Мария Стюарт
Трагедия Шиллера в переводе Б.Л. Пастернака была поставлена в 1956 г. В.Я. Станицыным для двух примадонн — А.К. Тарасовой (Мария) и А.И. Степановой (Елизавета). Телеверсия была снята спустя 20 лет, и Марию тогда играла на сцене театра Л. Сухолинская, досконально повторив рисунок роли, созданный Тарасовой. Ядро сюжета представляет борьбу двух королев, правительниц и женщин. Шиллер не придерживался строго исторических фактов, отдав свои симпатии Марии, но, не обделив характер Елизаветы. В.Я. Станицын, подробно разработав интригу пьесы, уделил большое внимание психологической разработке характеров. Особо надо отметить пластическое решение образов, подчеркивающих индивидуальности. Обе актрисы как будто сошли со старинного гобелена. Статуарность поз, царственность походки, движений и жестов, наконец, умение носить платья придают законченность характерам. Первое появление Марии предвосхищено словами одного из придворных Елизаветы: «С крестом в руках и жаждой светских наслаждений». Такой впервые появляется Мария — Сухолинская. Ощущается ее внутреннее беспокойство, умело скрываемое воспитанием и придворными обычаями. Нервозность не покинет ее вплоть до финальной сцены. Нервное подвижное, выразительное лицо актрисы иногда говорит больше слов. В Марии, даже в самых унизительных обстоятельствах не пропадает победительная женственность, заставляющая мужчин очертя голову бросаться в немыслимые авантюры. Это доказывают безумные поступки юного Мортимера (И. Дик), пытающегося спасти несчастную королеву. Романтический герой, он жаждет принести жертву и, принеся ее, погибает.
Центральная сцена спектакля — словесный поединок двух королев. Сцена происходит в саду. Елизавета (А. Степанова) является в амазонке со стеком, превращающимся в ее руках в жезл правительницы. Стек живет в ее руках отдельной жизнью, выдавая тайные мысли могущественной королевы. Почти всю сцену А. Степанова проводит спиной к Марии, не удостаивая ее взглядом, лишь в конце повернувшись к ней вполоборота. Сквозь внешнее величие правительницы проскальзывают ее комплексы — она внебрачная дочь короля, страстно любит Лестера, отдавая отчет в том, что нелюбима не только им, но и никаким другим мужчиной; она ненавидит и втайне боится Марии, хотя та в ее руках. Ненавидит не за ее притязания на престол, а за то, что Мария любима, и это дано ей от Бога, а она, Елизавета, Богом обделена. Это соединение несчастливой женщины и всесильной королевы, тонкого политика, Степанова воплощает органично и полно, внося в трагедию эпохи Просвещения с ее господством разума нерв современности — раздвоение личности. Об этом строки стихотворения Пастернака, вдохновленные спектаклем: «Сколько нужно отваги, чтоб играть на века, как играют овраги, как играет река». Действительно, роль сделана Степановой на века. Она показала внутреннюю трагедию своей героини настолько объемно, что Елизавета, по крайней мере, в этой сцене, вызывает больше сочувствия, чем поверженная, распростертая у ее ног Мария, чья красота и женственность спасают ее от унижения.
На протяжении спектакля сохраняется контраст между выразительным нервным ликом Марии и кажущимся спокойным лицом Елизаветы, женщины с уязвленной душой, сгорающей от страсти. Торжество над соперницей не успокаивает ее: внешняя победа над ней не приносит ее душе покоя. Она знает, как женщина Мария ее победила; отсюда ее любовь, смешанная с ненавистью, к Лестеру (П. Массальский). Подписание смертного приговора Елизавете даётся с трудом, но и здесь побеждают не государственные, но женские мотивы. Контрастно решены Станицыным сцены прощания Марии с жизнью и Елизаветы, подписывающей смертный приговор Марии. Холодный аналитический ум Елизаветы вступает в противоречие с ее душой. Королева, как простая крестьянка, чует сердцем, что физически покончив с шотландской королевой, она не избавится от вечного соперничества с ней. И после казни оно не исчезнет, ибо окончательная победа за мертвой королевой. Сухолинская проводит последние сцены спокойно, без истерики. Ее предсмертная исповедь — примирение со своей душой и с миром. Это начало ее исхода в небытие. Бледная как смерть, она прощается с верными слугами и подводит итог своей жизни: «Была я ненавидима, но любима». Её исход решен откровенно театрально, через монолог Лестера, который он произносит через решетку. Избавляясь от Марии, наблюдая за ее казнью, он не освобождается от мук совести. Пафосное произношение Массальским монолога, диаметрально противоположное обретенному покою Марии, оправдано законами романтической драмы, подчеркнутыми благородным переводом шиллеровского стиха Пастернаком. Достоинство спектакля — прекрасное владение стихом всеми исполнителями, сумевшими донести слово во всем его величии. Спектакль продолжает традиции русского поэтического театра, начало которым было положено при рождении национального театра и блистательно продолжено русскими актерами. В этом плане «Мария Стюарт» в исполнении артистов Художественного театра, помимо многих достоинств спектакля, представляет великолепную школу для современных актеров.
