Имя Василиса, означающее в переводе с греческого «жена царя» или «царица», попало на Русь из Византии не позднее XIII века. В Повести временных лет, датированной началом XII столетия, это имя не упоминалось ни разу. А первыми известными Василисами были дочь ростовского князя Василиса Дмитриевна, жившая на рубеже XIII–XIV веков, а также еще одна ростовская княжна — Василиса Константиновна, которая жила в XIV веке.
Вероятно, в
русские сказки это имя пришло уже после того, как прочно закрепилось в обиходе. Но сама героиня и сюжеты с ее участием существовали за тысячи лет до этого. Специалисты относят время появления волшебной сказки к эпохе разложения первобытно-общинного строя, когда основным источником пропитания стала не охота, а земледелие.
В волшебных сказках
Василиса Премудрая или Прекрасная — лишь одно из имен невесты героя, которую могут звать и по-другому: Елена Прекрасная, Марья-царевна, Царь-девица, Настасья-королевишна, Варвара-краса и так далее. Функция персонажа-невесты в русских сказках не зависит от имени. Например, в известном собрании сказок Александра Афанасьева встречаются разные сюжеты и роли, связанные с именем Василисы. Главная героиня «Василисы Прекрасной» вовсе не царевна, а бедная падчерица, которую отправляют за огнем в избушку Бабы-яги. В сказке «Жар-птица и Василиса-царевна» Василису ловит стрелец-молодец по поручению царя. Царевна на первый взгляд желает своему похитителю смерти:
«Не пойду, — говорит царю, — за тебя замуж, пока не велишь ты стрельцу-молодцу в горячей воде искупаться». Волшебный конь стрельца заговаривает воду, и герой выходит из котла краше прежнего. В финале, как и положено в волшебной сказке, старый царь погибает, по примеру стрельца искупавшись в кипятке, а главный герой получает жену и царство в придачу. В сюжете «Морской царь и Василиса Премудрая» Василиса — дочь Водяного, помощница героя-царевича. В разных вариантах известной сказки «Царевна-лягушка» главную героиню зовут то Еленой Прекрасной, то Василисой Премудрой, что подтверждает: имя героини не столь важно — важна лишь функция.
Филолог-фольклорист Владимир Пропп доказал, что жанр
волшебной сказки уходит корнями в эпоху первобытной общины, когда мужчины проходили «магические» обряды и получали специальные силы, власть над животным миром, чтобы охотиться успешней. Прохождение обряда было своего рода путешествием в потусторонний мир, где мужчина подвергался жестоким испытаниям: ему могли отрезать пальцы, его могли пытать огнем — и так далее. Позже, когда охотничье общество сменилось земледельческим, эти традиции постепенно ушли из жизни, но их завуалированные описания остались в сказках.
Именно поэтому во многих сказках Василиса испытывает потенциального жениха самыми странными и даже пугающими способами вроде прыжка в котел с кипятком: такие сюжеты — отзвук времен древнейшего матриархата, когда женщина была «держательницей рода и тотемической магии».