История лошади
Спектакль «История лошади» в Большом драматическом театре был поставлен в 1975 году Г.А. Товстоноговым и стал откровением не только для поколения 70-х, но также и для 80-х и 90-х.
Блестящая идея Марка Розовского — дать сценическую жизнь повести Л.Н. Толстого «Холстомер» в музыкальной форме была им воплощена совместно с автором стихов Юрием Ряшенцевым. Товстоногов оценил новаторство Розовского и предложил поставить спектакль на малой сцене. При постановке возникли трудности. Г.А. Товстоногов решил делать спектакль на большой сцене сам, Розовский оставался режиссером спектакля.
Тогда критики и зрители восприняли спектакль скорее на интуитивном уровне, нежели на нравственно-философском. На дворе стояли «безбожные годы». Между тем, повесть, задуманная Толстым в 1856 году, была закончена в середине 80-х и впервые опубликована в 1886 году, когда Толстой был погружен в религиозно-нравственные искания и его вдохновляли заповеди Нагорной проповеди.
Сделав героем повести благородного коня по кличке Мужик, Толстой проследил его глубоко драматичную судьбу от рождения до смерти. Его жизнь начинается в табуне, воплощающем все хорошие и плохие стороны человеческого общества. На долю героя выпало много страданий, начиная с того, что его охолостили, а за великолепный шаг дали имя Холстомер. После перенесенной трагедии Холстомер становится мыслителем, покорно и терпеливо несущим бремя своей несчастливой жизни, иллюстрируя идею Толстого о непротивлении злу насилием, сформулированному им близко к Нагорной проповеди: «Будь добрым и не противодействуй злу насилием». Эта идея Толстого была воплощена Товстоноговым и его актерами.
Большой драматический театр отличался превосходным ансамблем, но в «Истории лошади» ансамблевость особенно поражает. Холстомер — блистательный Евгений Лебедев, обладающий поразительной пластикой и неподражаемой мимикой, проживал жизнь своего героя от начала до конца. Жеребенок-младенец, только что покинувший утробу матери и с удивлением смотрящий на Божий свет, затем шаловливый подросток и гордый красавец, перед которым не устояла первая красавица табуна кобыла Вязопуриха. Лебедев с первых минут жизни Холстомера давал понять, что его персонаж не только умен, но чувствителен и раним. С первых часов своей жизни он стал чужим: он родился пегим, и это определило его судьбу. Чуждость табуну была предопределена его рождением, но его красота, сила заставляли им любоваться, и он знал это. Эту гордость Лебедев передавал не только пластическими средствами, но и показывал превосходство ума и души Холстомера. Когда же Холстомера настигла старость, Лебедев с поразительным искусством с еще большей интенсивностью показывал внутреннюю жизнь Холстомера, точно следуя Толстому: «Выражение его лица было строго терпеливое, глубокомысленное и страдальческое». Высшим мигом его жизни, именно мигом, который длился несколько лет, но для Холстомера пролетел мгновенно, было его пребывание у красавца, богача, мота и кутилы князя Серпуховского (Олег Басилашвили). Актер проживал красивую и бессмысленную жизнь человека, никого не любившего, кроме себя, загубившего верного Холстомера в погоне за сбежавшей любовницей, и дожившего до «грязной старости». Актер показывал падение своего героя, преображаясь из красавца-гусара в жалкого, неопрятного старика. От прежнего Серпуховского остался только его безмерный эгоизм. Его кучер Феофан (Юзеф Мироненко) такой же красавец и эгоист, как и его барин, повторяет его привычки и его жизнь на низшем, лакейском уровне. Нравственные контрасты, Холстомер — Серпуховский и его зеркальное отражение в Феофане, в спектакле были акцентированы образом Вязопурихи (она же — любовница князя Матье) в исполнении Валентины Ковель. Актриса «раздваивалась»: легкомысленная, очаровательная Вязопуриха и жесткая, корыстолюбивая Матье. Обе женские ипостаси актриса рисовала выразительно, точно, иронично.
Людской «табун» дополняли вальяжный, равнодушный Генерал (Всеволод Кузнецов, игравший эту роль после ухода из жизни Павла Панкова); сочный, себе на уме Конюший (Михаил Данилов) и конюх Васька (Георгий Штиль). Штиль создал истинно толстовский образ — хитроватый и одновременно простодушный мужичок, в меру добрый, но и выгоду свою не упускающий.
На долю Михаила Волкова выпало три роли. В его жеребце Милом, обаятельном покорителе сердец женской части конюшни, сполна ощущающем радость жизни, чувствовалась порода. Толстой это подчеркивает фразой «впоследствии на нем ездил император». Царственная порода, предчувствие своего будущего назначения чувствовалось уже тогда, когда Милый — Волков распевал любовные романсы.
Целостность спектакля во многом зависела от музыкального руководителя Семёна Розенцвейга, работавшего с оркестром и с актерами. Вокальные партии исполнялись выразительно и в образе. Заслуга Розенцвейга и в том, что в спектакле, представляющем синтез драматического и музыкального действа, ни на йоту не был нарушен ритм.
Сценография Эдуарда Кочергина, как всегда, функциональная и одновременно символическая, в этом спектакле достигла предельного минимализма. Он использовал свою любимую фактуру — дерево и холст. «Табун», одетый в холст, с кожаными уздечками и людской «табун» в костюмах конца ХIХ века представляли резкий контраст естественного, природного и мишурного, подчеркивая замысел спектакля, как и деревянные перегородки стойл в конюшне и коновязь. За сценографию к «Истории лошади» в 1978 году Кочергин был удостоен Золотой медали Международного триеннале в Нови-Саде (Югославия).
«История лошади» в постановке Товстоногова не может сравниться ни с одним другим спектаклем с этим названием: один Товстоногов воплотил философские идеи Толстого во всей их глубине. Автобиографическая книга Марка Розовского «Дело о конокрадстве», в котором известный режиссер рассказывает ему известную правду о том, как рождался спектакль, — глубочайшее заблуждение Розовского.
