Традиционные лечебные практики в сёлах Старые Бобовичи и Вихолка Новозыбковского района Брянской области
Традиционные лечебные практики в течение долгого времени были закрытой темой в советской официальной науке, считались «мракобесием». Связанные с ними тексты заговоров не публиковались, а сами знахари (сейчас их называют народными целителями) преследовались властями. Восполняя этот пробел в отечественном народоведении, в последние десятилетия появилось множество публикаций экспедиционных материалов, связанных с народной медициной, а также несколько монографических исследований обобщающего характера. Однако неверным было бы считать, что интерес к данной сфере народной традиционной культуры вызван только недостатком научной литературы. Лечение болезней с помощью заговоров особая сфера народной культуры, в которой соединены и сосредоточены основополагающие мифологические представления и верования, связанные с мироустройством, временем и пространством, отношениями между человеком и природой, между людьми и миром умерших предков.
Хотя народная медицина относится к числу явлений народной культуры, сохранившихся вплоть до наших дней практически повсеместно в живом бытовании, нельзя сказать, что на всей территории России эта сфера представляет собой однородное и монолитное явление. Как и традиционная культура в целом, лечебные практики имеют региональную и локальную специфику. Существуют очаги наиболее полной сохранности знаний и фольклорных текстов, одним из которых, безусловно, является территория русско-белорусского пограничья и, в частности, Новозыбковский район Брянской области.
Лечение с помощью заговоров связано с областью тайного знания, которая никогда не афишируется; носители этого знания во все времена занимали особую, в каком-то смысле маргинальную позицию в сельском социуме. Вместе с тем, лечебные практики не являются изолированной сферой народной культуры, они тесно связаны с системой запретов и предписаний, регулирующих отношения между людьми и определяющих правила их повседневного и ритуального поведения. Такая же тесная взаимосвязь существует между практиками, нацеленными на исправление последствий негативного воздействия извне (по народным представлениям, именно такое воздействие часто становится причиной заболеваний) и системой оберегов, предотвращающих различные вредоносные действия. Для традиционного мировоззрения характерно отношение к болезни не только как к физическому недугу, но еще и как к порче и сглазу, поэтому система заговорно-заклинательных действий включает не только лечебные, но и обережные тексты. Безусловно, в сёлах Старые Бобовичи и Вихолка фиксировались и другие типы заговоров (хозяйственные, направленные на защиту от стихийных бедствий и т. п.), но основной корпус текстов здесь представлен именно лечебными текстами.
В качестве оберегов часто выступают реалии обрядов календарного цикла, например, различные виды выпечки. В селе Старые Бобовичи, как и в других населённых пунктах Новозыбковского района, в первый понедельник Великого Поста хозяйки выпекают особый поняделковый хлеб, который надо было есть всем членам семьи. По поверьям, это предотвращало укусы злой собаки. Другой вид обрядового печенья — хрясты, выпекаемые в Крещенский сочельник, также предназначался для еды, но один хрест оставляли под иконами, в святом углу — «он оберегáе дом».
Мак, собранный и освящённый на Маковея (14 августа — день св. мучеников Маккавеев; Медовый Спас), используется и как оберег, и как лечебное средство: «Вот у нас Маковéй. На Маковея мак свéтят, и мáком этым скотинку посыпáют. Хозяйка посыпáет — кругом. Святой этот мак, свячёный — бывáе, корову сглазили, или што. И бабушки, которые знают, варили тый мак. Этой водичкой корову поливают — от хвоста к рогам. И посыпáют маком».
Сильным лечебным средством считается также четвергóвая соль, которую в ночь на Чистый четверг оставляли на улице — клали под зарю: «Перед Чистым Чатверьгóм соль ставят — свéтять. Можешь ты шептать этой сóлькой».
С оберегами иногда соединяются краткие речевые заговорные формулы: «А ещё пéряд Чатверьгом делают на огородах: бярýт кочаргý… Это — кто знает. Вокруг огорода три раза — от угла, от хаты — на кочаргé. И вот как дошёл до двора, до тóга места, где начинал — эту оставляй кочаргý. И говори: Вот табé кочаргá до Чистого Чатверьга! — И всё. А утром убираешь. Это от кротóв — у кого рыют».
Заговоры или, как их называют в Новозыбковском районе — молитвы, являются главной составляющей, центром народных лечебных практик. Тексты заговоров необыкновенно поэтичны, многие из них по праву считаются подлинными шедеврами народного словесного творчества. В них тесно и неразрывно переплелись христианские реалии с чертами более древних верований. Всё же христианские элементы преобладают, и не только формально, но и в восприятии самих исполнителей, называющих эти тексты молитвами.
Анализ произведений этого жанра, собранных в Новозыбковском районе, показывает, что в основе текстов лежат два типа сюжетов. Они были выделены ученым-этнолингвистом Татьяной Алексеевной Агапкиной на материале соседних — белорусских территорий. Таким образом, можно утверждать, что лечебные молитвы Новозыбковского района Брянской области составляют общую традицию с восточно-белорусскими заговорами.
В первой группе сюжетов описывается некий сакральный центр — чаще всего это Ердань-река или море-океан, на котором стоит дерево (дуб, груша), а на дереве сидит персонаж или группа персонажей, к которым обращена просьба избавить от недуга. Иногда вместо дерева в тексте фигурируют храм и/или престол, иногда — камень, железный или калиновый мост. В качестве персонажей-избавителей чаще всего предстают Иисус Христос, Богоматерь, Пресвятая Троица (Три Пани), двенадцать апостолов, святые: Микита, Антоний, Иоанн Богослов, Григорий Богослов. Но иногда в сакральном центре находятся весьма экзотические существа: старуха, три головы, лежащие под дубом, змея-змеяница, певень (петух) без ног, без крыльев.
Вторая сюжетная группа объединяет тексты-обращения к самим недугам или к неким силам, способным от них избавить. Иногда эти силы представляют собой персонифицированные обстоятельства лечения. Это может быть, например, вода-водяница, что, несомненно, связано с наговариванием заговора на воду, которая в результате приобретает лечебную силу. В других случаях — заря-заряница или зóри (лечение всегда происходит на восходе или на закате солнца — в пограничное время суток). Характерной чертой заговоров этой группы является обилие эпитетов, которыми снабжены и недуги, и силы, их преодолевающие. Сами носители традиции объясняют это необходимостью упомянуть все предполагаемые обстоятельства, в которых человек мог получить болезнь. Например: «урок-улёк, батькин, маткин, мужской, женский, девóчий, парубóчий, вдовинный, сиротинный, кóньский, корóвский, собачий, телячий, гусиный, куриный, заячий, медвежий, кошачий» или «зóри ночные, полуночные, вечерние, ранние, денные, полуденные, часовые, минутные», или «вышепчиваю, выговариваю из буйной головы, из русых кос, из чёрных бровей, из ясных очей, из слышных ушей, из румянага лица, из жёлтой кости».
Во многих текстах черты двух сюжетных групп сочетаются, как, например, в молитве от сглаза (зъедки), рассказанной В.Д. Ханаевой: «Господу Богу помолюся, Святой Матери поклонюся. Заря-харяница, всямý свету помощница, стань, Господи, на помощь рабе Божией Варваре. На море стоит дуб, в том дубе хаминá гняздó. В том гняздé сидит змея-змеяница. Чем ты сыта, змея-змеяница? Я сыта урóками, улёками, колючими, болючими, мужскими, женскими, дявóцкими, парубóцкими, встрéчными, поперéчными, двухобмáнным тыном, колючим, болючим, от бýйнага ветра, от холодной росы. Не мать тебя родила — Прячистая с крястóм, Господь тебя вырастил, на свет пустил. На море, на океане стоит камень. На том камне стоит пéвень без ног, без крылля, без тюбки [клюва]. Як тебе, пéвень, ногами не ходить, крыллями не махать, тюбкой не выбирать, так рабе Божьей Варваре урóку, улёку, нарядки, грыжи и зъедки, простуды не бывать. Не мать тебя родила, а твой урок, улёк и зъедку-нарядку выходила, не своими делами, Господними словами. Сам Господь приходил, на море приносил. Утихайся, улегáйся, в поле, дробный мак, рассыпáйся. Микита-Микитий, Божий человек, умудряйся, укрепляйся, взлети на небеса, открой царские воротá, возьми орýжию, золотые кресты. Надень на головý и разбей урок-улёк железной святой палкой, чтоб за душóй не гонялся и до рабы Божьей Варки не касался».
Тексты заговоров имеют различную протяжённость — от очень краткой формулы до развёрнутого повествования. Как правило, они имеют зачин, например: «Господу Богу помолюся, Пречистой Божией Матери поклонюся», центральную часть, состоящую из одного или нескольких сюжетных мотивов, и завершающую формулу, например, «а мой душок тихéнек, легéнек, и дай же Ты, Господи, на помощь рабе Божьей Варке на получáнне». Упоминание духа в текстах не случайно. В местной традиции существует стойкое убеждение о том, что лечение окажется успешным только в том случае, если у знахарки лёгкий дух, а также — если больной и лечащий его близки по духу.
Очень большое значение в заговоре имеют рифмы. С их помощью создаётся определённая ритмическая структура заговора, которая при его произнесении оказывает расслабляющее воздействие на больного, необходимое для его успешного выздоровления. Необходимость создания таких рифм часто диктует лексику заговора: «молодик молодой, у тебя рог золотой, тебе ясные ночи, а Варке — ясные очи»; «евангелисты-сохранисты святый Гаврила, святый Авила, святый Самуила, святый Михаила» и т. д.
В текстах заговоров часто упоминаются имена собственные. Помимо Иисуса Христа, Богоматери и христианских святых, именами собственными могут наделяться мифологические персонажи, происхождение которых не всегда ясно и требует специального исследования. Например: «Помолюся Господу Богу и царю Македону, и трём брáттям-богатырям Аксёну Аксёнычу, Фядóсу Фядóсьевичу, Василису Василисовичу» или «Змея Марина, змея Гаша, змея Ульяша, змея Марина, змея Катерина, ты уж-ужанин, ты, царь Кардидан».
В Новозыбковском районе зафиксированы заговоры-молитвы от различных недугов — «от грыжи», «от скулы» [нарыва, абсцесса], «от антонова огня» [от воспаления с покраснением и высокой температурой, гангрены], от зубной боли, «от узвиху» [вывиха]. Распространены также молитвы от укусов змеи и злой собаки, от кровавой раны. Наибольшее же количество текстов сопровождает лечение от сглаза, порчи, негативного воздействия злых людей, которое могут называть по-разному, в зависимости от состояния больного и от способа насылания порчи: «урок» или «урок-улёк», «зъéдка», «нанóсный ветер». Существует большая группа текстов «от спýгу» [испуга]. По словам М.Г. Пинчуковой, «спуг перехóдя в зъéдку», если его вовремя не вылечить.
Владение искусство врачевания называют в народе словом знать (отсюда и знахарь). В Новозыбковском районе им владеют исключительно женщины, в отличие от других территорий Брянщины, где встречаются и знахари-мужчины. Поэтому тех, кто может лечить, часто называют бабушками: «бабушка, которая знает». Другое наименование шептуньи — связано с манерой произнесения заговора-молитвы. Как правило, текст произносится быстро и тихо, обычно он шепчется. Во время лечения шептунья проводит руками по телу больного, гладит его. Иногда используется вода или отвар каких-либо растений, которым либо поят больного, либо смачивают больное место. Реже используется хлеб. Так, например, с помощью специально испечённых булочек, лечится сучье вымя (гидраденит) — болезненный нарост в подмышечной области.
Каждая шептунья имеет несколько (иногда до двадцати-двадцати пяти) тетрадей с записями заговоров. Их переписывают, передают друг другу. По нашим наблюдениям, искусные знахарки могут рассказать наизусть десять-двенадцать текстов молитв, в тетрадях же их может содержаться несколько десятков и даже сотен.
Помимо лечебных, в Новозыбковском районе записаны также молитвы от стихийных бедствий (пожара) и заговоры социального характера. Самые распространённые в этой группе — молитвы от суда, которые полагается произносить, направляясь на судебное разбирательство. Обилие подобных текстов может быть объяснено тем, что каждый суд воспринимается народным сознанием как некая «репетиция» Страшного Суда. Молитвы от суда, как правило, наполнены современными реалиями, что часто производит на человека, не знакомого с традицией, комическое впечатление. В качестве примера приведём текст, записанный от Марии Григорьевны Пинчуковой: «Господу Богу помолюся, Господа Бога попрошу: помоги мне, Господи. На судебном пороге становлюся, гадюкой обовьюся, жабой застягнýся, вужóм подопруся и вас, граждане судьи, не боюся. И ваш стол за меня. Стой, ваша печь, а моя речь. И мне говорить, а вам молчать. Заговариваю зубы, губы, речи, и скýлья вам в плечи. А я на стýпе ехала, толкачом попирáлася, жалéзными замкáми замыкалася и вас, граждане судьи, не боялася. На Сиянской горе отелила корова телёнка. Жалейте, граждане судьи, меня, как жалеет матерь ребёнка».
