Широкая натура Печорина «была осуждена жить» среди пустых интриг светского общества. Печорин и сам признавал, что в нем «душа испорчена светом».
«Герой нашего времени» — единственный завершенный роман Михаила Лермонтова. Отдельные его главы выходили в журнале «Отечественные записки» в конце 1830-х годов. Полное издание с предисловием появилось в 1841 году, незадолго до гибели автора.
Изначально Лермонтов назвал книгу «Один из героев начала века». Более хлесткое название «Герой нашего времени» ему подсказал издатель «Отечественных записок» Андрей Краевский. Это решение оказалось удачным: современники остро отреагировали на выпад, роман постоянно обсуждали в салонах. Позже критик Александр Скабичевский отмечал, что Лермонтов зря «согласился на изменение Краевского, так как первоначальное заглавие более соответствовало значению в жизни того времени Печорина, который вовсе не олицетворял всю интеллигенцию 30-х годов, а был именно одним из ее героев».
Интеллигенция 1830-х годов была особенным явлением в культуре России. Это сообщество сформировалось после победы в Отечественной войне 1812 года. Российская империя стремилась сохранить положение великой державы и поэтому нуждалась в интеллектуальных кадрах: экономистах, управленцах, ученых. Государство вкладывалось в образование, и общее число читающих людей стремительно росло: от 12−13 тысяч в 1790 году до 50 тысяч к середине 1820-х.
Но в декабре 1825 года, когда Николай I взошел на престол, произошло восстание декабристов. Молодые просвещенные офицеры, мечтавшие о новом пути для России, попытались свергнуть монархию. Бунт был подавлен, и после судов над участниками и казни пятерых организаторов император резко развернул курс страны к консерватизму. Он усилил цензуру в печати и надзор за политическими активистами. Главными ценностями были объявлены православие, самодержавие, народность.
При этом уровень начитанности в стране не упал: если в 1833 году в Россию завезли 280 тысяч зарубежных изданий, то спустя 14 лет их число выросло до 830 тысяч. Писатель Александр Герцен называл николаевские годы «мрачным царствованием» и писал:
Изначально Лермонтов назвал книгу «Один из героев начала века». Более хлесткое название «Герой нашего времени» ему подсказал издатель «Отечественных записок» Андрей Краевский. Это решение оказалось удачным: современники остро отреагировали на выпад, роман постоянно обсуждали в салонах. Позже критик Александр Скабичевский отмечал, что Лермонтов зря «согласился на изменение Краевского, так как первоначальное заглавие более соответствовало значению в жизни того времени Печорина, который вовсе не олицетворял всю интеллигенцию 30-х годов, а был именно одним из ее героев».
Интеллигенция 1830-х годов была особенным явлением в культуре России. Это сообщество сформировалось после победы в Отечественной войне 1812 года. Российская империя стремилась сохранить положение великой державы и поэтому нуждалась в интеллектуальных кадрах: экономистах, управленцах, ученых. Государство вкладывалось в образование, и общее число читающих людей стремительно росло: от 12−13 тысяч в 1790 году до 50 тысяч к середине 1820-х.
Но в декабре 1825 года, когда Николай I взошел на престол, произошло восстание декабристов. Молодые просвещенные офицеры, мечтавшие о новом пути для России, попытались свергнуть монархию. Бунт был подавлен, и после судов над участниками и казни пятерых организаторов император резко развернул курс страны к консерватизму. Он усилил цензуру в печати и надзор за политическими активистами. Главными ценностями были объявлены православие, самодержавие, народность.
При этом уровень начитанности в стране не упал: если в 1833 году в Россию завезли 280 тысяч зарубежных изданий, то спустя 14 лет их число выросло до 830 тысяч. Писатель Александр Герцен называл николаевские годы «мрачным царствованием» и писал:
«Герой нашего времени» — единственный завершенный роман Михаила Лермонтова. Отдельные его главы выходили в журнале «Отечественные записки» в конце 1830-х годов. Полное издание с предисловием появилось в 1841 году, незадолго до гибели автора.
Изначально Лермонтов назвал книгу «Один из героев начала века». Более хлесткое название «Герой нашего времени» ему подсказал издатель «Отечественных записок» Андрей Краевский. Это решение оказалось удачным: современники остро отреагировали на выпад, роман постоянно обсуждали в салонах. Позже критик Александр Скабичевский отмечал, что Лермонтов зря «согласился на изменение Краевского, так как первоначальное заглавие более соответствовало значению в жизни того времени Печорина, который вовсе не олицетворял всю интеллигенцию 30-х годов, а был именно одним из ее героев».
Интеллигенция 1830-х годов была особенным явлением в культуре России. Это сообщество сформировалось после победы в Отечественной войне 1812 года. Российская империя стремилась сохранить положение великой державы и поэтому нуждалась в интеллектуальных кадрах: экономистах, управленцах, ученых. Государство вкладывалось в образование, и общее число читающих людей стремительно росло: от 12−13 тысяч в 1790 году до 50 тысяч к середине 1820-х.
Но в декабре 1825 года, когда Николай I взошел на престол, произошло восстание декабристов. Молодые просвещенные офицеры, мечтавшие о новом пути для России, попытались свергнуть монархию. Бунт был подавлен, и после судов над участниками и казни пятерых организаторов император резко развернул курс страны к консерватизму. Он усилил цензуру в печати и надзор за политическими активистами. Главными ценностями были объявлены православие, самодержавие, народность.
При этом уровень начитанности в стране не упал: если в 1833 году в Россию завезли 280 тысяч зарубежных изданий, то спустя 14 лет их число выросло до 830 тысяч. Писатель Александр Герцен называл николаевские годы «мрачным царствованием» и писал:
Изначально Лермонтов назвал книгу «Один из героев начала века». Более хлесткое название «Герой нашего времени» ему подсказал издатель «Отечественных записок» Андрей Краевский. Это решение оказалось удачным: современники остро отреагировали на выпад, роман постоянно обсуждали в салонах. Позже критик Александр Скабичевский отмечал, что Лермонтов зря «согласился на изменение Краевского, так как первоначальное заглавие более соответствовало значению в жизни того времени Печорина, который вовсе не олицетворял всю интеллигенцию 30-х годов, а был именно одним из ее героев».
Интеллигенция 1830-х годов была особенным явлением в культуре России. Это сообщество сформировалось после победы в Отечественной войне 1812 года. Российская империя стремилась сохранить положение великой державы и поэтому нуждалась в интеллектуальных кадрах: экономистах, управленцах, ученых. Государство вкладывалось в образование, и общее число читающих людей стремительно росло: от 12−13 тысяч в 1790 году до 50 тысяч к середине 1820-х.
Но в декабре 1825 года, когда Николай I взошел на престол, произошло восстание декабристов. Молодые просвещенные офицеры, мечтавшие о новом пути для России, попытались свергнуть монархию. Бунт был подавлен, и после судов над участниками и казни пятерых организаторов император резко развернул курс страны к консерватизму. Он усилил цензуру в печати и надзор за политическими активистами. Главными ценностями были объявлены православие, самодержавие, народность.
При этом уровень начитанности в стране не упал: если в 1833 году в Россию завезли 280 тысяч зарубежных изданий, то спустя 14 лет их число выросло до 830 тысяч. Писатель Александр Герцен называл николаевские годы «мрачным царствованием» и писал:
“
Нам дают широкое образование, нам прививают желания, стремления, страдания современного мира, а потом кричат: «Оставайтесь рабами…» <…> Молодой человек не находит ни малейшего живого интереса в этом мире низкопоклонства и мелкого честолюбия. И, однако, именно в этом обществе он осужден жить.
Григорий Печорин, герой романа Лермонтова, был полноправным представителем этой среды. Получив хорошее образование, обладая острым умом и смелым нравом, он не видел применения этим качествам. Его широкая натура «была осуждена жить» среди пустых интриг светского общества. Печорин и сам признавал, что в нем «душа испорчена светом». Его тяга к свершениям реализовалась в бессмысленных победах над женщинами, а со скукой он боролся, рискуя своей и чужими жизнями.
Он рассказывал:
Он рассказывал:
“
…я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и разумеется, удовольствия эти мне опротивели. Потом пустился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело… Я стал читать, учиться — науки также надоели; я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько, потому что самые счастливые люди — невежды, а слава — удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким.
Так, лермонтовский герой был отражением эпохи, ее травм и противоречий. Александр Герцен писал:
“
Онегины и Печорины были совершенно истинны, выражали действительную скорбь и разорванность тогдашней русской жизни. Печальный рок лишнего, потерянного человека только потому, что он развился в человека, являлся тогда не только в поэмах и романах, но на улицах и в гостиных, в деревнях и городах.
При этом Печорина можно считать не только характерным представителем интеллигенции 1830-х годов, но и действительно героем своего времени — мыслителем и деятелем, который не мог реализовать потенциал в современной ему среде. Литературовед Борис Эйхенбаум отмечал, что юноша, возможно, даже сочувствовал декабристам:
“
Печорин родился около 1808 года, значит, во время декабрьского восстания ему было полных 17 лет — возраст вполне достаточный для того, чтобы мысленно отозваться на это событие.
Исследователи отмечают, что тип характера скучающего интеллектуала не был исконно русским. Загадочный романтик, который страдает от несовершенства мира и заставляет страдать других, — это типичный байроновский характер. Молодежь XIX века восхищалась творчеством Байрона, и многие начинали подражать его персонажам.
Об этом упомянул и сам Лермонтов в тексте романа: «А все, чай, французы ввели моду скучать?» — спрашивал штабс-капитан Максим Максимыч в главе «Бэла». «Нет, англичане», — отвечал рассказчик. На языке литературы это означало: «Эту моду ввел Мюссе (автор романа «Исповедь сына века» о разочарованном в жизни юноше. — Прим. ред.)?» — «Нет, Байрон».
Западноевропейское влияние на характер Печорина с неудовольствием отмечал и самый высокопоставленный критик того времени — Николай I. Он писал:
Об этом упомянул и сам Лермонтов в тексте романа: «А все, чай, французы ввели моду скучать?» — спрашивал штабс-капитан Максим Максимыч в главе «Бэла». «Нет, англичане», — отвечал рассказчик. На языке литературы это означало: «Эту моду ввел Мюссе (автор романа «Исповедь сына века» о разочарованном в жизни юноше. — Прим. ред.)?» — «Нет, Байрон».
Западноевропейское влияние на характер Печорина с неудовольствием отмечал и самый высокопоставленный критик того времени — Николай I. Он писал:
“
…Дочитал до конца Героя и нахожу вторую часть отвратительной, вполне достойной быть в моде. Это то же самое изображение презренных и невероятных характеров, какие встречаются в нынешних иностранных романах. Такими романами портят нравы и ожесточают характер.
Симпатии императора были целиком на стороне Максима Максимыча: «Приступая к повести, я надеялся и радовался тому, что он-то и будет героем наших дней».
Единого мнения о значении образа Печорина не существует до сих пор. Литературоведы спорят, положительное или отрицательное начало русской жизни воплощено в его образе; национальный тип характера показан в романе — или все же вдохновленный Западом.
В наши дни профессор Александр Ужанков отмечает, что причины трагедии печоринского поколения были глубже, чем просто реакция на консервативность николаевской эпохи. Он доказывает, что Печорин несчастен, потому что в силу современного ему воспитания ориентирован на удовлетворение сиюминутных страстей и подчинение других своей воле, а не на душевное тепло и служение другим.
Единого мнения о значении образа Печорина не существует до сих пор. Литературоведы спорят, положительное или отрицательное начало русской жизни воплощено в его образе; национальный тип характера показан в романе — или все же вдохновленный Западом.
В наши дни профессор Александр Ужанков отмечает, что причины трагедии печоринского поколения были глубже, чем просто реакция на консервативность николаевской эпохи. Он доказывает, что Печорин несчастен, потому что в силу современного ему воспитания ориентирован на удовлетворение сиюминутных страстей и подчинение других своей воле, а не на душевное тепло и служение другим.
Материалы по теме
