Порги и Бесс
В основу оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс» лег роман Дюбоза Хейуорда «Порги», который позже был переработан в пьесу, рассказывающую о жизни бедных афроамериканцев. Опера вышла в 1935-м, но стала популярной лишь в 1950-х годах благодаря дуэту Эллы Фитцджеральд и Луи Армстронга, выпустившим альбом «Порги и Бесс» в 1957 году. Ария Summertime тут же стала международным хитом. А сам альбом, кстати, в 2001 году был занесен в Зал славы Гремми (Grammy Hall of Fame) и признан самой успешной обработкой оперы в стиле джаз.
В 1958 году Майлз Дэвис, джазовый трубач и звезда мировой величины, совместно с аранжировщиком Эвансом записал еще один джазовый вариант всей оперы. С Армстронга, Паркера и Дэвиса началось совершенно сумасшедшее шествие «Порги и Бесс» по планете.
В 1983 году известный советский хореограф и балетмейстер Михаил Лавровский, бывший премьер Большого театра, любимец Юрия Григоровича, танцевавший главные партии в его постановках, сам поставил балет «Порги и Бесс» в Тбилисском театре оперы и балета.
В 1978 году 37-летний Михаил Лавровский, чья карьера, как танцовщика уже подходила к завершению, окончил балетмейстерский факультет Государственного института театрального искусства имени А.В. Луначарского. Как балетмейстер он начал с постановок телевизионных балетов. Первым стал спектакль «Мцыри» Давида Торадзе, где Лавровский сам исполнил главную роль, затем «Прометей — поэма огня» на музыку А.Н. Скрябина, «Хореографические новеллы» на музыку И.С. Баха и Ф. Листа (1986).
Джаз-балет «Блюз» («Порги и Бесс», 1983) на музыку Джорджа Гершвина был поставлен Лавровским на сцене Тбилисского государственного академического театра оперы и балета имени З. Палиашвили в пору, когда Михаил Леонидович возглавлял балетную труппу театра в 1982–1985 годах.
В 1987 году был снят фильм-балет «Фантазер» по мотивам «Порги и Бесс» Джорджа Гершвина — очень вольная фантазия собственного балета Лавровского 1983 года с тем же названием. Съемки проходили в павильонах «Мосфильма», дома у балетмейстера и в помещениях Театра «Московская оперетта». Критики писали, что Лавровский чутко нашел решение сложнейшей, неповторимой по богатству ритмического и мелодического колорита и импровизационному духу музыки композитора, достиг в лучших сценах балета стилевого единства языка джазового и классического танца.
Народный артист СССР Лавровский работал во многих театрах и балетных школах мира: в Академии танца в Риме, в «Токио-балете» в Японии, в хореографической школе Анны Барт в Берлине и в США, в том числе в Хьюстоне, где поставил своего знаменитого «Мцыри», и в Фениксе, где осуществил постановку «Хореографических новелл».
Юрий Григорович: «Его отличает необыкновенная трудоспособность, полное растворение в творческой задаче».
Из книги М. Лавровского «От первого лица» (2006 г.):
<…> «Порги и Бесс», или «Блюз» Гершвина. Опять помогла мне Грузия. <…> Мне удалось создать свой первый и покамест единственный полнокровный, масштабный спектакль (два акта).
Министерство культуры Грузии и мои американские друзья <…> помогли мне для проведения классов танца-модерн пригласить Мигеля Лопеса — педагога от компании Элвина Эйли (США). В Тбилиси это стало событием: Лопес приехал со своими тремя учениками.<…> Это была очень продуктивная и необходимая работа в подготовке спектакля. Хочу сказать, что артисты грузинского балета занимались одержимо.
Для достойного воплощения задуманного спектакля мне необходим был человек, обладающий огромным вкусом и талантом замечать все, даже самые малые, казалось бы, незначительные просчеты. Практически я нуждался в сорежиссере, тем более что я еще сам танцевал. Таким человеком и артистом являлся мой коллега, замечательный танцовщик и репетитор В.С. Лагунов. <…>
Труппа Тбилисского балета работала со мной и Лагуновым по семь часов в день без перерыва. Ни один артист не брал бюллетень. Значит, работа всем нравилась, нравился и спектакль. Мне удалось успешно и логично найти сочетание классики и модерна в этом спектакле: страстная натура проститутки Бесс (классика-модерн) и то, что Порги видит в ней за внешней развратностью — чистую, хрупкую и ранимую душу — Белую Бесс (классика). Сам Порги (калека) в своих мечтах поднимается над своим обезноженным уродством и вместе со своей мечтой (Белой Бесс) парит в танце на сцене. И Спортинг Лайф (модерн), и Краун (демиклассика-модерн), и эксцентричная пара Сирина и Роббинс — все как-то сразу стало «складываться» у меня в либретто. И зрителю было интересно: наркомания, драки, азартные игры… казалось бы, и тема отрицательная, и эмоции. Но через все это просматривалась огромная духовность и любовь — настоящая, одного живого существа к другому. И все было проникнуто блистательной, чрезвычайно эмоциональной музыкой Гершвина. Я очень был рад тому, что талантливый М. Мурванидзе, став моим единомышленником, создал для этого спектакля блистательную сценографию, а И. Чаурели и М. Одзели замечательно прочли произведение Дж. Гершвина. <…>
Мне удалось с труппой театра все-таки съездить на гастроли в Финляндию и Москву. Везде был громкий успех, а один из именитых критиков США и Лондона Клайв Барнс написал о спектакле и обо мне самые возвышенные слова. Это переполнило чашу терпения моих «друзей» в Грузии, и мне пришлось самому уйти из театра им. 3. Палиашвили, чтобы уже новая дирекция не выгнала меня вон. Тем не менее о труппе театра, где я проработал замечательных три года, у меня остались самые лучшие воспоминания. Наш спектакль был если и не первый, то уж точно один из первых джаз-балетов, поставленных на сцене советского театра.
Я считаю спектакль «Порги и Бесс» своей удачей и удачей всего коллектива театра: и музыканты, и артисты, и художник, и репетиторы — все были на высоте».
