитекторов Андреяна Захарова, Андрея Воронихина, Осипа Бове, Василия Стасова, скульпторов Ивана Мартоса и Феодосия Щедрина дышал торжественностью и величием победившей страны. Позднее, уже в советское время схожими чертами обладали постройки и в сталинском ампире.

Автор: Татьяна Григорьева
Верстка: Кристина Мацевич

Главное изображение:
Зинаида Серебрякова. Порт в Коллиуре. 1930.
Частное собрание