Кулаки обычно не работали в поле: они ссужали односельчанам зерно и деньги, давали в аренду лошадей для обработки земли, а взамен требовали весомую часть урожая.
В старину кулаками называли не всех зажиточных крестьян: обидное прозвище касалось в основном ростовщиков и перекупщиков. Словарь Даля, который вышел в середине XIX века, определял этот термин так: «Скупец, скряга, жидомор, кремень, крепыш; перекупщик, переторговщик… живет обманом, обчетом, обмером…»
Слово «кулатчики» использовали и раньше: еще в XVII веке городские дельцы разом выкупали у торговцев-крестьян привезенные на рынок мясо, сено, дрова и другие товары, а потом продавали их с наценкой. В боярском приговоре 1694 года «О нечинении перекупа привозимых на рынки крестьянами припасов» власти запретили такую скупку, чтобы «торговым приезжим и Московским жителям от тех скупщиков и кулатчиков обиды и разорения отнюдь не было».
В деревнях прозвище закрепилось за теми, кто разбогател на торговле и ростовщичестве. Кулаки обычно не работали в поле: они ссужали односельчанам зерно и деньги, давали в аренду лошадей для обработки земли, а взамен требовали весомую часть урожая — такая расплата в конце зимы неизменно приводила к новым займам. Кулаки также закупали чужое зерно по заниженным ценам, а для работ на собственных землях нанимали дешевых батраков или своих же должников. Считалось, что эти люди держали деревню «в кулаке» — по одной из версий, поэтому их и стали называть кулаками.
Согласно другой теории, прозвище «кулак» произошло от слов «куль, кулек» и «кутати» (кутать). Лингвист Алексей Соболевский предполагал, что в древнерусском языке этот термин обозначал что-то вроде мешка, куля или обвертки и был близок к выражению «денежный мешок».
В художественной литературе одним из первых слово «кулак» употребил Николай Гоголь. В поэме «Мертвые души» Чичиков говорил о помещике Собакевиче: «Родился ли ты уж так медведем, или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты через них сделался то, что называют человек-кулак?»
К этому образу обращались и другие классики. Например, Михаил Салтыков-Щедрин писал в книге «Мелочи жизни»:
Слово «кулатчики» использовали и раньше: еще в XVII веке городские дельцы разом выкупали у торговцев-крестьян привезенные на рынок мясо, сено, дрова и другие товары, а потом продавали их с наценкой. В боярском приговоре 1694 года «О нечинении перекупа привозимых на рынки крестьянами припасов» власти запретили такую скупку, чтобы «торговым приезжим и Московским жителям от тех скупщиков и кулатчиков обиды и разорения отнюдь не было».
В деревнях прозвище закрепилось за теми, кто разбогател на торговле и ростовщичестве. Кулаки обычно не работали в поле: они ссужали односельчанам зерно и деньги, давали в аренду лошадей для обработки земли, а взамен требовали весомую часть урожая — такая расплата в конце зимы неизменно приводила к новым займам. Кулаки также закупали чужое зерно по заниженным ценам, а для работ на собственных землях нанимали дешевых батраков или своих же должников. Считалось, что эти люди держали деревню «в кулаке» — по одной из версий, поэтому их и стали называть кулаками.
Согласно другой теории, прозвище «кулак» произошло от слов «куль, кулек» и «кутати» (кутать). Лингвист Алексей Соболевский предполагал, что в древнерусском языке этот термин обозначал что-то вроде мешка, куля или обвертки и был близок к выражению «денежный мешок».
В художественной литературе одним из первых слово «кулак» употребил Николай Гоголь. В поэме «Мертвые души» Чичиков говорил о помещике Собакевиче: «Родился ли ты уж так медведем, или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты через них сделался то, что называют человек-кулак?»
К этому образу обращались и другие классики. Например, Михаил Салтыков-Щедрин писал в книге «Мелочи жизни»:
В старину кулаками называли не всех зажиточных крестьян: обидное прозвище касалось в основном ростовщиков и перекупщиков. Словарь Даля, который вышел в середине XIX века, определял этот термин так:«Скупец, скряга, жидомор, кремень, крепыш; перекупщик, переторговщик… живет обманом, обчетом, обмером…»
Слово «кулатчики» использовали и раньше: еще в XVII веке городские дельцы разом выкупали у торговцев-крестьян привезенные на рынок мясо, сено, дрова и другие товары, а потом продавали их с наценкой. В боярском приговоре 1694 года «О нечинении перекупа привозимых на рынки крестьянами припасов» власти запретили такую скупку, чтобы «торговым приезжим и Московским жителям от тех скупщиков и кулатчиков обиды и разорения отнюдь не было».
В деревнях прозвище закрепилось за теми, кто разбогател на торговле и ростовщичестве. Кулаки обычно не работали в поле: они ссужали односельчанам зерно и деньги, давали в аренду лошадей для обработки земли, а взамен требовали весомую часть урожая — такая расплата в конце зимы неизменно приводила к новым займам. Кулаки также закупали чужое зерно по заниженным ценам, а для работ на собственных землях нанимали дешевых батраков или своих же должников. Считалось, что эти люди держали деревню «в кулаке» — по одной из версий, поэтому их и стали называть кулаками.
Согласно другой теории, прозвище «кулак» произошло от слов «куль, кулек» и «кутати» (кутать). Лингвист Алексей Соболевский предполагал, что в древнерусском языке этот термин обозначал что-то вроде мешка, куля или обвертки и был близок к выражению «денежный мешок».
В художественной литературе одним из первых слово «кулак» употребил Николай Гоголь. В поэме «Мертвые души» Чичиков говорил о помещике Собакевиче: «Родился ли ты уж так медведем, или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты через них сделался то, что называют человек-кулак?»
К этому образу обращались и другие классики. Например, Михаил Салтыков-Щедрин писал в книге «Мелочи жизни»:
Слово «кулатчики» использовали и раньше: еще в XVII веке городские дельцы разом выкупали у торговцев-крестьян привезенные на рынок мясо, сено, дрова и другие товары, а потом продавали их с наценкой. В боярском приговоре 1694 года «О нечинении перекупа привозимых на рынки крестьянами припасов» власти запретили такую скупку, чтобы «торговым приезжим и Московским жителям от тех скупщиков и кулатчиков обиды и разорения отнюдь не было».
В деревнях прозвище закрепилось за теми, кто разбогател на торговле и ростовщичестве. Кулаки обычно не работали в поле: они ссужали односельчанам зерно и деньги, давали в аренду лошадей для обработки земли, а взамен требовали весомую часть урожая — такая расплата в конце зимы неизменно приводила к новым займам. Кулаки также закупали чужое зерно по заниженным ценам, а для работ на собственных землях нанимали дешевых батраков или своих же должников. Считалось, что эти люди держали деревню «в кулаке» — по одной из версий, поэтому их и стали называть кулаками.
Согласно другой теории, прозвище «кулак» произошло от слов «куль, кулек» и «кутати» (кутать). Лингвист Алексей Соболевский предполагал, что в древнерусском языке этот термин обозначал что-то вроде мешка, куля или обвертки и был близок к выражению «денежный мешок».
В художественной литературе одним из первых слово «кулак» употребил Николай Гоголь. В поэме «Мертвые души» Чичиков говорил о помещике Собакевиче: «Родился ли ты уж так медведем, или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты через них сделался то, что называют человек-кулак?»
К этому образу обращались и другие классики. Например, Михаил Салтыков-Щедрин писал в книге «Мелочи жизни»:
“
Поле деревенского кулака не нуждается в наемных рабочих: мужик обработает его не за деньги, а за процент или в благодарность за «одолжение». Вот он, дом кулака! вон он высится тесовой крышей над почерневшими хижинами односельцев; издалека видно, куда скрылся паук и откуда он денно и нощно стелет свою паутину.
В ХХ веке этот термин подхватила советская пропаганда. В официальных документах встречались такие слова: «Призвать всех трудящихся — неимущих и не имеющих излишки крестьян — к немедленному объединению для беспощадной борьбы с кулаками».
Сначала большевики разграничивали понятия «кулак-ростовщик» и «зажиточный хозяин». Но после Октябрьской революции ситуация изменилась. В 1918 году власти объявили врагами народа всех «владельцев хлеба», которые не привозили излишки зерна на специальные ссыпные пункты: в это время государство потребовало от крестьян отдавать запасы по установленной цене. Многие выступали против этих мер. Тогда кулаками заклеймили не только ростовщиков и перекупщиков, но и тех, кто годами честно трудился на своей земле. Обращение Совета народных комиссаров к населению от 29 мая 1918 года призывало: «Почти все хлебные излишки — у деревенских кулаков», «Хлеб надо взять силой у кулаков».
В 1920-х годах новая экономическая политика дала передышку деревне, но уже с 1929 года гонения возобновились. Началась ускоренная коллективизация: власти вынуждали крестьян вступать в колхозы (коллективные хозяйства) и отдавать им имущество. Одновременно с этим шло раскулачивание: у людей, признанных кулаками, отбирали землю, дома, скот и сбережения, а самих их переселяли в отдаленные районы. Самых неугодных, «контрреволюционный кулацкий актив», ссылали в концлагеря или расстреливали.
Точное число раскулаченных неизвестно, но исследователи предполагают, что этим репрессиям подверглось около 4 миллионов человек. Доктор исторических наук Виктор Шашков писал, что только под выселение попало 2,7 миллиона человек.
Раскулачивание было выгодно государству: оно обогатило колхозы и позволило бороться с противниками коллективизации, дало средства на быструю индустриализацию страны, а сами переселенцы превратились в дешевую рабочую силу на стройках первых пятилеток.
Поэтому на страницах газет и в правительственных выступлениях постоянно шла пропаганда против кулачества. Это отразилось и в искусстве: на картинах и плакатах богатеи-эксплуататоры представали с безобразными гримасами хитрости, жадности и озлобленности.
Сначала большевики разграничивали понятия «кулак-ростовщик» и «зажиточный хозяин». Но после Октябрьской революции ситуация изменилась. В 1918 году власти объявили врагами народа всех «владельцев хлеба», которые не привозили излишки зерна на специальные ссыпные пункты: в это время государство потребовало от крестьян отдавать запасы по установленной цене. Многие выступали против этих мер. Тогда кулаками заклеймили не только ростовщиков и перекупщиков, но и тех, кто годами честно трудился на своей земле. Обращение Совета народных комиссаров к населению от 29 мая 1918 года призывало: «Почти все хлебные излишки — у деревенских кулаков», «Хлеб надо взять силой у кулаков».
В 1920-х годах новая экономическая политика дала передышку деревне, но уже с 1929 года гонения возобновились. Началась ускоренная коллективизация: власти вынуждали крестьян вступать в колхозы (коллективные хозяйства) и отдавать им имущество. Одновременно с этим шло раскулачивание: у людей, признанных кулаками, отбирали землю, дома, скот и сбережения, а самих их переселяли в отдаленные районы. Самых неугодных, «контрреволюционный кулацкий актив», ссылали в концлагеря или расстреливали.
Точное число раскулаченных неизвестно, но исследователи предполагают, что этим репрессиям подверглось около 4 миллионов человек. Доктор исторических наук Виктор Шашков писал, что только под выселение попало 2,7 миллиона человек.
Раскулачивание было выгодно государству: оно обогатило колхозы и позволило бороться с противниками коллективизации, дало средства на быструю индустриализацию страны, а сами переселенцы превратились в дешевую рабочую силу на стройках первых пятилеток.
Поэтому на страницах газет и в правительственных выступлениях постоянно шла пропаганда против кулачества. Это отразилось и в искусстве: на картинах и плакатах богатеи-эксплуататоры представали с безобразными гримасами хитрости, жадности и озлобленности.
Материалы по теме
