В лесах и на горах
Спектакль по дилогии Павла Ивановича Мельникова-Печерского «В лесах» и «На горах», которую называют «энциклопедией жизни Заволжья», поставили в «Сфере» к 20-летию театра в декабре 2001 года. С тех пор спектакль про жизнь русских старообрядцев по праву считается визитной карточкой театра. В постановке принимает участие практически вся труппа театра.
Действие происходит на Волге, в семье купца-старовера. В центре сюжета две молодые девушки, страстные, гордые, красивые и очень разные. Их обеих настигает первая любовь, которая оказывается роковой. Смерть и монашеский постриг — вот плата за недолгое счастье. Спектакль насыщен яркими фольклорными композициями, задушевными народными песнями, протяжным старорусским языком, хороводами и задорными плясками, которые воссоздают картину национальных традиций и старинного уклада жизни.
Роман Должанский о режиссере Екатерине Еланской. Газета «Коммерсант» (2013 г.):
«Екатерина Ильинична Еланская была представителем одной из самых славных фамилий русского театра. Ее мать — актриса МХАТа Клавдия Еланская, отец — вошедший в историю Художественного театра режиссер Илья Судаков. <…> Окончив Школу-студию МХАТ, Еланская была принята в труппу Малого театра и вскоре стала играть ведущие роли. Но ни чисто актерская карьера, ни пребывание в славных академических стенах, как оказалось, ее не прельщали. Она поступила в режиссерскую аспирантуру. <…> Еланской хотелось прежде всего вырваться за пределы привычной сцены-коробки. Это сейчас освоением нетеатральных пространств никого не удивишь, сегодня где только не играют спектакли, а тогда идея была едва ли не еретической. Но Еланской удалось добиться своего: в 1981 году было принято решение о создании московского театра «Сфера» — название вполне отражало принцип организации пространства. Театр в московском саду «Эрмитаж» отличался оригинальным репертуаром: наряду с классиками здесь часто ставили авторов, которых в других театрах считали трудными и «несценичными», в афише мог появиться и мюзикл, и поэтическая композиция, Шукшин и Набоков, Довлатов и Островский, Мериме и Гумилев. <…> Еланская не только ставила, но и охотно писала инсценировки прозаических произведений. Внимание к литературе и форма зрительного зала диктовали аскетичный стиль, но при этом режиссер полагалась прежде всего на открытые актерские эмоции, на энергию и динамику сценических зрелищ. В «Сферу» охотно приходили играть актеры других московских театров, в том числе известные — Татьяна Доронина, Михаил Козаков, Евгений Киндинов, Евгения Симонова и другие. Еланская, таким образом, одна из первых опробовала систему, которой сегодня опять же пользуются все, — соединить постоянную труппу-костяк с приглашенными звездами, способными не только привлечь публику, но и каждый спектакль превратить в событие». <…>
Писатель Павел Иванович Мельников-Печерский — русский прозаик и историк. Окончил Казанский университет. Служил учителем истории и библиотекарем. В начале 1840-х сблизился с В.И. Далем и архиепископом Иаковом, знатоком раскола. Много занимался краеведением, изучением статистики и археологии, работал в архивах. С 1847 года — чиновник особых поручений, в 1850-м причислен к Министерству иностранных дел. В эти годы активно боролся против раскольников (старообрядцев). Однако в эпоху реформ изменил свое мнение о расколе. По мнению Даля, «первостепенный знаток русского быта». Большую часть жизни Мельников проходил по чиновничьему делу. Писателем стал «по поводу». Для потомков же важно, что «повод» этот — «первый авторитет по вопросу раскола». Все свои произведения публиковал под псевдонимом Андрей Печерский. Написание двойной фамилии — традиция уже ХХ века.
Лев Анненский о Мельникове-Печерском. Цитируется по книге «Три еретика. Повести о А.Ф. Писемском, П.И. Мельникове-Печерском, Н.С. Лескове» (1988 г.):
«Несколько выдержек из служебных записок П. Мельникова. <…> Позиция 1854 года. Раскол есть неисцелимая язва на теле Российского государства. Он опаснее иноземных нашествий; если не принять решительных мер, то язва поразит организм и сведет его в могилу. Раскольник по природе бунтовщик. Всякий раскольник, независимо от толка, враждебен правительству; он не хочет исполнять законов, не признает присяги, поддерживает смуту. Он лукав и скрытен, он лицемер… <…> Нужны розги!
Позиция 1857 года. Розги не нужны. Двести лет преследований раскола ничего не дали. Раскольники никогда не заключали и теперь не заключают в себе ничего опасного для государства и общества. Преследовать их вредно. <…> Между 1854 и 1857 годами происходит в душе Мельникова тот самый поворот, <…> «от анафемы к аллилуйе». <…> Мельников меняет позицию со спокойной уверенностью человека, знающего, что в любом случае истина за ним. <…> Для понимания текстов писателя Андрея Печерского это обстоятельство не менее важно, чем для понимания действий чиновника Павла Мельникова. В стиле Печерского критики будут искать секрет «объективности», они будут говорить о позиции авторского «невмешательства», будут называть его «литератором факта». Я думаю, что перворазгадка этого стиля <…> в особенностях письма делового, на котором и выковалось перо Мельникова-Печерского. Идея заключается в том, что чиновник всегда прав. <…> Мельников — виртуоз отчета. <…> Удивительно другое: тот феноменальный эффект, который служебная хватка дает в художественных текстах Печерского». <…>
Правительство Николая I, по вековой инерции, давило (старообрядцев. — Прим. ред.). Правительство Александра II вдруг обнаруживает, что никто, в сущности, не ориентирован в предмете: применительно к расколу нет ни статистики, ни истории, ни законодательства. Александр II роняет соответствующее замечание — министерства и департаменты разворачивают соответствующую деятельность: собирают комитеты, снаряжают экспедиции, учиняют сыски… Мельников взлетает на этой волне. <…>
После известного нам поворота «от анафемы к аллилуйе» ставит противоположный диагноз: опасности нет, давить не следует, надо завоевывать доверие. <…> Мельников становится официальным экспертом по расколу. <…> К тридцати годам он знает все. Он главный российский «расколовед». В глазах староверов он «зоритель» и Антихрист; в глазах власти — специалист, без которого не обойтись в решении какого бы то ни было конкретного дела по расколу». <…>
