Свадьба Кречинского
«Каким образом мог я писать комедии, состоя под убийственным обвинением и требованием взятки в 50 тысяч рублей, я не знаю, но знаю, что написал Кречинского в тюрьме», — вспоминал Александр Сухово-Кобылин. «Свадьба Кречинского» (завершенная в 1854 году и ставшая первой частью трилогии, которую составят также пьесы «Дело» и «Смерть Тарелкина») создавалась в нелегкое для автора время. Его возлюбленная, француженка Луиза Симон-Деманш, была убита в Москве в 1850 году, и обвинение в конце концов пало на Сухово-Кобылина. Многолетнее следствие, два ареста — а тут пьеса, да еще дебютная, и к тому же комедия. Цензура ее приняла не сразу. Но «Свадьба Кречинского» — история несостоявшейся женитьбы в доме помещика Петра Константиновича Муромского, центральным персонажем которой был картежник Михаил Васильевич Кречинский, а в общем история быта и нравов — была с воодушевлением принята в обществе. Уже в 1855-м ее сыграли в Малом театре, а следом, в 1856 году, — в Александринском. Сама драматическая трилогия, названная «Картинами прошедшего», полностью будет опубликована в 1869 году.
На сцене Театра им. Пушкина «Свадьбу Кречинского» в 1951 году поставил Василий Ванин. Он же сыграл там одну из центральных ролей — Ивана Антоновича Расплюева, приятеля Кречинского. Но в видеоверсии спектакля, сделанной режиссером Алексеем Золотницким в 1953 году, Расплюева уже играет Павел Тарасов. Ванин в «Свадьбе Кречинского», занимавший с 1949 года пост художественного руководителя Камерного театра (в 1950-м переименованного в Московский драматический театр им. А.С. Пушкина), сыграл последнюю свою роль. В 1951 году его не стало.
Хотя жанр пьесы и считается комедийным, уже после ее выхода говорили о том, что в этой комедии есть трагическое. И в постановке Театра им. Пушкина это трагическое, неотделимое от комического, зреющее в нем, — важное начало. В тексте, очень энергичном по языку, по его ритмике, в тексте с сильным комическим началом, с грубостями (здесь они — уместны, они живые) драматург даже характеристики героям порой давал, как вещам. Тот же Кречинский у Сухово-Кобылина охарактеризован как «видный мужчина, правильная и недюжинная физиономия, густые бакенбарды…», он — типаж, бакенбарды на физиономии, практически живой натюрморт, пускающий пыль в глаза, поворачивающийся к другим героям то условно светлой, то темной стороной. Он — стихия игры. В его игре ходульный персонаж, несостоявшаяся невеста, наивная и восторженная дочь Муромского Лидочка (Марина Кузнецова), — пешка. В этой игре закручивается и сходится много смешного, и в характерах персонажей, и в том, как сыграны сцены, в деталях. В том, например, как дважды, «раскручивая» свой комический номер, сперва чуть не упав, а потом все-таки опрокинувшись, падает с лестницы, когда вешает пресловутый колокольчик, швейцар Тишка. Или в том, как тетка Лидочки Анна Антоновна Атуева, роль которой, несмотря на характеристику Сухово-Кобылина («пожилая женщина»), Ванин отдал статной, еще молодой своей жене Ольге Викландт, так вот она, за чаем уговаривая Муромского дать «балик», утвердительным «жестом» чайной ложечки сопровождает свои слова о том, что того требует свет… В конце концов из этой нарастающей бытовой кутерьмы прорывается циничное, безумное отчаяние Кречинского — Михаила Названова. И свое карточное «Сорвалось!!!» он кидает не комично, как-то можно было бы представить, — а страшно.
