Василий Суриков родился в сибирском городе Красноярске в январе 1848 года. Он был потомком донских казаков, которые еще с Ермаком пришли в эти земли в конце XVI века. Художник гордился своими корнями и писал о родных местах: «Идеалы исторических типов воспитала во мне Сибирь с детства; она же дала мне дух, и силу, и здоровье».

О первых рисунках он рассказывал: «Рисовать я с самого детства начал. Еще, помню, совсем маленьким был, на стульях сафьяновых рисовал, пачкал». Маленькому автору нравилось выводить лошадок, и он огорчался, что не сразу получались лошадиные ноги.

В шесть лет мальчик впервые изобразил Петра I. Он скопировал портрет с черно-белой гравюры и смело его раскрасил: мундир намазал синькой, а отвороты — брусникой. Примечательно, что в будущем критики оценили Сурикова именно как великолепного колориста.

Сначала юноша провалил поступление в Академию художеств. Инспектор Академии оглядел его работы и сказал: «За такие рисунки вам даже мимо Академии надо запретить ходить». Но после серьезной подготовки, осенью 1869 года, Суриков все же сдал экзамены и уже год спустя показал первую самостоятельную картину — «Вид памятника Петру I на Сенатской площади».

Полотно купил меценат Петр Кузнецов, и сегодня оно хранится в Красноярском художественном музее. У картины есть второй вариант — он принадлежит Государственному Русскому музею.

В 1877 году Василий Суриков взялся написать четыре фрески для храма Христа Спасителя в Москве. Ему предстояло трудиться два года, но оплата была весомой — давали 10 тысяч рублей (в те годы городской архитектор в Подмосковье получал за год 300 рублей, а городской голова — 1500).

Темой стали Вселенские соборы, на которых первые христиане спорили о природе Христа и решали, какие убеждения верные, а какие — ереси. «Сначала Суриков загорелся. Задумал было ввести в композицию типы еретиков — египтян, сирийцев и греков, показать разыгравшиеся страсти, но тут же ему оборвали крылья. — Если будете так писать — нам не нужно! — объявили ему. Начальство боялось, что суриковским типам не хватит святости», — рассказывала внучка художника Наталья Кончаловская.

Василий Суриков вынужденно смирился с навязанными условиями. Но, несмотря на живопись не по сердцу, тот период стал счастливейшим в жизни мастера — он влюбился. Избранницей Сурикова стала Елизавета Шаре — младшая дочь в семье Августа Шаре, владельца небольшого предприятия по продаже почтовой бумаги. Они познакомились еще в Петербурге, в католическом храме, куда оба ходили слушать органную музыку. Из Москвы художник регулярно ездил повидать ее в Петербург. А в декабре 1878 года попросил руки.

Закончив храмовые росписи, Суриков больше не брал заказов. За редчайшим исключением он писал только то, к чему лежала душа. И если готовая картина ему не нравилась, никакие деньги не могли бы заставить его сохранить такую работу.

Три исторические картины — «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове» и «Боярыня Морозова» — считаются вершиной творчества Василия Сурикова. Все они хранятся в Третьяковской галерее. Искусствоведы объединяют их в серию «Историческая трилогия».

«Утро стрелецкой казни» — первое крупное историческое произведение художника.

На холсте шириной почти в четыре метра мастер запечатлел Москву конца XVII века. Когда молодой Петр I только вступил на трон, он был в отъезде, и несогласные с правлением стрельцы устроили очередной мятеж. В июне 1698 года они попытались свергнуть царя и присягнуть его сестре Софье. Бунт был подавлен, мятежников приговорили к казни.

На этот сюжет художника вдохновил сам дух Москвы, ее старинная архитектура: стены Кремля, купола соборов. «Памятники всё сами видели: и царей в одеждах, и царевен — живые свидетели. Стены я допрашивал, а не книги», — говорил художник.

Огромный холст едва помещался в квартире Суриковых. Исследователи рассказывали, что художник работал над картиной, расположив ее по диагонали между комнатами. Эту деталь чуть позже язвительно упоминали критики полотна:

«Суриков, как нам пришлось видеть, писал эту колоссальную картину чуть не под диваном. В маленькой комнате с низкими окнами картина стояла чуть не диагонально поперек комнаты; и когда он писал одну часть картины, то не видел другой… Вследствие этого он и не мог достичь воздушной перспективы, избежать местами пестроты…» — так отзывались о работе Сурикова в рецензии, напечатанной в «Художественном журнале».

Несмотря на критику, на IX передвижной выставке «Стрельцы» стали хитом. Илья Репин писал: «У всех написано на лицах, что она — наша гордость на этой выставке. Могучая картина!» Коллекционер Павел Третьяков купил полотно прямо с экспозиции за 8000 рублей. Для сравнения: за год работы учитель тогда получал 200−300 рублей. Эти деньги позволили художнику и дальше не брать коммерческие заказы и сосредоточиться на собственных замыслах.

Василий Суриков погрузился в изучение петровских времен еще на «Стрельцах». Из этого глубокого интереса родилась и идея ссыльного Меншикова.

Александр Меншиков был ближайшим соратником Петра I. Из простого денщика — помощника офицера — он вырос до титулов светлейшего князя и графа. Когда в 1725 году император умер, Меншиков помог взойти на трон его вдове и фактически стал править государством. Граф даже сосватал свою старшую дочь Марию за Петра II — внука Петра I. Но его честолюбивые планы рухнули после внезапной смерти Екатерины I. Меншиков попал в опалу, лишился всех титулов и был сослан в Сибирь.

Здесь его и представил Василий Суриков: в суровом северном городке Березове, в низкой холодной избе, где словно застыло само время. «Здесь, среди ледяного царства, где, по словам старожилов, даже животные не могли прожить более года, в избушке, срубленной из толстых сибирских сосен руками самого «светлейшего князя» и его сына, должен был доживать свои последние дни некогда всесильный временщик», — писали исследователи Гай и Валентина Титовы.

Впервые «Меншикова» показали в 1883 году на XI выставке передвижников. Современники и особенно коллеги-живописцы моментально оценили приведенные к совершенству сложные тона и цвета. Художник Михаил Нестеров называл полотно «самой любимой картиной Сурикова». А коллекционер Павел Третьяков выложил за него 5000 рублей. Эти деньги мастер потратил на путешествие в Европу.

Боярыня Феодосия Морозова действительно жила в середине XVII века, во времена царя Алексея Михайловича.

В те годы назрела особая реформа: церковные книги и богослужения в разных землях не были едиными, их нужно было стандартизировать. Часть духовенства считала, что опираться при этом нужно на древнерусские образцы, часть — что на греческие. В 1652 году патриархом стал сторонник «греческого» пути Никон, и его указы повлекли за собой множество трагедий.

Боясь прогневать Бога новыми службами, многие отвергали реформы. Религиозные убеждения смешивались с социальными мотивами, движение за старую обрядность росло — и в середине 1660-х его участников объявили вне закона. Так случился раскол Русской церкви. Начались массовые преследования, люди бунтовали, сжигали себя, бросали свои дома и уходили далеко на Север жить старообрядческими общинами.

Боярыня Морозова, богатейшая женщина из ближайшего окружения царя, тоже сопротивлялась реформам. Она помогала старообрядцам, поддерживала мятежного протопопа Аввакума и пошла на конфликт с самим Алексеем Михайловичем. В 1671 году ее арестовали. На картине Суриков показал момент ее реальной биографии: закованную в цепи Морозову везут на допрос по людным улицам. Она до конца настаивала на своих убеждениях и умерла в заточении.

В феврале 1887 года картина увидела свет. Суриков представил ее на XV выставке передвижников. В тот год экспозиция была особенно яркой, и критик Владимир Стасов восторгался: «Подобной «исторической» картины у нас не бывало во всей нашей школе. <…> …Она перешибла всю остальную выставку до такой степени, что даже портрет Листа Репина, который я обожаю, поблек для меня. Я весь день под таким впечатлением от этой картины, что просто сам себя не помню. Тут и трагедия, и комедия, и глубина истории, какой ни один наш живописец никогда не трогал».

Сегодня эту картину многие исследователи считают пиком творчества художника, расцветом его карьеры. Но дальше судьба преподнесла Сурикову серьезный удар. Через год, в апреле 1888 года, умерла его жена.

Семейная жизнь Суриковых была счастливой. Лиля — так называли Елизавету близкие — любила создавать уют и всегда следила, чтобы мужу было легко и удобно работать. Оба супруга не жаловали светские мероприятия, тем более что у домашней и чуткой Лили с рождения был порок сердца. Окончательно ее здоровье ухудшила поездка в Сибирь: на обратном пути она простудилась и уже не поправилась.

Лишившись 30-летней супруги спустя всего 10 лет брака, художник впал в тяжелую депрессию. Его друг Михаил Нестеров рассказывал, что Суриков плохо спал, с самого раннего утра уходил на церковные службы, а после них «иногда в вьюгу и мороз, в осеннем пальто» шел на Ваганьково кладбище к могиле любимой жены. Брату он писал: «Вот, Саша, жизнь моя надломлена; что будет дальше, и представить себе не могу».

В мае 1889 года Суриков с двумя дочерьми прибыл в Красноярск — и там понемногу пошел на поправку. Его поддержал младший брат Александр, который подал мысль написать картину о взятии снежного городка: «Мне сильно хотелось, чтобы он после смерти жены не бросал свое художество». Так родилась единственная большая картина Василия Сурикова, где нет отсылок к историческим событиям.

Сюжет ее связан с первыми воспоминаниями художника. Еще совсем маленьким он вместе с матерью ездил к родственникам в Торгошинскую станицу на другой берег Енисея.

«Вот на том берегу я в первый раз видел, как «городок» брали. Толпа была. Городок снежный. И конь черный прямо мимо меня проскочил, помню. Это, верно, он-то у меня в картине и остался», — рассказывал мастер.

Взятие городка было любимой забавой сибиряков. Для игры строилась ледяная крепость с крепкими стенами, затем участники делились на команды и начинали борьбу. Нападающие шли в атаку на лошадях, а защитники отпугивали их криками и хворостинами. Играли до тех пор, пока кони не прорвутся и снежный городок не рухнет.

К 1880-м годам традиция уже угасала, и братья немало потрудились, чтобы найти натуру. По рассказам, Суриковым пришлось выставить жителям села Ладейки три ведра водки, чтобы они разыграли «городок» по всем правилам. Биографы упоминали, что потом братья еще несколько раз устраивали похожие игры прямо во дворе своего дома.

Особые персонажи картины — горожане на санях с ковром. Нарядную девочку в горностаевой пелерине мастер написал со своей племянницы Тани Доможиловой. Мужчина в богатой шубе — это идейный вдохновитель картины, младший брат художника Александр Суриков. А дама в пуховом платке — подруга семьи Екатерина Рачковская, жена известного красноярского доктора. Она была одной из любимых моделей Сурикова и часто появлялась в его живописи: с нее списаны образы «Сибирской красавицы» и боярыни в желтой шубке на картине о Феодосии Морозовой.

В 1900 году на Всемирной выставке в Париже «Городок» получил именную медаль. После этого художник вернулся к историческим картинам.

Василий Суриков всегда исступленно работал над этюдами: он жадно искал нужные лица, соотношения предметов и даже детали вроде цветного платка или деревяшки. Для одной только «Боярыни Морозовой» он сделал несколько сотен этюдов. Порой он так увлекался, что пугал случайных прохожих: «Помните посох-то у странника в руках [на картине «Боярыня Морозова]? Это богомолка одна проходила мимо с этим посохом. Я схватил акварель да за ней. А она уже отошла. Кричу ей: «Бабушка, бабушка! Дай посох…» А она и посох-то бросила — думала, разбойник я».

Свои этюды мастер писал на небольших холстах без подрамников: так было удобнее крепить самые удачные прямо на картину канцелярскими кнопками. Сотрудники Третьяковской галереи рассказывали, что такие следы-дырочки сохранились, например, на холсте «Боярыни Морозовой».

Закончив работу, живописец отправлял любимые «холстики» в большой сундук у себя в мастерской.

Знакомые Сурикова специально ходили к нему в гости ради этого сундука. Илья Репин возмущался, что «драгоценнейшие работы Сурикова» хранятся там «кое-как, часто измятые и переломанные». Но никакие изломы не лишали их яркости. Когда Суриков выволакивал этюды на пол или расставлял их вдоль стен, становились видны все его поиски, развитие мысли о сюжете, глубина накопленных знаний.

Знатоки ценили наброски и акварели едва ли не больше, чем сами картины. В своих воспоминаниях Наталья Нордман (Северская) рассказывала, что квартира художника казалась ей неуютной и пустой, пока он не доставал этюды: «Какие краски! Теплые, глубокие, точно что-то вкусное пить вам дают. Исчезло куда-то время». А Максимилиан Волошин писал: «Когда раскрывался сундук — раскрывалась его душа».

Василий Суриков погрузился в историю подвигов Ермака с 1891 года. Он писал пейзажи на реках Обь и Иртыш, отправился на Дон за казацкими лицами, ездил на север Сибири рисовать хантов. В 1895 году картина была готова.

Ее сюжет изображает решающую битву за Сибирь в 1582 году. В ней столкнулись казачья дружина Ермака и войско татарского хана Кучума.

Хотя часть исторических источников сообщала, что сражение не выходило на воды, мастер показал бои на волнах Иртыша. Войско Кучума отступает вправо, где виден высокий берег. Там несется подкрепление, и там же камлают (совершают обряд) шаманы. Они колотят в бубны и зовут своих богов, но судьба уже предрешена. В этой битве победили казаки. Позже они обосновались в Сибири, и какие-то из этих воинов стали предками Суриковых.

О замысле этой картины Василий Суриков говорил: «Хотелось передать, как две стихии встречаются».

Современники встретили полотно буквально аплодисментами. Суриков писал брату: «Когда я зашел на обед передвижников, все мне аплодировали. Был также устроен вечер в мастерской Репина, и он с учениками своими при входе моем тоже аплодировали». Павел Третьяков давал за картину 30 тысяч рублей, но Суриков продал ее за 40 тысяч императору Николаю II.

Немногим позже с Суриковым случилось еще одно потрясение: его старшая дочь Ольга объявила, что выходит замуж. Ей сделал предложение начинающий художник Петр Кончаловский. Родители жениха порадовались выбору сына, а вот Василий Суриков устроил дома скандал. «Целый вечер метался он по квартире, в неистовстве стуча кулаками по столам, опрокидывая стулья, крича, бранясь, даже плача», — писала годы спустя внучка Сурикова.

Примечательно, что мастер отчаялся не из-за какой-либо предвзятости к семье Кончаловских. Просто он считал, что из художника никогда не выйдет хороший муж.

Тем не менее огорченного отца удалось успокоить. Молодые поженились в феврале 1902 года. Их брак оказался очень счастливым, всю жизнь они поддерживали друг друга. Их потомками стали знаменитые кинорежиссеры Андрей Кончаловский и Никита Михалков. А сами Василий Суриков и Петр Кончаловский вскоре крепко подружились и вместе путешествовали.

В наследии Сурикова сохранился любопытный этюд к картине «Взятие снежного городка», созданный с младшего брата художника. Любители искусства не раз отмечали, что Александр Суриков тут похож на Никиту Михалкова в роли сэра Баскервиля. Это неслучайно, ведь Александр Суриков был его двоюродным прадедом.

На рубеже XIX и ХХ веков Василий Суриков плотно работал над картиной о Степане Разине.

До прихода Петра к власти, в XVII веке, знаменитый казачий атаман Стенька заправлял крупнейшим в России народным восстанием. О его лихачествах слагались легенды и песни. А в XIX веке люди особенно полюбили песенку о княжне: «Мощным взмахом поднимает / Он красавицу княжну / И за борт ее бросает / В набежавшую волну». В ней пелось о возвращении казаков после удачного набега на персов: дружина Разина плыла по Волге, бойцы кутили среди ковров и драгоценностей, когда хмельной Стенька в яростном порыве сбросил пленницу в воду.

Василий Суриков знал этот сюжет и поначалу даже включал княжну в эскизы к картине. Но в итоговой работе нет ни княжны, ни надрывных эмоций. Передвижник Яков Минченков так описал настроение полотна: «Вечерняя тишина над ширью Волги. Плывет с набега вольная дружина. Везет отбитое в Персии и у купцов добро. Песни и разгул. Один Степан Тимофеевич далек от веселья; задумался думой, как сделать вольным русский народ». Сам Суриков посмеивался над вопросами в духе «а где же княжна?» и считал их безвкусными.

Художник много работал над натурой: путешествовал по Волге, писал оттенки неба и воды, лица и характеры Поволжья. В письмах дочкам он рассказывал: «Я ужасно рад, что поехал вниз по Волге, настоящую тут я увидел ширь».

Но, несмотря на колоссальные труды, итоговое полотно 1906 года не понравилось зрителям. Мастер и сам встревожился, увидев результат при выставочном освещении: он менял раму, просил перекрасить стену зала и изменить наклон — но все не мог поймать нужный вид. Его не устраивал и главный герой полотна: Стенька выходил недостаточно характерным. В 1906 году на картину так и не нашлось покупателя. Позже Суриков частично переписал ее, выставил в Риме и только потом продал в частные руки.

В последний период жизни художник продолжал много путешествовать, строил планы на крупные картины.

В 1912 году Суриков написал «Посещение царевной женского монастыря» — свое последнее значительное полотно. В отличие от других его крупных картин, у этой нет привязки к историческому событию. Героиня — собирательный образ, она воплощает трагическую судьбу всех русских царевен.

Царским дочерям нельзя было выходить замуж за юношей ниже по социальному положению. Но и за равных им принцев-«иноверцев» их не отдавали, если жених не принимал православия. Зачастую девушкам оставалось лишь идти в монастырь. Свою картину мастер выстроил на контрасте невинности, юности царевны — и ханжества в лицах монахинь. Сам он часто критиковал духовенство и говорил, что в этой среде все пропитано фальшью.

В 1914 году художник показал публике картину «Благовещение». Критика отзывалась о ней сурово: казалось, что знаменитый художник не оправдал ожиданий. Мастер забрал полотно с выставки, и долгие годы оно простояло свернутым.

Впрочем, людская молва художника интересовала мало. «Благовещение» он и сам считал неудавшимся и только поэтому держал в рулоне. Петру Кончаловскому он показывал на единственный видный кусочек живописи и говорил: «Нужно смотреть, Петя, как не надо писать. Картину видно по маленькому куску, хороша она или плоха». Современники не раз отмечали, что Суриков был верен себе, никогда не считался с авторитетами и умел отказать кому угодно.

Позже Василий Суриков еще раз ездил в родную Сибирь, где писал акварели и пейзажи. Не стало художника в марте 1916 года. Он умер в Москве в возрасте 68 лет от болезни сердца.

За несколько дней до ухода художник написал открытое письмо в газету «Русские ведомости». В те дни в обществе звучали резкие высказывания против Игоря Грабаря, который организовал масштабную перевеску картин в Третьяковской галерее. Людям не понравилось новое решение, и Суриков высказался в его защиту: