Принц и нищий
Спектакль поставлен по пьесе Сергея Михалкова, а та в свою очередь создана на основе романа Марка Твена «Принц и нищий». Впервые роман был опубликован в 1881-м году в Канаде. Действие разворачивается в XVI веке, но сюжет оказался невероятно востребованным в течение века двадцатого. Произведение Марка Твена не раз экранизировали и воплощали на сцене. В 1985-м году свою версию «Принца и нищего» представил МХАТ (напомним, что тогда Художественный театр еще не разделился надвое и носил имя Максима Горького). Спектакль поставил режиссер Лесь Танюк, он же сделал этот фильм-спектакль (в соавторстве с Николаем Александровичем).
Итак, в Лондоне живут два мальчика — сын вора Том Кенти и маленький наследный принц Эдвард. На сцене сменяют друг друга то старинная площадь с островерхими домиками, то замок с башнями, — для детской истории о приключениях и благородстве сценограф Борис Мессерер и декорации создал сказочные. Почти нарочито условные, но в условность эту веришь, потому что на таком фоне разворачивается история как две капли воды похожих мальчиков. То есть, доброй, сказочной условности сюжета вторит и условность декораций. И за принца, и за нищего на сцену выходила Нина Галушевская (Килимник) — актриса с огромными голубыми глазами. По-мальчишески худощавая, с белокурым каре и звонким голосом, она органично сыграла и принца, и нищего. С одной стороны, мальчишка с городских окраин и, как сказали бы сейчас, из неблагополучной семьи, услышав сказки про монарших особ, мечтает побыть наследником престола. С другой — как раз наследник престола, живущий в замке, как в золотой клетке, не знающий жизни тех людей, которыми в будущем ему предстоит править. Добросердечные юнцы встретились и поменялись на время ролями — такое бывает только в сказке.
«Начав с пьесы С. Михалкова «Том Кенти» (написанной в 1938 году и имевшей большую сценическую историю), театр пришел к принципиально новому произведению, к мюзиклу, адресованному всем возрастам, — вспоминает постановщик спектакля, режиссер Лесь Танюк. — Тут мы имеем пример подлинного сотрудничества драматурга с театром, когда репетиции до такой степени увлекали драматурга, что он с актерами заново пересоздал свое произведение, выйдя далеко за пределы собственно Марка Твена и обратившись к тому, что послужило истоком и для создания новой версии о двойниках. Привлекая сюда и кельтский фольклор, и староанглийский эпос о Робин Гуде, и детскую «пиратскую» традицию, и многое иное. Театр последовал за автором и перевел его идеи на язык современной поэтической песни, пантомимы и пластики. Стихи к пьесе С. Михалкова рождались непосредственно на репетициях, возникая как бы из самого действия».
