Жанр ыр в песенной традиции тувинцев-тоджинцев

Излюбленным жанром тувинцев-тоджинцев является песня ыр. Статус жанра в традиции довольно высок, поскольку эти песни имеют объединяющее этнос значение. Тоджинцы признаются, что ыр — это «общие песни, которые все знали». При исполнении песен господствует установка на воспроизведение известных всем тоджинцам текста и напева, поэтому степень варьирования песен минимальна, о чем свидетельствуют записи, сделанные в разное время.

Ыр может быть спета любым носителем традиции, ограничений по половому признаку или возрасту не наблюдается. Однако хранителями жанра являются взрослые и особенно пожилые люди. Традиционное исполнение ыр — сольное. В последнее время в самодеятельной среде стала появляться практика ансамблевого пения данного жанра, которая, по-видимому, ранее отсутствовала. Отметим, что при таком исполнении певцы ориентируются на одну мелодию. Исполнение песен у тувинцев-тоджинцев не сопровождается танцевальными или иными движениями, а также не подразумевает инструментальной поддержки.

Ыр является неприуроченным жанром и может исполняться в любом ситуации, например, на собраниях молодежи или во время поездки на олене в тайге. Существуют лишь запреты, касающиеся пения в некоторых сакральных зонах (например, на перевале), а также во время похорон и поминальных обрядов [9].

Исследователи тувинской народной музыки указывали на лирико-созерцательный характер песен ыр, в текстах которых воспевается образ родного края [4, с. 24–25, 28; 10, с. 63–64]. Это справедливо также в отношении тоджинских ыр, в которых преобладает тема малой родины. В Тодже распространены четыре местные песни ыр: «Өдүгең-Тайга», «Чашпы-Хем», «Тожама» и «Тоора-Хем». Их названия указывают на определенные местности Тоджинского кожууна, что само по себе выделяет этот жанр.

В ыр «Тожама» (Аудио 07) наряду с воспеванием родного края ярко проявляется любовная тематика. В качестве центрального выступает образ любимой девушки, иносказательно выраженный через образ желтого цветка. Эти мотивы отражены в паре строф, построенных по принципу вариантного повтора:

Оранымның Тожамамның

Он-на өңнүг сарыг чечээ

Оранымда Тожамамда

Оңа берген олур-ла боор.

Черимейниң Тожамамның

Чеди өңнүг сарыг чечээ

Черимейде Тожамамда

Четчи берген олур-ла боор, олур-ла боор.

Моего края Тожама

Десятицветный желтый цветок.

В моем крае Тожама

Увядший стоит, наверное.

Моей земли Тожама

Семицветный желтый цветок.

На моей земле Тожама

Созревший стоит, наверное, стоит, наверное.

В поэтическом тексте ыр «Чашпы-Хем» (Аудио 03) в идеализированном виде представлена картина мест летних кочевий с неисчислимостью богатств Чашпы-Хема:

Аалдар чайлаар аян-шыктыг

Айы-бези арбын Чашпым.

Айлык черден келген чоннар

Айын-безин кайгап чанар.

Өглер чайлаар өлең-шыктыг

Өлук-дииңниг өргүн Чашпым

Өске черден келген чоннар

Өлук-дииңин кайгап чанар.

Чашпы-Хемниң чаш-ла хаакка

Чадаганнап оорбадың бе.

Чаза челзип келиримде,

Чаштына хона бербедиң бе.

Хондергейниң кок-ле хаакка

Хөөмейлеп оорбадың бе.

Хөме челзип келиримге,

Корбээченней бербедиң бе, бербедиң бе.

Где аалы проводят лето, имеющий долины-луга,

Сараной-кандыком обильный мой Чашпы.

Из далекой местности приехавшие люди,

Сараной-кандыком удивляясь, уезжают домой.

Где юрты проводят лето, имеющий осока-луга,

Пушниной-белкой богатый мой Чашпы.

Из других мест приехавшие люди,

Пушниной-белкой удивляясь, уезжают домой.

В Чашпы-Хеме у молодого ивняка

На чадагане ты же играл.

Когда я примчался рысью,

Ты же быстро спрятался.

В Хондергее у молодого ивняка

Хоомей ты же пел.

Когда я примчался рысью,

Ты же сделал вид, что не видишь, что не видишь.

В первой паре строф воспевается богатый пушниной родной Чашпы со своими долинами и лугами, где растут различные травы — сарана, кандык, осока и тальник. Появившийся здесь мотив межродовых отношений, развивается во второй паре строф, где житель Чашпы-Хема противопоставляется музыканту (предположительно, из другой местности), который играет на цитре чадаган, поет хөөмей и не желает встречи с приехавшим тоджинцем [8]. Возможно и иное толкование этих строф: под музыкантом может подрузамеваться девушка, скромно прячущаяся при приближении юноши. В такой трактовке на первый план выступает любовная тематика.

В песне «Тоора-Хем» (Аудио 05) присутствуют схожие мотивы. Вначале описывается место действия, затем возникает персонаж, который приобщается к богатствам данного места:

Доора-ла, кыя-ла сагынмас мен,

Тоора-ла хемим-не кадыргылыг.

Тогдук-ла куштар-ла ужуп-ла келгеш,

Тодуп-ла чанар-ла Тоора-ла хемим.

Чайзы-ла, кыйзы-ла сагынмас мен,

Чалың-на шөлүм-не чамашкылыг.

Сайлык-ла куштар-ла ужуп-ла келгеш

Сактып-ла чанар-ла Чалың-на шөлүм

Кыжын кыштаар кырган Салдам,

Кыры-ла сынар-ла энчек кагбас.

Чайын чайлаар Чекпелигге,

Чода-ла сынар-ла идик кетпес,

Чода-ла сынар-ла идик кетпес.

О другом, о постороннем не буду думать я,

Мой Тоора-Хем имеет хариусов.

Дрофы-птицы прилетают,

Наевшись, улетают из моего Тоора-Хема.

Об ином, о постороннем не буду думать я,

Мой Чалын-Шол имеет заплату.

Трясогузки- птицы прилетая,

Вспоминая, улетают из моего Чалын-Шола.

Проводят зиму в старом Салдаме,

И вправду, покрывалом из войлока не укрываются.

Проводят лето в Чекпелиге,

И вправду, обувь не носят,

И вправду, обувь не носят.

По всей видимости, в обеих песнях представлена единая структурная  модель, характерная для описания малой родины. Обращает на себя внимание упоминание в качестве ценности местности Чалым-Шол (Чалын-Шол) чамашкы ‘заплаты’, которая трактуется тоджинцами как нечто сакральное. Наиболее полный текст ыр «Тоора-Хем» состоит из трех строф: пары строф, объединенных образно-синтаксическим параллелизмом, и самостоятельной строфы, параллелизм в которой проявляется между смежными парами строк.

Если в песнях «Тоора-Хем» и «Чашпы-Хем» воспеваются речные долины Тоджи, то в песне ыр «Одуген-Тайга» — высокогорная тайга, расположенная недалеко от восточной границы Тоджи с Бурятией. С.И. Вайнштейн пишет, что «тоджинцы считали некоторые горы с безлесными плоскими вершинами священными. Особой известностью пользовался горный массив Одуген (Өдүген) в верховьях рек Хам-Сыры и Азас, значительная часть которого была плоской и безлесной» [5, с. 174]. Ыр «Одуген-Тайга» (Аудио 01) занимает главенствующее положение среди других песен, что, по-видимому, связано с истинной ролью и значимостью для тоджинцев данной местности, являющейся  не только малой родиной, но и сакральным центром, объединяющим весь этнос [13].

Өдүген-Тайга чурттуг-ла мен,

Өйгээмчи сиген чыттыг-ла мен.

Шарым-Тайга чурттуг-ла мен,

Шаанак сиген чыттыг-ла мен.

Эдер чарым мыныпсымза

Элик сугда дезиг-ле чок

Мынды чарым мыныпсымза

Мыйгак сугда дезиг-ле чок

Эртинелиг Өдүгенниң

Эрес аңчы ээзи-ле мен

Эзим-арга кадыр-берттиң

Эглиш дивес ээзи-ле мен.

Я родом из Одуген-Тайги,

Багульником-травой пахну я.

Я родом из Шарым-Тайги,

Можжевельником-травой пахну я.

Если на верхового оленя сяду –

Косули не убегут.

Если на важенку сяду –

Маралухи не убегут.

Драгоценного Одугена

Мужественный охотник, хозяин я.

Горного леса-тайги труднопроходимой

Несгибаемый хозяин я.

Упоминаемые в тексте багульник и можжевельник являются особо почитаемыми растениями, сжигание которых применяется в многочисленных обрядах и имеет очистительный смысл. Соблюдение обрядов помогает тоджинцу быть удалым охотником. Особого внимания заслуживают эпитеты, употребляемые в сочетании с названием Өдүген: кайгамчыктыг ‘удивительный’, эртинелиг ‘драгоценный, сокровенный’, энерелдиг ‘дорогой’, хайыралдыг ‘милостивый’, относящиеся к возвышенно-сакральной лексике.

Таким образом, несмотря на то, что в ыр присутствует описание реальной жизни человека — его хозяйственной деятельности, любовных переживаний, основным содержанием данного жанра действительно является воспевание малой родины, которая всегда описывается в текстах песен только в положительном аспекте, а ее характеристики гиперболизируются.

Это отношение особым образом проявляется и в манере пения песен ыр, предполагающей медленный или умеренный темп исполнения (ыр «Тожама»). Исполнители поют протяжно, на большом дыхании (по их словам, «длинно»), открытым и громким голосом. Внимание к звуку как таковому выражается в обилии распевов длинных и коротких звуков. Наиболее насыщены распевами песни «Чашпы-Хем» и «Одуген-Тайга», в каждой строке которых не распетыми остаются только 1–2 звука [11]. Кроме того, при исполнении песен широко используется мелизматика: вибрато звука, глиссандо, форшлаги, а также огласовки согласных.

Особенностью тоджинских песен является повторность слогоритмического рисунка на уровне строк и полустрок [7]. Повторы ритма полусток осутствуют только в ыр «Чашпы-Хем». Слогоритмические типы строк песен следующие[1]:

«Одуген-Тайга»  к д к  к: к  д  к  д;        

 «Тоора-Хем»     д д д д: д д д д;

«Чашпы-Хем»    ск ск к к :  к  к  к  д;    

«Тожама»           д к д к: д к д к.           

Мелодический контур песни экспонируется в основном на уровне полустрофы, и только в ыр «Тоора-Хем» он охватывает всю строфу. Отметим, что в поэтическом тексте парность обычно проявляется на уровне парных строф, часто не совпадая с мелодической повторностью. Мелодика песен основывается на попевках, количество которых в песне не превышает трех. В них главным образом используется поступенное движение, но встречаются и большие интервалы, может охватываться широкий диапазон (иногда даже весь звукоряд). Звукоряды песен основаны на ангемитонной пентатонике и включают 6–7 ступеней. По главным опорным звукам (GиD) выделяются два типа пентатонических ладов. Песни «Чашпы-Хем» и «Тожама» поются в ладу с опорой G, «Одуген-Тайга» и «Тоора-Хем» — с опорой D.

По сравнению с другими жанрами жанр ыр и в целом лирическая песенная традиция тувинцев-тоджинцев является наиболее сохранной. Образцы, зафиксированные в первой половине ХХ века и на его исходе, демонстрируют отсутствие изменений. В самодеятельной среде появляются и новые для традиционных песен ыр характеристики, такие как ансамблевое исполнение, театрализация, создание сценического образа, повторы последних строк или полустрок напева, инструментальное сопровождение и др.