«Москвич 2015»

«Когда мы приступили к записи песен и начали собирать альбом, я стал думать, как его назвать. И вспомнил, что в моем дворе на Покровском бульваре, напротив Военно-инженерной академии имени Куйбышева, где мой папа был преподавателем, — дом увековечен в «Покровских воротах» и в «Холодном лете пятьдесят третьего…» — во дворе стоял «Москвич-401», первая доступная советская малолитражка. На нем была очень красивая надпись — пластинка металлическая. Прямо она у меня перед глазами стояла.

А ведь из 13 песен, которые мы записали, добрая половина напрямую связана с нашим городом. Это и «Я шагаю по Москве», и «Московские окна», и «Дорогие мои москвичи». И я подумал, что люблю очень короткие и лаконичные названия. И хотя машину этой марки давно не делают, мы произведем хорошее впечатление, взяв тот шрифт, которым была сделана надпись на машине. И к нему органично мы вписали цифру, год, в котором альбом выходит, — 2015. Современный «Москвич». В этом есть какая-то и ирония, и краткость, и чувство юмора.

Есть песни, которые напрямую не относятся к Москве, но все, что мы сделали, — это абсолютно московское настроение. Это сыграно с уважением к тому, на чем я вырос, и с улыбкой в каждой ноте.

Я все эти песни неоднократно исполнял. Но записывать их… мне казалось, что этого не нужно делать, потому что лучше Майи Кристалинской, Эдуарда Хиля или Муслима Магомаева эти песни преподнести вряд ли возможно. Но есть такой коллектив Light Jazz, лидер которого Андрей Никонов — мой барабанщик из «Сюткин Рок-н-Ролл Бэнд». В нем играет наш прославленный джазовый гитарист народный артист России Алексей Кузнецов, Александр Мартиросов на аккордеоне и Евгений Онищенко на контрабасе. Мы были знакомы, но вместе никогда не выступали. Они заканчивали запись альбома. И Андрей, он теперь и сопродюсер нашего проекта, предложил исполнить песню Яна Френкеля на стихи Инны Гофф «Август», просто попробовать. Потом я дома послушал готовый материал. И он меня самого удивил: сочетанием моего «доверительного сипа», как я называю свой голос, и деликатной игры. Дело в том, что гитара, контрабас, аккордеон и барабаны дают звучание… вот этот послевоенный оптимизм, который моим голосом усиливается многократно. И получается очень теплая, ненавязчивая работа. Это нас вдохновило, и мы решили записать альбом.

Представили эту пластинку в Театре Эстрады. И люди, мнением которых я очень дорожу, дали очень лестную оценку, отметив, что «парни играют просто потрясающе». И, кстати, вскоре мы будем играть большой концерт «Москвич 2015» в Октябрьском концертном зале в Санкт-Петербурге и Театре оперетты в Москве.

Этот альбом сопровождает теперь еще одна волшебная история. После того как мы приступили к работе, я отправил несколько «сырых» треков в Америку для ознакомления. И мы получили письмо от звукорежиссера нью-йоркской студии, который сводил песни Ареты Франклин, Дайаны Кролл, Пола Маккартни и Эрика Клэптона. Список огромный. Самый неизвестный в нем — Мик Джаггер. И этот человек написал, что ему понравилось, как все сделано, и он с удовольствием сведет наш альбом. Абсолютно безвозмездно, заплатить нужно только за студию, за рабочее время. Грех не воспользоваться таким предложением. Мы свели альбом через Интернет: отослали эти треки, и он сделал свою работу. Мне кажется, получилось похоже на то, как он сводил Дайану Кролл. Музыка акустическая, доверительная, поэтому звучит альбом очень правдоподобно. И производит впечатление именно качеством звука. Но самое главное — это настроение. То, что аккордеон и гитара друг друга «слушают», уступают и много «воздуха» в пластинке. Ведь мы умышленно не подключали пианиста. Получается такое послевоенное настроение. Как на танцах тогда играли: аккордеон, гитара — то, что было. Рояль — это вечерний шик. А мы хотели получить именно московское дворовое настроение.

Изящный джаз придал этакую французскую атмосферу. Я подобную музыку обожаю. Бывает риск, когда на хорошую мелодичную песню «набрасываются» маститые джазовые музыканты, тогда порой за желанием превратить это в джаз теряется сама суть песни. Потому что песня — это ведь рассказ доверительный. Вот «деликатность» — это то слово, которое точно отражает наше отношение к мелодии и к исполняемому материалу. Наш джаз «с человеческим лицом». А дело в том, что лучше, чем музыканты той эпохи, эту музыку не играет никто. Алексей Кузнецов и Александр Мартиросов, он играет на аккордеоне, им за 70 лет, они лучшие представители того поколения. Алексей Кузнецов аккомпанировал в разные времена едва ли не всем великим советской эстрады. Поэтому такой сплав деликатного джаза и позитива дал очень свежую эмоцию.

Все эти вещи когда-то были сыграны и исполнены великолепно Кристалинской, Магомаевым и другими. А сейчас я чувствую большую гордость, что мы сделали эту работу. Но по большому счету это определилось случаем, что совпало с музыкантами, потому что ребята помоложе не сыграли бы так никогда. Это была бы другая музыка вообще. В ней столько глубины, в гитаре дяди Лешиной, в аккомпанементе. С одной стороны, стиль лаконичный, с другой — огромная любовь к тому, что он исполняет.

Это было сыграно все легко. Мы фактически писали с одного-двух дублей каждую песню, не расписывая по аранжировкам. Потому что мы слушали друг друга. Все эти песни на слуху: «А снег идет» или «Московские окна». Мы записали 16 песен, но оставили 13. Во-первых, я люблю это число. А во-вторых, мы будем выпускать винил, а он ограничивает время звучания. Вот альбом находится в Itunes. Но крайний свой альбом с «Сюткин Рок-н-Ролл Бэнд» я выпускал и на виниле, и в Itunes. И все предыдущие альбомы я выпустил на виниле. Он как вино. Люди записывали его не ради бизнеса, поэтому к нему особое отношение, это работа, которую можно в руках подержать. Вот такое ламповое у меня отношение к жизни. От слова «лампа». Оно очень теплое».