Опера «Нюрнбергские мейстерзингеры»

«Нюрнбергские мейстерзингеры» стоят особняком среди прочих опер Вагнера с их средневековой романтикой и искупительной идеологией. Крепкая, здоровая, «до-мажорная» музыка этого сочинения не томит и не дурманит: перед нами опера-праздник с грандиозным апофеозом в финале. Ради создания «Мейстерзингеров», произведения искусства о произведении искусства, Вагнер проштудировал множество исторических источников о мейстерзанге и немецкой ремесленной культуре; своими познаниями он щедро делится со зрителями. Все двенадцать имен мейстерзингеров аутентичны, все хитроумные названия «тонов» («образцовых мелодий») исторически достоверны (уже их перечисление завораживает: «фенхелевый», «телячий», «тон усопшей росомахи», «тон верного пеликана» и еще пара десятков названий в таком духе). Одно из главных действующих «лиц» оперы — сам Нюрнберг, прекрасный Нюрнберг XVI века, благоухающий ароматом бузины и липы. Кажется, что Вагнер вывел на сцену всех жителей города: шустрых и проказливых мальчишек-учеников, вечно голодных и жаждущих девичьего внимания подмастерьев, степенных и зажиточных торговцев и мастеровых. Внутренняя маскулинная энергия динамичного города может даже привести к всеобщей драке, особенно если на дворе — ночь накануне праздника Иоанна Крестителя. И тогда только женщины и «рука власти» — ночной сторож — способны навести порядок в разыгравшейся стихии.
Вагнер посвятил «Мейстерзингеров» баварскому королю Людвигу, своему экзальтированному поклоннику. Тот ждал очередную «рыцарско-эпическую» оперу, а получил комическую: композитор, как сейчас говорят, «сломал стереотип о себе». Такого Вагнера еще никто не знал: Вагнера-комедиографа, Вагнера с улыбкой — хотя и назидательной. Этого Вагнера до сих пор не хватало и в коллекции Мариинского театра. Последним звеном в вагнеровской коллекции театра стала опера Вагнера о себе самом: в образе Ганса Сакса композитор видел свое альтер эго, он даже подписывал письма этим именем. В самом конце оперы народ рукоплещет, машет платками и шляпами и единодушно восклицает: «Да здравствует Ганс Сакс!» Иными словами: «Да здравствует Рихард Вагнер!»