Господа Головлевы
Роман «Господа Головлевы» возникал как-то неожиданно. При появлении первых его глав автор еще не знал, что напишет роман.
Для театральной сцены «Господа Головлевы» представляют собой прекрасный художественный материал: здесь есть и социальный план, и личностный, сосредоточенный в невероятно сложном образе Иудушки. Тьма, поглощающая свет при помощи празднословия и лицемерия, ненависть и потрясающее ханжество — все эти особенности позволяли разным режиссерам по-своему интерпретировать произведение Салтыкова-Щедрина, причем не только как сатирическое разоблачение уже отживающей системы крепостного права, но и как трагедию метафизическую, связанную с первоочередными вопросами о Боге, бессмертии, предательстве.
Главный персонаж романа, Иудушка, терроризирует свою семью, извлекая выгоду из любого несчастья, в котором оказываются его близкие, при этом искренне прикрываясь именем Божьим и оправдывая свои поступки Священным Писанием. Общественный кризис Щедрин исследует на примере вырождения отдельной семьи. Евгений Весник, в 1976 году создавший свою театральную версию щедринской истории для Малого театра, тщательно прорабатывал все детали. В «Записках артиста» он писал следующее: «В процессе создания спектакля по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» мы долго не могли найти специфическую атмосферу дома, семьи, в которой под вуалью благополучия, лживого семейного внимания, любви к маменьке и папеньке господствовали подозрительность, неприязнь друг к другу… Подчеркнутые фарисейство или благополучие не давали должного результата: в первом случае все делались удивительно противными, во втором — нагло врущими и просто примитивными… Как-то репетицию посетил мой знакомый священнослужитель из города Судиславля (в Костромской области) и, сильно окая (как все волжане), обронил: «Все хорошо, все по книжке салтыковской, все натурально, только вот, говоря о Боге, о любви к нему, молясь, крестясь, все лицедеи твои, артисты значит, пребывают в состоянии безбожников, которым что колбаса, что Бог… Нельзя обращаться к Господу Богу поспешно, походя, невзначай, словно спешишь ручей вброд, штаны задравши, перебежать, чтобы в магазин поспеть до закрытия… Вера во Всевышнего требует покоя душевного, неторопливости, уединения. А уж если обращаешься к Богу, не забудь поднять глаза ввысь — там он, там, на небе, Бог-то! И не многословь…». Спасибо батюшке. Вроде бы подсказана небольшая деталь, но именно эта деталь во многом оказалась решающей в успехе спектакля!».
Действительно, атмосфера спектакля была найдена: обращения героев к Богу превратились в ритуал, который придавал процессам, разлагавшим семью, дополнительную театральность. Словно сам Щедрин стремился изобразить своих героев именно как актеров «домашнего театра», повторяющих заученный библейский текст. В лицемерную вежливость и любовь играет вся семья, и вся семья за свое фарисейство уничтожаются Богом и автором. Во многом успех постановки Малого театра был связан с Еленой Николаевной Гоголевой, сыгравшей мать семейства Арину Головлеву. В ее образе нет лишней сердобольности и покладистости, перед нами не беспомощная старушка, как, например, в постановке Льва Додина 1984 года. Гоголева играет настоящую дворянку, властную и справедливую, способную пусть и недолго, но все же противостоять «праздномысленному» пустословию Иудушки. Роль главного «кровопийцы» семейства Весник предложил Виталию Доронину. «Мне хотелось, чтобы Иудушка был не сразу противен зрителю, чтобы поначалу даже вызывал симпатию, потому я и пригласил на роль Доронина. И не ошибся. Спектакль имел большой успех, а игра Доронина вызывала просто шквал оваций». Актер полтора года работал над образом, желая наполнить его парадоксальной новизной — сочетанием человечности и химерической, уродливой тяги к стяжательству. Отыграв спектакль всего лишь четыре раза, Доронин умер.
Спустя два года Весник предложил сыграть Иудушку Владимиру Кенигсону, который также искал в первую очередь те стороны характера Иудушки, которые сближают его с каждым человеком. Образ дерева, которым завершается телеспектакль как бы намекает на то, что процесс разложения семьи Головлевых произошел на генетическом уровне, где каждое последующее поколение отражает предыдущее, из-за чего лишь возрастает ответственность каждого члена семейного рода. И тот путь, которым пошли Головлевы — это путь противоестественный, в нем доминирует, как писал в своих актерских тетрадях еще один гениальный исполнитель роли Иудушки Иннокентий Смоктуновский, «цепная воспроизводимость безнравственности». И потому такой жизненный итог: «Лгал, пустословил, притеснял… — зачем?».
