Порт-Артур
Фильм-спектакль по одноименному роману А.Н. Степанова.
Фрагмент книги Ю.А. Дмитриева «Академический Малый театр. 1944–1995»:
«Известно, что Русско-японская война закончилась поражением России, в частности, Японии была сдана считавшаяся неприступной крепость Порт-Артур. Война показала экономическую отсталость России и при этом процветающие в стране бюрократизм, казнокрадство, произвол, откровенное предательство. Но вместе с тем война выявила подлинных героев, в самых трудных условиях отстаивавших высокие идеалы национального достоинства страны. Об этом говорилось в спектакле «Порт-Артур».
Ставили спектакль К. Зубов и П. Марков, оформлял Б. Волков, музыкальное оформление принадлежало Н.Н. Рахманову, танцы на балу у Стесселя поставил В.П. Бурмейстер.
Павел Александрович Марков издавна тяготел к режиссуре. И, вступив 1 февраля 1953 года на должность заведующего литературной частью Малого театра, он оговорил, что одновременно будет заниматься постановочной работой. В спектакле «Порт-Артур» ведущим режиссером был К. Зубов. Марков помогал ему, работал с драматургами, способствовал усовершенствованию пьесы.
В процессе работы над спектаклем режиссеры особое внимание обратили на рядовых солдат, заботились о разработке их характеров, чтобы они давались в перспективе. <…>
Начинался спектакль с бала в резиденции коменданта Порт-Артура генерала Стесселя. Его жена Вера Алексеевна казалась приветливой, по-детски радостной. И сам генерал поначалу представлялся мягкосердечным, радушным, простым. Играл военный оркестр. Казалось, все здесь находящиеся полны веселья, никто не хотел знать или делал такой вид, что война стояла на пороге, что сейчас больше, чем когда-нибудь, нужна бдительность. Впрочем, о какой бдительности можно говорить, когда вхожий в дом Стесселя капитан Сахаров в прямом смысле слова японский шпион, а с ним связана Вера Алексеевна. Сам же генерал находится у нее под каблуком.
Но вот за сценой раздаются залпы — война началась. И здесь зрители начинают с особым вниманием присматриваться к Стесселю, ведь именно на нем лежит полнота ответственности за оборону крепости. У Стесселя <…> была осанистая фигура, мужественное лицо, седые волосы, строгая бородка. Внешне он вполне походил на бравого боевого генерала. Но за этой внешностью скрывался сибарит и лицемер. <…>
Спектакль ставился так, что эпизоды противостояли один другому: бал у генерала и артиллерийская батарея на позиции. <…>
Адмирал Макаров, каким его показывал Н. Анненков, всегда сдержан, за этим ощущалась большая нравственная сила, ум. <…> Макаров и генерал Кондратенко решили не выполнять приказ царского наместника на Дальнем Востоке Алексеева, рискуя при этом не только своим положением, но, может быть, даже жизнью. <…>
Макаров — Анненков сохранял простой тон, беседуя с солдатами и матросами, не столько приказывал им, сколько объяснял, советовал. Но тон становился адмиральским — властным и непреклонным, — когда он сталкивался с теми, кто мешал обороне крепости. Что же касается Кондратенко — Коврова, то он был суховат, подтянут, и, наблюдая за ним, можно было с уверенностью сказать, что этот генерал прошел суровую солдатскую выучку.<…>
Кончался спектакль в большой степени декларативно: Борейко не подчинялся приказу сдать японцам батарею, а принимал решение взорвать ее. Зимние сумерки опускались на Электрический утес. Перед небольшой группой солдат Борейко рвал приказ о сдаче крепости, и ветер разносил клочья бумаги. <…> Но ветер не в силах заглушить последних слов Борейко: «Вам, русские солдаты, кровью своей напитавшие эту землю, вам, кого ждут грядущие бои, — от Родины слава».
