Про добро и зло, и про длинный язык
Фрагмент книги Бориса Смирнова «Воспоминания склеротика» (2000–2001 гг.):
<…> «Пьеса Нелли Осиповой «Про добро и зло и про длинный язык» понравилась мне сразу. Ее философский смысл, заключенный в том, что и слабость человеческая, над которой мы обычно снисходительно посмеиваемся, может при определенных обстоятельствах принести горе, меня очень заинтересовал. Я уже не говорю о ярком национальном колорите, прекрасном литературном языке и занимательном сюжете. Более того, мне очень нравились великолепные поэтические ремарки, которые обычно, как вспомогательная литература, остаются за пределами спектакля. Началось с того, что появилось желание эти ремарки озвучить. Я решил ввести два персонажа, которые могли бы их произносить, но на правах ведущих действие, комментаторов событий и равноправных персонажей. Началась длительная эпистолярная работа с автором, проживающим в Москве.
В первом же письме заведующая литературной частью театра изложила пожелание режиссера, чтобы это были весельчаки — кенто, постоянные организаторы увеселений в армянском квартале Тбилиси. Автор, родившаяся и жившая там, категорически воспротивилась, уверяя, что кенто — это не столько балагуры-весельчаки, сколько воры и мошенники. Она предложила назвать их гусанами. Но, работая над историей армянской культуры, я узнал, что гусаны были женщины, выступающие в мужском наряде. Мы сообщили об этом Нелли Христофоровне. Она поблагодарила за неизвестные ей данные по истории театральной Армении, и мы сошлись на общекавказском термине — ашуги. Теперь необходимо было придумать текст для этих персонажей, помимо тех замечательных ремарок, о которых я уже вспоминал. Этим занялись мы оба. Два ашуга, один — балагур, другой — отпускающий шутки на полном серьезе, стали мотором спектакля, его движущей силой. Нелли прислала два текста песен для ашугов и любезно разрешила мне написать тексты еще к двум песням. Музыку сочинил тогдашний заведующий музыкальной частью театра Яков Липовецкий, удивительно талантливый композитор, украсивший спектакль прекрасными мелодиями. Художник Николай Ясницкий выполнил ширму как бы из камня и в такой же манере всю, очень яркую и красочную, декорацию. Помимо получения республиканского диплома постановка эта была высоко оценена самим автором (явление редкое) и приехавшим с ней на премьеру режиссером Юрием Фридманом (такое бывает еще реже), а также представителями донецкого армянского землячества, приглашенными на премьеру. Вот уже более двадцати лет этот спектакль пользуется успехом на сцене Донецкого театра кукол. Надо сказать, что после постановки пьесы в Донецке она в других театрах идет именно в этой редакции, с двумя ашугами в живом плане. Лет пять назад я повторил эту постановку в Крымском театре кукол. На премьере весь зал был заполнен крымскими армянами, которые очень хорошо приняли спектакль. Особенно им понравился дедушка Хачатур, которого играл один из лучших актеров на Украине Георгий Мартьянов. Они решили, что он армянин, так точно артист воспроизвел образ мудрого аксакала. Успех спектакля был не случаен. Он являлся итогом кропотливой и длительной работы режиссера по изучению истории армянской культуры, быта, нравов. Так, в Донецке нас консультировал армянин, родившийся и долго живший в горном армянском селении. Он сделал удивительно тонкие замечания по уже поставленным танцам, объяснив разницу в манере танцующего армянина и грузина, много рассказал об обычаях и законах армянского народа. А в Симферополе художник спектакля Светлана Сафронова оформление сделала в стилистике известной картины «Армения» знаменитого Мартироса Сарьяна.
Центральную роль деревенской сплетницы Осан в Донецком спектакле играли разные актрисы, но две из них могут отметить эту роль в своем репертуарном списке как большую актерскую удачу. Прежде всего это Жанна Ивановна Славская. Жанна Ивановна — выпускница факультета «театр кукол» ЛГИТМиКа, ученица известного режиссера и педагога Михаила Михайловича Королева. Высшее театральное образование было в помощь незаурядному дарованию актрисы. Ее Осан, несмотря на свою страсть разносить по аулу сплетни, была так обаятельна, что зрители прощали ей эту слабость и благодушно посмеивались над своеобразным хобби этой, в сущности, доброй женщины. Такая трактовка была очень важна для понимания того, что маленький, на первый взгляд, человеческий недостаток, может принести всем большое горе. По вине длинного языка Осан погибло прекрасное волшебное абрикосовое дерево. Это горе виновная в нем женщина ощущала (в руках Жанны Славской), пожалуй, больше всех. Мощный грудной голос актрисы, полная убежденность ее персонажа, что разносить людям новости — неотъемлемое человеческое право, ставило Осан как бы над всеми, в центре всех событий, где, собственно, и место героини. <…>
Иногда приходит в голову мысль, что Гамлета играть легче, чем могильщика, поскольку главный его создатель, автор, уделил герою максимум внимания, и у того материала для образа и показа своего актерского мастерства больше, чем у любого другого персонажа. Пусть это не совсем так, но приведено данное соображение с желанием рассказать еще об одной работе в армянской сказке.
Удельный вес этого образа несравним с героиней. Он родился в работе над спектаклем. Речь идет об одном из ашугов в исполнении Михаила Викторовича Загноя. Миша, окончив Днепропетровское театральное училище, только-только приступил к работе в профессиональном театре. Роль ашуга, одна из первых ролей молодого в те годы актера, показала безусловную его одаренность, музыкальность и органичность в сочетании с прекрасным чувством юмора и актерским обаянием. Дальнейшая работа его в театре служит подтверждением такой оценки». <…>
Фрагмент книги Бориса Голдовского и Светланы Смолянской «Театр кукол Украины» (1998 г.):
«80-е годы стали для Донецкого театра кукол временем зрелости. Отчасти потому, что режиссером Б. Смирновым было завершено формирование труппы, отчасти и потому, что театр наконец получил стационарное помещение.
Среди удавшихся спектаклей театра — «Золотой цыпленок» и «Цветное молоко» В. Орлова, «Про добро и зло и про длинный язык» Н. Осиповой.
«Золотой цыпленок» — одна из самых репертуарных пьес для детей. <.> Каждый персонаж здесь — характер, точный, «в яблочко» типаж. Лучшая актерская работа — Волк (М. Загной). Артист раскрыл сложный, трогательный характер своего героя. Ни световые эффекты, ни живой план, ни голос от автора здесь не понадобились. Все самое главное, значительное, не суетное высказывалось через куклу.
Аналогичным путем шел театр и в работе над спектаклем по мотивам армянских народных сказок «Про добро и зло и про длинный язык». В ткань постановки режиссер Б. Смирнов ввел двух ведущих-ашугов, игравших в живом плане (М. Загной и В. Мигин). Персонажи в первые же минуты действия устанавливали тесный контакт со зрителями, который в конечном итоге и рождал то удивительное, не поддающееся рациональному осмыслению единство актеров и зрителей, которое и называется театр. Если в живом плане в спектакле лидировал М. Загной, то лучшие кукольные роли были сыграны В. Малеванным (Хачатур), Г. Гайдашем (Арэг)». <…>
