От и до
Музыкальный фильм по мотивам сатирического спектакля знаменитых эстрадных артистов Юрия Тимошенко и Ефима Березина.
Из интервью драматурга, киносценариста Александра Каневского, автора текстов дуэта юмористов Тарапуньки и Штепселя (2014 г.):
— Я познакомился с Ефимом Березиным, когда они вместе с Тимошенко готовились к декаде украинского искусства в Москве. В программе не хватало монолога о войне. Тарапунька и Штепсель были на пике популярности, намного старше нас, а мы (я и Роберт Виккерс) еще молодые, желторотые писатели, только набирали высоту. <…>
— Вы работали с ними почти двадцать лет.
— Вторую половину их жизни. За эти годы мы написали для дуэта, помимо отдельных интермедий, четыре эстрадные пьесы. Спектакли, поставленные по этим произведениям, выдерживали в среднем по тысяче аншлагов! Когда Тимошенко и Березин гастролировали по Союзу, их выступления шли в переполненных залах, и директора филармоний всегда просили дать дополнительные концерты. Артисты давали по два выступления в день, а в субботу и воскресенье — по три. Мы с Робертом удивлялись, как у них на это хватает сил.
— Рассказывают, что Тарапунька и Штепсель были совершенно разными по характеру и темпераменту. Как они уживались и дружили столько лет?
— Их дружба была уникальной: пятьдесят лет вместе в жизни и на эстраде. Оба окончили Киевский театральный институт, прошли войну от Киева до Берлина. Вернувшись, поехали в Москву на Всесоюзный конкурс артистов эстрады, где стали лауреатами. Они действительно были совершенно разными: Тимошенко взрывной, увлекающийся, рискующий, неуправляемый и непредсказуемый, большой ребенок, любимым блюдом которого были бублики с молоком. Березин спокойный, сдержанный, мудрый и рассудительный, преданный муж и заботливый отец, напрочь избегавший авантюр. Тимошенко если кем-то или чем-то увлекался, то бурно, без удержу. Он был ценителем женской красоты.<…>
<…> Березин все свободное время посвящал заботе о родственниках. Они исчислялись легионами: половина Одессы и четверть Кишинева. <…> Но больше всего он, любящий еврейский сын, заботился о папе и маме. Знаменитый сын-артист был гордостью родителей и предметом зависти всей Одессы. Если у мамы случались какие-то осложнения, она сразу бросала в лицо обидчику: «Знаете, кто я? Я — мама Штепселя!» Березин знал об этом, стеснялся и взывал к ее сдержанности. Однажды Ефим поехал в Одессу повидаться с родными. Подъезжая к перрону, увидел собравшуюся толпу вокруг его мамы, которая жестикулировала и указывала на приближающийся поезд. Когда они сели в такси, Березин взмолился: «Мама, я же просил тебя не устраивать митинги». На что она совершенно искренне ответила: «Фимочка, они меня узнают».
— Говорят, оба актера были очень требовательны в работе.
— Тимошенко часто говорил: «Актерство — это уже наша забота. А вы напишите так, чтобы дворник прочитал и люди хохотали!» Еще у него был любимый афоризм, который мы с Виккерсом ненавидели: «Две полухохмы — это еще не хохма». Во время работы над очередной пьесой все время ворчал: «Так, как в прошлый раз, никогда не напишем». Перед каждой премьерой впадал в панику: «Плохо! Бездарно! Не смешно! Провалимся!» И только горячий прием зала успокаивал его и вселял веру в нашу работу. Но все равно, садясь за новую пьесу, снова мрачно предрекал: «Так, как в прошлый раз, никогда не напишем». В противовес ему Березин всегда был уверен в нашем успехе. Он привык к причитаниям Тимошенко и подшучивал: «Начинаем работу над новым провальным спектаклем».
— Рассказывают, что у Березина была феноменальная память.
— Поразительная. Был такой случай. В 1955 году они, еще молодые артисты, были приглашены в Кремль, на встречу Нового года. Это была первая встреча правительства с артистами. Понятно, все очень волновались: и артисты, и дирекция, и министр. Дуэту сшили вечерние костюмы, заказали специальную интермедию. Пока ее принимали, утверждали, они не успели выучить слова. Решили учить в самолете. Только взлетели, Тимошенко потребовал: «Вынимай, будем репетировать». И тут у Березина побежали мурашки по позвоночнику: интермедия осталась дома, на письменном столе. По тому, как он побледнел, все стало ясно. Наступила гнетущая пауза. Его даже не ругали, весь коллектив был просто парализован. Березин ушел в хвост самолета, вспоминал, записывал. Через полчаса появился и, как ни в чем не бывало, обратился к партнеру: «Ну, чего сидишь — давай репетировать». Все вспомнил: и свои фразы, и Тарапуньки.
— Ефим Березин считался очень мудрым человеком, к которому многие ходили за советом. Его даже называли «ребе».
— И я часто советовался с ним. Когда встал вопрос о моем переезде в Москву, он очень поддержал мою покойную жену Майю, которая настаивала на этом. Мне же не хотелось бросать любимый город, друзей, огромную квартиру над Днепром. Березин сказал: «То, что дает творческому человеку столица, нельзя приобрести нигде — она раскрепощает, расширяет кругозор, окунает в «столичность» и заряжает смелостью… Езжай, Саша, езжай. А место на киевском пляже я тебе приберегу».
