Наши лиры заржавели
от дымящейся крови,
разлученно державили
наши хмурые брови. И теперь перержавленной лирою
для далеких друзей я солирую: «Бег тех,
чей
смех,
вей,
рей,
сей
снег! Тронь струн
винтики,
в ночь лун,
синь, теки,
в день дунь,
даль, дым,
по льду
скальды!» Смеяв и речист,
смеист и речав,
стоит словочист
у далей плеча. Грозясь друзьям усмешкою веселой,
кричу земли далеким новоселам: «Смотри-ка пристально —
ветров каприз стальной:
застыли в лоске
просты полоски,
поем и пляшем
сиянье наше,
и Север ветреный,
и снег серебряный,
и груди радуг,
игру и радость! Тронь струн
винтики,
в ночь лун,
синь, теки,
в день дунь,
даль, дым,
по льду
скальды!»