Игра в фанты
По одноименной пьесе Николая Коляды в постановке Рязанского областного театра юного зрителя.
Из предисловия к пьесе Николая Коляды:
«Под Новый год в квартире Кирилла и Насти собралась компания молодых людей. Развлекались, играли в фанты. Одному из участников игры выпало «убить человека»… Почти детективная история. Действие пьесы происходит в течение одного вечера в двухкомнатной квартире Кирилла и Насти перед Новым годом, 30 декабря. <…>
И вот игра почти закончена, задания розданы и герои пьесы начинают их выполнять. Но заданные ситуации, на первый взгляд казавшиеся смешными, на самом деле оказываются не такими уж невинными… А наоборот, предельно жестокими…
Примечание для Господ-Артистов. Автору не хотелось бы, чтобы после закрытия занавеса в зале раздались бурные, продолжительные аплодисменты. Лучше — тишина». <…>
«Правда и вранье про Николая Коляду»
Людмила Шарова, портал «Новая литературная карта России» (2004 г.):
«Уральский Лопе де Вега. Ужас, летящий на крыльях ночи. Солнце. Нувориш, бездарь. Мастер, которому хочется поцеловать руку. <…> Единственный современный драматург, создавший собственную школу учеников. Король чернухи. Трудоголик. Выскочка. Ауштралунг (в переводе с немецкого «аура», «сияние», «неотразимость»)… Это только навскидку из того, что говорят о Николае Коляде. На собрании в одной из школ маму, предложившую для «окультуривания» старшеклассников сводить их на «Ромео и Джульетту» в постановке Николая Коляды, чуть не разорвали на части разъяренные родители: «Он же все опошляет! Не пощадит и великого Шекспира!» А сегодня творчество Николая Коляды входит в новый курс «Художественная культура Урала», который изучают свердловские школьники по учебному пособию преподавателя уральского педагогического университета Ирины Мурзиной.
Одни говорят: «Пьес Коляды не читал, но он мне не нравится — все мрачно, извращенно, грязно!» Другие выкупают места в зрительном зале на год вперед.
Роман Виктюк однажды сказал ему: «Если про тебя написали в «Нью-Йорк таймс», то после этого можешь спокойно умирать — ты останешься в истории!» Про него «Нью-Йорк Таймс» писала несколько раз. Но кому похвалишься этим, ведь у нас «Нью-Йорк таймс» никто не выписывает…» <…>