Лекарь поневоле
«Лекарь поневоле» — одна из самых веселых комедий Мольера. В ней, как, впрочем, и во многих других комедиях французского драматурга, невероятно много переодеваний, самых неожиданных превращений и самых нелепых ситуаций, в которых оказываются герои. В этой остроумной комедии присутствуют и яркие краски площадного театра, и легкая поэтичность. Сюжет прост и закручен одновременно. Главный герой Сганарель имел неосторожность досадить своей жене. Она, дабы отомстить ему, выдает его за великого лекаря двум путникам. А путники как раз ищут человека, который мог бы исцелить якобы неизлечимую дочь одного знатного вельможи. И лекарь, и пациентка оказываются мнимыми. Лекарю волей-неволей приходится оправдывать многочисленные ожидания. И попутно герой ухитряется заполучить немало денег от щедрых пациентов, а главное, помочь влюбленным устроить свое счастье.
Эту солнечную мольеровскую комедию режиссер Владимир Чигишев несколько «затемнил». Что-то подобное он уже делал с чеховским водевилем. Кажется, что режиссеру просто необходим некий противовес солнцу и веселью. Словно в его представлении современный мир слишком уж неподходящий для комедий прошлого. И вот Чигишев начинает «утяжелять» Мольера — придавать ему отчетливо русский акцент, несколько чеховское звучание. И все для того, чтобы французский классик прозвучал актуально и созвучно нашему веку наживы и жадности. И получился спектакль о воинствующей глупости богатства, когда деньги лишают ума, ослепляют и убивают в человеке любовь. Грустный получился спектакль.
Грустный, несмотря на почти не смолкающий смех зрительного зала и откровенно фарсовые сцены. Грустный, несмотря на головокружительную скорость происходящего. Головокружительность — вот еще одно определение, подходящее «Лекарю поневоле» от Владимира Чигишева. Головокружительность, которую подчеркивает даже сценография (художник — Сергей Скоморохов) — громоздкая декорация из четырех постоянно вращающихся и сходящихся белых лестниц.
В этом белоснежном сценографическом безумии, «сдобренном» разбросанными повсюду пластиковыми бутылками, словно угадывается калейдоскопичность безумного же течения жизни. Калейдоскопичность и некая бутафорность, когда нет ничего настоящего, когда клиповость мышления заслоняет подлинное. И вот уже беззаботные мольеровские герои с их легкими приключениями под французским солнцем превращаются на наших глазах в героев, куда более близких нам и по времени, и по пространству, — в персонажей, словно сошедших со страниц сатириков советской эпохи. И аромат Франции уже не возвращает даже музыкальное оформление — слишком уж недостижимы песни Эдит Пиаф для тех, кто собрался на этой сцене.
Вероятно, ни в одном другом спектакле Казанского ТЮЗа, а может, и вообще Казани не были задействованы столь мощные силы, как в этой постановке Владимира Чигишева. Режиссер собрал на одних подмостках сразу семь народных артистов Татарстана. Но и заслуженные здесь не менее хороши.
Интересен Василий Фалалеев (Валер), следить за которым настолько увлекательно, что порой отвлекаешься от других персонажей. Люсинда Ольги Лейченко балансирует на тонкой грани, отделяющей фарс от трагедии. Словно режиссер «позаимствовал» актрису совсем из другого жанра. Однако парадоксальным образом это «несоответствие» работает на глубину спектакля, открывая в нем дополнительные планы. Вообще в этом спектакле многим актерам свойственно некоторое дистанцирование от собственных персонажей, легкое отстранение, позволяющее зрителю увидеть в легком сюжете не предугаданные автором пласты.
Но, несмотря на все актерские удачи спектакля, по-настоящему царит на подмостках лишь один — Роман Ерыгин, сыгравший заглавную роль. Собственно, спектакль во многом и создавался именно «с прицелом» на этого артиста, к его полувековому юбилею.
Роман Ерыгин — один из лучших актеров Татарстана. Он может быть застенчивым и эпатажным, романтичным и смелым, интеллигентным и очень характерным. В каждом спектакле образ, созданный Романом Ерыгиным, стоит особняком — благодаря особой манере исполнения. Творческой индивидуальности Ерыгина свойственно в большой мере умение четко и последовательно выстроить действенную линию роли и жестко провести ее через весь спектакль. Его герои очень целеустремленны, очень цепко удерживают в своих руках нити своей судьбы, и если у них случаются неудачи, то не столько в силу собственных просчетов, сколько в силу того, что так, в конце концов, распорядилась судьба.
Таков и его Сганарель. Весьма далекий, правда, от своего французского прототипа, больше напоминающий асоциальный элемент российского разлива, но тем не менее крайне обаятельный и с блеском Остапа Бендера выпутывающийся из всех передряг. Вот такая вот и получается история — смешная и поучительная одновременно — о проходимце, по иронии судьбы оказавшемся на чужом месте.
Французские мотивы, вплетенные в российскую реальность, остроумные диалоги, динамично развивающееся действие и яркая актерская игра — все вместе создает спектакль, способный вызвать улыбку даже у самой искушенной публики.
